После этого они пристали к острову Железных орудий, где на деревьях росли всякого рода инструменты и оружие, а трава представляла из себя готовые ножны, ручки, втулки и прочее, потом к острову Плутней, на котором жили чертенята, поминаемые обыкновенно при всех азартных играх, и наконец — к острову Мохнатых кошек. Мохнатые кошки — злобные, жадные чудовища с крепкими когтями, покрытые шерстью, которая растет у них не поверх кожи, а внутрь (намек на традиционные мантии французских судей, подбитые мехом). Они жгут, четвертуют, обезглавливают, увечат, засаживают в тюрьмы, разоряют и уничтожают, не различая добра от зла. Порок они называют добродетелью, злость — добротою, измену — верностью; они приносят людям больше зла, чем чума, голод, война, злоупотребления римского двора, ереси и ложные пророки. Пантагрюэль и его спутники оказываются арестованными по распоряжению предводителя мохнатых кошек и должны явиться к нему на суд. Он предлагает им загадку и грозит самыми страшными пытками, если они ее не отгадают. Но Панург догадывается бросить ему мешок с золотом. Мохнатые кошки с жадностью набрасываются на золотые монеты, председатель суда объявляет преступников оправданными и позволяет им беспрепятственно продолжать свое путешествие.
Следующий остров населен Апедефтами (невеждами), — намек на то, что от служащих в счетной палате не требовалось образовательного ценза. Разные бюро этой палаты представлены под видом давилен, а плательщики — под видом виноградных гроздей, из которых тщательно выжимают весь сок.
Затем, посетив остров Outre, все жители которого до того разжирели от объедения, что стали похожи на готовые лопнуть мехи, путники пристают к царству Квинтэссенции, или Энтелехии, главная гавань которого называется Ложная Наука. Царица этого острова, крестница Аристотеля, говорит необыкновенно витиевато, питается исключительно категориями, отвлечениями, антитезами, метампсихозами и т. п. Ее придворные ведут бесконечные споры о разных философских вопросах, например: о тени осла, о дыме фонаря, о том, шерсть ли — козий пух, и т. п. Они режут огонь ножом, черпают воду решетом, измеряют прыжки блох, доят козлов, стригут ослов и прочее. Царица считает путников за пифагорейцев, потому что они молчат, пораженные ее «кудреватыми» речами, принимает их очень любезно, угощает, записывает в число своих «абстракторов», обязанных отделять от земной материи простую и чистую сущность, душу и внутреннее совершенство, и дает в честь их бал, на котором ее придворные исполняют древние танцы и бьются на турнире, изображающем шахматную доску.
Из остальных островов наиболее разработано описание острова Деревянных Башмаков, на котором путники посещают недавно открытый монастырь братьев Фредон (Fredon, одного корня с fredonner — петь вполголоса, под сурдинку; есть указание, что Рабле подразумевал возникший в его время орден иезуитов). Братья острова соблюдают посты, говорят мало и односложно, усердно молятся Богу, взаимно бичуют друг друга, ложатся спать не иначе как в одежде и в сапогах со шпорами, чтобы всегда быть готовыми явиться на Страшный суд, но в нижнем этаже своего монастыря скрывают массу красивых женщин, с которыми развратничают, не стесняясь.
Посетив еще несколько мелких островов, путешественники достигли, наконец, острова Светочей, где все жители испускали из себя лучи света и питались исключительно светом. Там увидели они светочи Аристофана, Эпиктета, большой светоч права, светочи медицины и прочее. По предложению царицы острова они выбрали один из этих светочей в проводники себе, и он привел их к оракулу Божественной Бутылки.
