– Да, сударыня.

Опустившись в глубоком реверансе перед королевой, Райсиль установила свою корзину на туалетном столике и принялась расчесывать спутавшиеся за ночь длинные каштановые волосы. После того как накануне она проводила Джорема с Тиегом, то вернулась к Микаэле, проверить, как самочувствие короля. Райс-Майкл крепко спал, и даже не шелохнулся, но Микаэла обрадовалась ей, словно родной сестре, и долго сжимала в объятиях, вся дрожа от пережитых волнений.

После этого Райсиль помогла королеве раздеться и лечь, и чарами навела на нее мирный сон без сновидений, после чего вернулась в скромную комнатушку, которую делилас другой горничной. Ей тоже удалось немного поспать… пока Тиег не разбудил ее своим посланием. Нечего и говорить, что после этого сна не осталось ни в одном глазу, идо конца ночи она проворочалась, бездумно глядя в потолок.

– Притворитесь, будто заняты чем-то, пока я заплетаю вам косу, – прошептала Райсиль, разделяя волосы на три толстых пряди с помощью костяного гребня. – Но что бы вы ни делали, не показывайте своей реакции.

Напыщенная леди Эстеллан ненадолго скрылась, отправившись, вероятно, за короной и подходящей накидкой. Лирин с леди Ниевой расправляли плащ в оконной нише, и потому не могли подслушать их разговора, но Райсиль все равно перешла на мысленную речь.

«Случилось кое-что новое… и возможно, это на благо. Если сумеете, постарайтесь непременно сообщить обо всем королю».

Ловкие пальчики горничной умело свернули заплетенную косу на затылке и закрепили шпильками.

В то же самое время она безмолвно поделилась с Микаэлой теми вестями, которые передал ей этой ночью Тиег.

Она не стала сообщать ей всю информацию целиком, опасаясь, что излишние подробности могут лишь напрасно напугать Микаэлу и затруднить ей жизнь, – ведь той еще предстояло освоиться с вновь обретенными талантами. И без того для Микаэлы известие о поимке Димитрия оказалось настоящим шоком, но одновременно в душе ее вспыхнула искорка надежды, и румянец заиграл на бледных щеках.

«А теперь скажите, что я сделала что-то не то с вашими волосами, – безмолвно передала Райсиль в тот миг, когда Эстеллан вернулась с короной и тончайшей розовой вуалью. – Не нужно, чтобы ваша надзирательница заподозрила неладное, заметив, что пока ее не было, ваше настроение отчего-то улучшилось».

Микаэла со вздохом взяла в руки небольшое зеркальце, придирчиво осматривая работу Райсиль.

– Я бы предпочла, чтобы мы хоть часть волос оставили распущенными, – заметила она, приглаживая выбившуюся прядку, которую Райсиль тут же поспешила закрепить шпилькой. – Королю так больше нравится.

– Королевы никогда не появляются простоволосыми на публике, – сурово возразила Эстеллан, протягивая Райсиль накидку. – Вот, прикрой волосы ее величеству, прежде чем мы оденем ей корону. Так она будет выглядеть чуть поприличнее.

– Да, сударыня, – покорно пробормотала Райсиль.

Вуаль была из тончайшего розового шелка, затканного золотой нитью, и на самом деле очень шла Микаэле, но в тот момент, когда Эстеллан повернулась к дамам у окна, королева, словно девчонка, показала ей язык, демонстрируя редкое для нее раздражение.

«Старая корова!» – всплеснула ее мысль, по счастью уловленная одной лишь Райсиль.

Подавив улыбку, горничная накинула вуаль на волосы Микаэлы, так, чтобы большая часть ее падала на плечи и на спину, затем одела корону, такую же, как у короля, с переплетенными листьями и крестами и крупными рубинами. Когда Райсиль поднесла Микаэле зеркало, чтобы та могла полюбоваться собой, Эстеллан вернулась вместе с леди Ниевой, бережно неся в руках серый шерстяной плащ, отороченный и подбитый кроличьим мехом.

– Боюсь, дождь никак не кончается, ваше величество, – заметила Ниева, когда королева встала со стула и повернулась, чтобы плащ накинули ей на плечи. – Такая жалость, прятать это чудное платье. Но в такой день… Ладно, ничего, вы все равно прекрасно выглядите. Пора нам идти. Не будем заставлять ждать архиепископа.

