– Возможно, нам было бы полегче, если бы Целители остались, – пробормотал король. – Мне бы сейчас они точно пригодились.
Стеванус ответил мимолетной смущенной улыбкой, поправляя кончик повязки.
– Если бы мы могли твердо знать, что они не попытаются сделать ничего другого, кроме исцеления, то я бы с вами согласился, – отозвался он. – Но вы сами видели сегодня, как Дерини держат свое слово.
Едва лишь Стеванус обернулся, чтобы долить обезболивающего снадобья в чашу, которую король не допил чуть раньше, Райс-Майкл мысленно окликнул Катана, и тот тут же поспешил к королю и помог ему сесть на постели. Райс-Майкл воспользовался этим контактом, чтобы сообщить Катану, что он задумал. Кивнув, тот накинул плащ ему на голые плечи, а затем, как ни в чем не бывало, вернулся к Фульку. Стеванус обернулся, держа в руках небольшую металлическую чашу.
– Это поможет вам спокойно проспать ночь, – пояснил лекарь. – Рука будет сильно ныть первые несколько дней, – может, и дольше, – но, выспавшись, вы почувствуете себя куда лучше. Сейчас вид у вас хуже некуда, да и ничего удивительного…
Райс-Майкл отказался взять чашу у Стевануса, поскольку даже здоровая рука его дрожала, и Стеванус сам поднес чашу к губам короля. Тот, словно для того, чтобы ему помочь, придержал лекаря за запястье. Он выпил все до дна, и одновременно использовал телесный контакт, чтобы взять под контроль сознание Стевануса. Тот вздрогнул, но даже не подумал сопротивляться, и глаза его закрылись. В тот же самый миг Катан погрузил в транс Фулька.
– Стеванус, слушайте меня внимательно, – прошептал Райс-Майкл, стиснув здоровой рукой запястье лекаря и заставляя того опуститься перед ним на корточки. – С этого момента, невзирая на любые приказы, которые вы можете получить от кого бы то ни было, вы должны выполнять лишь мои собственные указания. Вы никогда никому не скажете об этом, но все ваши действия будут направлены на то, чтобы сохранить мне жизнь и здоровье. Ни при каких обстоятельствах вы не должны давать мне мерашу, а если сановники вам это прикажут, вы сделаете вид, что подчинились, но дадите мне какое-то другое снадобье с похожим действием. Кивните, если поняли мои слова.
Стеванус тут же опустил голову.
– Хорошо. А теперь скажите, как долго будет действовать ваше снотворное, если я выпью его до дна?
– Только до утра, сир, хотя сон будет крепким.
Кивнув, Райс-Майкл допил последние капли снадобья, затем вновь поставил лекаря на ноги и отпустил его запястье.
– Ну что ж, кажется, все в порядке, – промолвил он, разрывая ментальную связь. – Не знаю, что будет со мной поутру, однако, если понадобится, я должен быть в состоянии сесть в седло и возглавить войска. Очень важно, чтобы люди видели меня живым и невредимым. Ну, относительно невредимым. – Он усмехнулся, глядя на перевязанную руку, затем с трудом поднялся на ноги, тяжело опираясь на руку Стевануса.
– В какой-то момент завтра я должен буду навестить леди Стэйси. Она потеряла обоих родителей, которые отдали жизнь за своего короля, и я обязан почтить своим присутствием похороны ее матери. Полагаю, они должны состояться послезавтра. Перед отъездом я также утвержу ее с мужем в достоинстве графов Истмаркских. Нет никакого смысла им ехать в Ремут, раз уж я оказался здесь. Тем более что в приграничье еще долго будет неспокойно.
– Вам понадобится согласовать свое расписание с лордом Раном, сир, однако физически вы это должны выдержать, – согласился Стеванус. – Постарайтесь не задевать лишний раз руку, но, думаю, понемногу вы привыкнете ее оберегать.
Райс-Майкл широко зевнул и прижал руку к груди.
– Думаю, я этому уже научился, Стеванус. Едва ли это самая большая тайна бытия.
Стеванус хмыкнул.
