– У нас с Кэм тоже не осталось никого из родных. – Боже мой, как все странно! Внезапно у Кэм появилась бабушка и целая семья, о существовании которой девочка не подозревала. Такое и во сне не приснится…
Пьер вздохнул.
– Спасибо, Сесил, – просто сказал он. – Скорее назови мне свой адрес. А потом я верну тебя твоему молодому человеку.
– Он не мой.
– Думаю, он с этим не согласится, – иронически ответил Берни.
– Я хочу пожелать Го спокойной ночи. – Кэм держала мокрую зубную щетку с таким видом, словно это была дирижерская палочка.
Приятно чувствовать себя желанным, подумала Сесил, следя за Говардом, который отвесил Кэм церемонный поклон.
– Леди, ваше желание для меня закон, – торжественно произнес он.
Деланно улыбаясь, Сесил подставила дочери щеку для поцелуя и оставила их одних. Ради блага Кэм она была обязана решительно порвать с Говардом Уэйном. Кэм никогда так не радовалась чужому человеку. Было бы непростительной слабостью прислушиваться к внутреннему голосу, советовавшему Сесил забыть гордость и насладиться тем немногим временем, которое у них осталось. В глубине души Сесил не сомневалась: будь она одна, именно так и поступила бы. И не стала бы думать о последствиях.
Говард вернулся через несколько минут, и заготовленные заранее вежливые слова о «хорошо проведенном вечере» застряли у нее в горле. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы ощутить слабость и нерешительность.
– Го, я… – Она закусила губу и попыталась собраться с мыслями. Теперь пустота в душе причиняла боль. Эта пустота была там всегда, но только после появления Говарда Сесил в полной мере поняла, что такое одиночество. Он уедет, а эта боль останется с ней навсегда.
– Он не знал о Кэм, верно?
Вопрос застал ее врасплох. Он обо всем догадался. Как?
– Нет, – призналась она. – Я никогда не думала, что встречусь с ним еще раз. Он и его жена…
– Ах да, жена.
Она не заметила насмешки. Наверное, следовало с кем-то обсудить сложившуюся ситуацию. А Го подходил для этого лучше, чем кто-нибудь другой.
– Они не могут иметь детей, и поэтому Пьер…
– Не верю! – Он с силой ударил себя кулаком по ладони.
– Зачем ему лгать? У него нет причины…
– Нет причины! – крикнул он. – По-твоему, это правда? Ты принимаешь за чистую монету все, что он говорит! Достаточно одного его слова, чтобы ты все забыла и простила! Разве прошлое ничему тебя не научило? – гневно спросил Уэйн.
– Пьер ни в чем не виноват, – возразила Сесил. Она не могла осуждать человека за грехи его брата.
Говард со свистом втянул в себя воздух. Было ясно, что он вот-вот взорвется.
– По моему мнению, мужчина, – проскрежетал он, – взрослый, женатый мужчина, который соблазняет молоденькую девушку, почти школьницу, живущую в его доме, бесчестен. – Он наклонил голову и задумался. – Да, это самое мягкое, что можно о нем сказать. Я выразился бы по-другому, но не хочу оскорблять твой деликатный слух. Впрочем, когда речь заходит о нем, твои чувства перестают быть такими деликатными, правда? Этот ублюдок заставил тебя забыть обо всем. – Как ты объяснишь Кэм чудесное воскресение ее отца? Этот тип получает готовую семью, которая будет заботиться о нем на старости лет. А они не за горами, – злобно добавил Уэйн. – У тебя действительно слабость к старикам, верно? Ты можешь восхищаться этим человеком. Он отлично воспользовался представившейся ему возможностью.
Сесил, наконец, поняла, что Го принял Пьера за отца Кэм.
– Го! – решительно сказала она.
– Сесил, я никогда не считал тебя легковерной. – Похоже, умение слушать в число достоинств Уэйна не входило. Правда, ему было что сказать, поэтому любая попытка остановить его была обречена на провал. – О Боже, женщина, тебе уже не девятнадцать лет! Как этому малому удалось сбить тебя с толку? Ты с подозрением относилась ко мне. Объясняла мои самые невинные поступки коварными намерениями. – Уэйн стиснул челюсти и покачал головой. – Думаю, если бы он предложил тебе уехать с ним во Францию…
– Он уже сделал это. – Теперь Сесил знала, как ей поступить.
Пусть ее сердце будет разбито, но она воспользуется тем, что Го неправильно понял ситуацию. Это будет самый простой – нет, единственный – способ избавиться от Говарда Уэйна и избавить от него Кэм. Ее признание заставило Го застыть на месте. Было видно, что ему больно.
