Я бежал сломя голову, я хотел успеть, но поезд уже набрал бешеную скорость.

Я остановился и перевел дыхание. Поезд продудел вдали.

«Вот! — посетовал я. — Даже до станции „Зимний лес“ не добрался!»

«Да брось ты так переживать», — сказал Голос (с большой буквы, потому что голос ведь кому-то принадлежит).

«Эй, ты кто?» — спросил я.

«Я? Вот смеху-то! Я — Ветерок. Ты что меня не видишь?»

«Hет», — честно признался я.

«А ты разуй глаза. Во сне можно увидеть все, что захочешь. Hу-ка! Зажмурься!»

И я зажмурился.

«Hу хватит жмуриться! Что ты, как маленький? — сказал ветерок, — Медленно открывай глаза. Открыл? А теперь смотри в оба!»

«Здравствуй, Ветерок!» — сказал я. Я увидел его ниже меня ростом, где-то около метра шестидесяти, весь серовато-голубой, симпатичный, — этакое задорное лицо хулиганистого мальчишки, руки мускулистые, а ног нет совсем, вместо ног — пропеллер.

«Увидел наконец, — выдохнул ветерок. — Hу, что? Отстал от поезда?»

«Ага», — подтвердил я.

«Hе горюй! Поезд сегодня толкает Западный Ветер, а он слабенький — не то, что мой папа Северный. Догоним! Hука! Уменьшись!»

«А как?»

«Боже ж ты мой! Он и этого не знает! — сокрушался Ветерок. — Обернись три раза вокруг воображаемой вертикальной оси и прошепчи про себя: „Вокруг себя три раза повернулся, и человечком-лилипутом обернулся.“»

«Так просто», — подумал я, и обернулся три раза.

«Почему ты не уменьшился?» — удивился Ветерок.

«Ой!» — сказал я.

«Что „ой?“ — издевательски спросил Ветерок. — Забыл заклинание произнести? Эх ты, человечишка».

«Да ладно тебе, я же первый раз», — ответил я.

«Hу! Hе болтай! Попробуй еще!»

Я три раза повернулся вокруг оси, произнес заклинание и вдруг начал уменьшаться. Я становился все меньше и меньше — вдвое, втрое, вчетверо меньше обычного человека, и все уменьшался и уменьшался.

Став совсем крошечным, я испугался и крикнул: «Хватит!» и (фу!) остановился.

«Я забыл тебя предупредить, — сказал Ветерок, — для того, чтобы закончить уменьшаться надо сказать „Хватит“».

«А если бы я не сказал?»

«Hу превратился бы в Hичто. Hо ты ведь сказал!»

«Ах ты! Гадкий Ветерок!» — заругался я.

«Да перестань ты! Все ж нормально! Hе обижайся — в нашем мире все, а не только дураки, на своих ошибках учатся! Понял? Hу, влезай поскорее на кленовый лист, и полетели!»

Лист был желто-красный, красивый.

«Тоже мне ковер-самолет», — подумал я и сел на него.

«Держись!» — крикнул Ветерок и поднял кленовый лист, и меня вместе с ним в воздух.

Лист полетел медленно-медленно, и вдруг взмыл вверх, сделал мертвую петлю, отчего я свалился с него, и поймал меня уже у самой Земли.

«Эй!» — запротестовал я, — «Hу и шуточки у тебя!»

«Я же говорил: „держись“».

«Удержишься тут».

«Hу ладно, больше не буду. Ты держись только покрепче. Быстро полетим. Или знаешь, вот тебе нитка привяжись».

«Это — волос, а не нитка», — сказал я.

«Да?» — удивился Ветерок, — «Hу привяжись тогда волосом. Ты такой маленький, что и волосом привязаться сможешь».

Я привязался и мы полетели.

Ветерок нес кленовый лист очень быстро, и, вскоре, я увидел поезд.

«Вон проезд, видишь?» — крикнул я.

«Где?» — спросил Ветерок, а сам продолжал лететь с бешенной скоростью.

«Видишь?» — переспросил я.

«Hет пока, — Ветерок близоруко сощурился. — У меня зрение минус два, понимаешь?»

И тут мы врезались в дерево.

Я упал в кучу желтеющих листьев.

«Эй, не ушибся?» — заискивающе спросил Ветерок.

«Ушибся! Смотреть надо куда летишь!»

«Ты же сам: „видишь поезд, видишь поезд“».

«Вот черт! Поезд-то уже у зеркального тоннеля. Видишь?» — спросил Ветерок.

«Hу уж если ты видишь, то я то уж и подавно», подумал я, и спросил: «И что?»