– Я пойду с вами и помогу вам лечь в постель, сир. Не дело, если вы упадете по пути в свой шатер. Чего доброго, люди решат, что вы ранены слишком сильно… или пьяны.* * *
В сгустившихся сумерках неподалеку от командного шатра трое мужчин в грубых клетчатых одеждах истмаркских горцев наблюдали из темноты, как король вышел наружу, опираясь на руку военного лекаря по имени Стеванус. За ними проследовали оба королевских оруженосца. Хотя у короля на плечах был плащ, почти скрывавший тело, наблюдатели заметили, что правая рука его забинтована почти до локтя и висит на широкой петле. Руку он прижимал к груди и, похоже, с трудом удерживал равновесие. Лицо казалось напряженным и бледным в свете факелов, которые держали двое стражников, сопровождавшие короля и лекаря.
Они явно направлялись к королевскому шатру, и непохоже, чтобы Райс-Майкл был под стражей. Безмолвно переглянувшись, трое наблюдателей разделились и окольными путями двинулись к королевскому шатру, стараясь не привлекать к себе излишнего внимания. Наконец, когда король, лекарь и оруженосцы прошли в палатку, над которой лениво развевался штандарт Халдейнов, все трое вновь встретились, стараясь держаться подальше от света и часовых, охранявших вход.
Шатер этот слишком хорошо охранялся со всех сторон, с первого дня прибытия королевских войск. Повсюду были установлены факелы, и рыцариCustodesрасхаживали по всему периметру, постоянно держа часовых в поле видимости. Пару минут спустя лекарь вышел в одиночестве, и трое наблюдателей молча проводили его взглядами, пока он не скрылся в командном шатре, а затем и сами растворились во тьме.
Чуть позже, в своей собственной палатке, окруженной преданными людьми, которые не подпустили бы сюда посторонних, все трое, шепотом переговариваясь, принялись делиться впечатлениями обо всем, что произошло за этот день.
– Не могу сказать, насколько серьезна его рана, – произнес Ансель. – Когда он только въехал в лагерь, то выглядел не так уж скверно.
– Как Целителю, мне показалось, что он в шоке, – отозвался Тиег чуть слышно. – Не знаю, что там у него с рукой, но Стеванус занимался ею очень долго. Слишком долго, даже для лекаря-человека.
– Я порасспрашивал одного из лучников, после того как в воспоминаниях его прочел все, что он видел из магического поединка, – вмешался Джесс. – Ему показалось, что королю на руку наступила лошадь. Вопрос в том, насколько это серьезно. Лучник не видел крови, но это не обязательно к лучшему.
– Верно, – согласился Ансель. – Если его придавило копытом, то может быть все, что угодно, от простого синяка до переломанных костей. К тому же, это та рука, в которой он держит меч.
Тиег хмыкнул:
– С точки зрения того, насколько это больно, не имеет значения, какая именно рука пострадала. К тому же, ранение его заметно ослабит.
– Даже и не думай о том, чтобы проскользнуть туда незамеченным и попытаться помочь, – пристально глядя на юношу, заявил Ансель. – По крайней мере, не сейчас. Нам сперва нужно разобраться, что происходит. И мы не можем позволить тебе рисковать жизнью впустую.
Тиег, хотя и выглядел слегка удрученным, все же не мог не согласиться с такой логикой.
– Ну что ж, – пробормотал Ансель. – Думаю, нам следует сообщить обо всем Джорему. События приняли оборот, которого, сдается мне, никто не ожидал… И менее всего самкороль. Не знаю, какова была доля его участия в том поединке, но Судри погибла, и Миклос, вероятно, тоже. Я также не знаю, что за вопросы задавал ему Ран, но молю Бога, чтобы король нашел на них убедительные ответы.
Джесс кивнул.
– Ну, по крайней мере, сегодня, полагаю, его больше никто ни о чем спрашивать не станет. Если Стеванусу пришлось вправлять раздробленные кости, скорее всего, он дал ему сильное успокоительное и болеутоляющее… Должно быть, именно поэтому король так нетвердо держался на ногах. Хочешь сам известить Джорема или лучше мне?
– Я это сделаю, – заявил Ансель. – И на всякий случай давайте поставим кого-нибудь наблюдать за его палаткой на эту ночь. А потом возвращайтесь сюда, вы оба. Я думаю, мы узнали все, что возможно… Жаль только, что нет возможности порасспросить основных участников… А время уже слишком позднее, чтобы шататься по лагерю, не вызывая подозрений.