Пребывание у оракула окружено торжественною обстановкою и разными таинственными символами. Сначала путники идут виноградником, в котором собраны лозы всевозможных сортов, покрытые одновременно листьями, цветами и плодами. Каждый из них должен съесть три ягоды, положить в обувь виноградных листьев и взять в руки зеленую ветвь. Затем они проходят под античной аркой, украшенной с одной стороны изображением разных бутылок, штофов, бочонков, бочек, стаканов и т. п., а с другой — изображениями различных соленых закусок. Арка кончается широким туннелем из виноградных лоз и плюща, листьями которого наши путники должны покрыть себе головы. При этом проводник объяснил им, что проход под виноградным туннелем ознаменует покорность вину, лица же, желающие предаться созерцанию божественных предметов, должны сохранять полное спокойствие ума и чувств, потому-то в их обувь положены виноградные листья как знак того, что они стоят выше наслаждения, что они презирают и попирают пьянство. Путники спускаются под землю по лестнице, состоящей из мистического числа ступеней — 108, и останавливаются перед великолепно изукрашенными дверями, над которыми красуется греческая надпись золотыми буквами: «В вине правда». Двери открылись сами собой; пол храма был украшен чудной мозаикой, а стены и потолок рас писаны картинами, изображавшими победы Вакха в Индии; все это освещалось яркой, как солнце, лампадой, висевшей над фонтаном чудной красоты. Подробное описание всех архитектурных и скульптурных украшений этого фонтана сделано Рабле с обычной точностью. Главная жрица оракула, Bacbuc (по-гречески Бутылка), приветливо встречает путников и приглашает их выпить воды из фонтана. Они пьют и находят воду превосходной; тогда она велит им пить ее, представляя себе вкус какого-нибудь вина. И вот Панургу кажется, что он пьет отличный Бон, брату Жану — вэн-де-Грав, Пантагрюэлю — Мирево и т. д. «Пейте сколько хотите, и каждый раз вы почувствуете вкус и запах того вина, о котором будете думать, — говорит им жрица. — Это убедит вас, что для Бога нет ничего невозможного». Затем жрица спросила, кто желает услышать пророческое слово Божественной Бутылки. Отозвался Панург. Тогда она одела его в фантастический костюм и свела в особую капеллу, где, полупогруженный в воду фонтана, стоял чудный сосуд. Панург должен был проделать разные таинственные манипуляции, кланяться до земли, целовать края фонтана, петь священные песни и затем слушать… «Trinс» (чок), — вдруг раздалось внутри бутылки. «Что это? Она, должно быть, лопнула!» — вскричал Панург, не поддававшийся чувству благоговения. «Друг, — возразила ему жрица, — благодари небеса! Тебе недолго пришлось ждать слова Божественной Бутылки. Это слово — самое радостное, самое божественное, самое правдивое из всех, какие я слышала за все время моего служения священному оракулу!» Затем, вернувшись с Панургом в главную залу, она при всех объясняет значение звука, произнесенного оракулом. «Это слово, — говорит она, — общенародное, обще человеческое, всем известное, всем понятное и означает: пейте! Не смеяться, а пить — вот свойство исключительно человеческое; но пить не воду, как животные, а хорошее, свежее вино! Вы видели надпись на вратах храма: „В вине правда!“ Божественная Бутылка отсылает вас к нему же; из него вы сами узнаете, что ждать от вашего предприятия».
Путники пьют священную воду и, придя в поэтический восторг, начинают говорить стихами. Перед отходом жрица напутствует их благословением: «Идите, да хранит вас та интеллектуальная сфера, центр которой повсюду, а окружность нигде и которую мы называем Бог! (Древнее определение Божества, повторенное впоследствии Паскалем.) Идите и поведайте вашему миру, что под землей открываются великие сокровища и дивные чудеса. Здесь, в этих подземных областях, мы считаем высшим благом не брать и принимать, как у вас на земле, а давать и расточать. Пусть ваши философы не жалуются на то, что древние обо всем писали и им не осталось открывать ничего нового. Если они обратятся к изучению того, что скрыто в земле, они узнают столько, что вся наука их предшественников покажется сравнительно ничтожной. Если они будут работать добросовестно и усердно, они убедятся в справедливости ответа, данного мудрым Фалесом египетскому царю Амазису. На вопрос, в чем состоит благоразумие, мудрец отвечал: „Во времени“. Время открыло и еще откроет много скрытых тайн, потому-то древние и называли Сатурна, Время, отцом Истины, а Истину — дочерью Времени».