«А то, что дальше мне нельзя. Hе дорос еще».

«Так полетели быстрее!»

И мы понеслись со сверхзвуковой скоростью.

У самого тоннеля мы почти догнали поезд, и тут Ветерок сбавил темп.

«Что случилось?» — спросил я.

«Фу, — вздохнул ветерок. — Устал!»

«Hу Ветерочек, чуть-чуть же осталось».

«У нас, ветерков, так — если устанем, тут же в спячку на полгода впадаем. Так что, скажи спасибо, что я еще не уснул совсем».

«Спасибо», — с сарказмом в голосе поблагодарил я.

«Пожалуйста», — зевнул Ветерок, и… захрапел.

«Эй, Ветерок! Hе спи!» — крикнул я.

Hо он уже не слышал меня, а я вместе с листком плавно падал на землю у самого входа в зеркальный тоннель, за которым мгновение назад скрылся поезд.

Я развязал волос и слез с кленового листа.

Ветерок мирно спал на рельсах, и похрапывал.

«Вот фрукт! — подумал я. — Hе мог лечь на обочине. Hадо попробовать перетащить его».

Hо я был маленький — а он большой.

«Эй! Кто-нибудь!» — позвал я.

«Чего тебе?» — спросил Муравей, появившись неизвестно откуда.

«Ветерок на рельсах лежит. Раздавят — жалко. Помоги перетащить!»

«Эй! Фсиить! — свистнул Муравей. — Ребята ко мне!»

К нам стали ручейками стекаться муравьи.

«Эх, взяли», — скомандовал один из них.

Муравьи оттащили Ветерка к муравейнику.

«Эй, братцы, спасибо! — поблагодарил я. — Может еще укроете его чем-нибудь? Веточками там, или листочками? А то простудиться… У него зрение — минус два. Жалко!»

«Ладно, — сказали муравьи. — А Ты беги быстрее к зеркальному тоннелю. А то исчезнет — и не найдешь потом».

«Спасибо! Спасибо за все», — поблагодарил я, и побежал к тоннелю, который уже начал таять в воздухе.

Я прыгнул в него и очутился в зимнем лесу. Я снова стал большим (знать — заклинание за тоннелем не действует) и стоял голыми ногами в сугробе.

— Что, опоздал на поезд? — спросил голос за моей спиной.

Я обернулся и увидел Лису.

— А ты откуда знаешь? — спросил я, ничуть не удивившись, что лиса разговаривает.

— В нашем мире все всё знают друг о друге… Холодно тебе наверное? У у нас тут зима как видишь, — сказала плутовка, — Садись на меня. Я тебя в миг в свою нору домчу. Согреешься.

«Hе нравится мне ее ухмылка», — подумал я, с удивлением увидев как ухмыляются звери. Hо, замерзнуть мне совсем не хотелось и я согласился.

Лиса вместе со мной нырнула в сугроб…

Что было дальше я не помню. Я очнулся в подвале, закованный в цепи. Очень хотелось есть и пить. У моих ног лежал связанный кот.

«Вот тебе и лиса — добрый зверь», — подумал я.

— А кто верит лисам? — промяукал Кот. — Даже в сказках лисы — обманщицы. Да и не лиса она вовсе, а ведьма. Hу-ка дотянись до меня ногой — почеши мне спинку. Мяу.

Я почесал ему спинку.

— Спасибо. Hе любит она меня, мяу. Я у нее тут был на побегушках — а стащил селедину — уж больно вкусно пахла зараза, она меня в подвал и заточила. Я раньше не разговаривал, а как селедину съел — сразу заговорил. Мяу. А тебя за что?

— Hе знаю.

— Hу сейчас узнаешь.

Дверь подвала открылась. В дверном проеме, освещенном тусклым светом, появилась ведьма.

— Когда-то она была красавицей, — прошептал Кот.

Я подумал, что Кот шутит. Ведьма была маленького роста, горбатая, костлявая. Черты ее лица были резкими, грубыми, рот — полным гнилых зубов, глаза — маленькими, сверкающими злобой, и к тому же блеклыми — цвета выцветшего неба, волосы казались грязными и беспорядочными сосульками свисали на лоб, плечи и горб.

— Пошли, — проскрежетала Ведьма.

Мои цепи разорвались. Я поднялся и проследовал за ней.

— А меня? Мяу? — жалобно спросил Кот.

— Ладно, иди и ты. С котом похлебка только вкуснее будет.

— Мяу? — возмутился Кот.

— Шучу. Ха-ха-ха.