– Спасибо тебе, Лизель, – произнесла Микаэла негромко, поворачиваясь к дверям, и прекрасно сознавая, что Райсиль поймет: благодарность эта отнюдь не за помощь с прической. Она была бы рада передать свои чувства непосредственно через мысленный контакт, но, не касаясь Райсиль рукой, сделать это была не в состоянии. Возможно, со временем это ей удастся…

По крайней мере, ее умения хватило, чтобы Райсиль могла передать ей известие насчет Димитрия, а теперь ей самой предстояло сообщить обо всем Райсему точно таким же образом, и чтобы никто не заподозрил неладного. Впрочем, самое главное – это то, что для ее мужа одной опасностью в пути станет меньше, ибо неизменное присутствие Димитрия поблизости сильно беспокоило их обоих. Так что известие о том, что этот соглядатай обезврежен, принесет Райсему большое облегчение.

Колокола собора как раз начали свой перезвон, когда она вышла в гостиную, соединявшую обе части королевских апартаментов, и наткнулась там на Райса-Майкла. Он был уже собран в дорогу. На нем были простые доспехи из красной кожи, на груди – проклепанный металлом алый панцирь, а алые перчатки были заткнуты за белоснежный пояс, на котором висел меч Халдейнов. На голове у него красовалась державная корона, а на каблуках золотые шпоры. Кольцо Огня он еще раньше доверил Микаэле на хранение, поскольку эта державная регалия отнюдь не подходила для дальнего похода, однако Глаз Цыгана сверкал у него в мочке уха, а на руке был перстень Халдейнов. Он подошел поцеловать жену, а затем, вслед за Катаном и Фульком вместе с ней вышел из гостиной. Оба оруженосца были в сером, и доспехи их очень напоминали королевские, а рукава были украшены гербами Халдейнов.

В сопровождении пажа с факелом они осторожно начали спуск по тускло освещенной лестнице, и придворные дамы Микаэлы последовали за ними еще с одним факелом. Звуки голосов донеслись далеко снизу, из коридора, который должен был вывести их на помост тронного зала. В тот самый миг, когда они оказались на лестничной площадке, малыш Оуэн вырвался из рук снисходительной няни и бросился к родителям. Радостный мальчуган в красном костюмчике, украшенном на груди и на спине золотыми халдейнскими львами с метой старшего сына, – он заверещал от восторга, когда отец подхватил его и усадил себе на плечи.

Вот в таком виде король Райс-Майкл Элистер Халдейн и вступил под своды тронного зала, а затем двинулся в королевскую часовню, одной рукой поддерживая за талию свою королеву, а другой – хохочущего сына. Собравшиеся в зале придворные почтительно кланялись при прохождении королевской четы. Многие дамы всхлипывали, не стыдясь своих слез при виде маленького принца. Те, кто должен был сопровождать короля в походе, устремились за ним следом, дабы присутствовать на мессе, где им будет дано особое благословение.

Лишь ближе к концу богослужения Микаэла улучила возможность передать мужу все новости Райсиль. Оуэн очень быстро стал проявлять признаки нетерпения, как только началась служба, и Лирин забрала его, чтобы передать няне. Хьюберт начал бесконечное чтение Евангелия:

– Жатвы много, а делателей мало; итак молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою… Вот, Я посылаю вас как овец среди волков…

«Закрой глаза и делай вид, будто ничего не происходит», – мысленно передала Микаэла Райсему, сжав его руку под полой плаща. Хьюберт все продолжал что-то вещать, а ей сейчас очень хотелось склонить голову, чтобы скрыться от посторонних взглядов в тени капюшона… Впрочем, очень трудно человеку склонить голову слишком сильно, когда на ней красуется корона.

«Райсиль мне кое-что сообщила нынче утром, – продолжила она, в надежде, что окружающие примут сосредоточенность на ее лице за напряженное внимание к слову Господню. – Джорем с Тиегом случайно наткнулись на Димитрия, после того как ушли от нас прошлой ночью. Они захватили его в плен и… кое-что сделали с ним. Он прежде служил не только нашим сановникам, – но теперь он будет повиноваться нам. Райсиль говорит, это не очень надолго… Слишком противоречивы полученные им указания и, скорее всего, он сломается, даже прежде чем вы достигнете Истмарка… Но тем временем – не удивляйся ничему, что бы ни происходило…»