– Вижу, он времени даром не терял, – медленно произнес Говард, нарушая напряженное молчание, воцарившееся после ее слов. – И ты сказала… Нет, можешь не трудиться; и так ясно, что ты сказала! – Уэйн снял пиджак со спинки дивана и перекинул его через плечо. – Сесил, ты можешь считать, что годишься в содержанки. Но у тебя ничего не выйдет.
Внезапно она поняла, что не вынесет, если Говард уйдет, уверенный в том…
– Го, – настойчиво сказала она, – все не так, как кажется.
– Сесил, такие люди не меняются. Просто женщинам хочется думать, что они способны сделать с мужчиной чудо.
Эта фраза заставил, а ее закусить удила.
– Тебе лучше знать, – согласилась она. Неужели Говард не понял иронии, которая заключалась в его словах?
– Конечно, я соблазнял женщин, и они соблазняли меня, но на моем счету нет ни одной разрушенной жизни; я не использую людей. Сесил, он разобьет тебе сердце так же, как однажды уже сделал это, и кто прейдет собирать осколки? – Не ты; тебя там не будет.
– Ты один разбил мое сердце! – хотелось крикнуть ей.
– Зато я есть здесь. И сейчас.
Его глаза стали задумчивыми, и Сесил тут же почувствовала опасность. Взгляд, который бросил на нее Говард, можно было назвать оскорбительным. Впрочем, оскорбления никогда не оказывали такого влияния на ее тело. Когда Сесил прикрыла руками занывшую грудь, обтянутую тонким слоем шелка, он понимающе улыбнулся. О, как она ненавидела эту самоуверенную ухмылку!
– Я хочу, чтобы ушел и ты! – гневно ответила она.
– Ты не торопилась избавиться от меня, пока не появился этот гость из прошлого.
– Можно подумать, что тебя здесь встречали с распростертыми объятиями. Насколько я помню, каждый раз ты вламывался сюда насильно. Никогда не говори правды, если можешь добиться желаемого с помощью лжи! – презрительно бросила она.
– Желаемого?.. – задумчиво повторил он.
О Боже! Хватило одного взгляда Говарда, чтобы ее сопротивление растаяло, уступив место желанию.
– Я хочу… – Уэйн осекся, увидев, что кончик ее языка нервно облизал пересохшие губы. – Хочу, чувствовать прикосновение твоих обнаженных грудей… Хочу слышать твой просящий… умоляющий голос. Хочу овладеть тобой. Ну что, правда действительно поможет мне добиться желаемого?
– Как ты смеешь? – пролепетала она. – Это… оскорбительно…
– Это правда. И ты вовсе не оскорблена, Сесил. Ты возбуждена.
В мозгу Сесил звучало эхо этих болезненно эротических слов, усиливавшее желание. В ее широко раскрытых глазах стоял страх, розовые губы слегка раскрылись. Она беспомощно уставилась на Говарда.
– И я тоже, – добавил он.
Сесил не могла отвести глаз от его лица. Противоречивые чувства разрывали ее на части.
– Не сомневаюсь, – хрипло ответила она.
Пусть знает, что его сексуальные намеки мне нипочем. Впрочем, намеками тут и не пахнет, мелькнуло у нее в голове. Прямее не скажешь!
– Для этого мне не обязательно видеть тебя. Достаточно одной мысли. – Внезапно он усмехнулся. – А я думаю о тебе очень часто. Как мальчишка. Этого признания достаточно, чтобы на твоих красивых губах появилась улыбка превосходства. Но ты не улыбаешься. Разве ты не чувствуешь своей силы?
Силы! Господи, какая там сила? Никогда в жизни Сесил не чувствовала себя столь беспомощной. Слабой, беззащитной, выбитой из колеи и в любую секунду готовой пасть жертвой неминуемого взрыва страсти. Перед глазами закружились черные мушки. Ценой неимоверных усилий она сумела справиться со звоном в ушах.
– Наверное, Сесил… – хриплым, страстным шепотом начал Говард и шагнул к ней, наступив на небрежно брошенный пиджак. Сесил тут же представилось, что эти ноги в сшитых на заказ туфлях топчут не пиджак, а ее волю к сопротивлению. Говард понял, что ему не откажут, и это прибавило ему уверенности в себе. – Наверное, мои злые, оскорбительные слова возбуждают тебя, и… – Уэйн напряг мышцы широкой груди и судорожно втянул в себя воздух. – Хочется думать, что твое теплое, влажное лоно готово принять меня. – Он положил руки на ее плечи и начал гладить шею.
