— И чего вы хотите? — спросил Ран, разминая лист в пальцах и оценивающе глядя на короля.

На мгновение зажмурившись, Райс-Майкл вздохнул с облегчением, стараясь удержаться в ясном сознании и не поддаться действию макового отвара.

— Прежде всего, я хочу попасть домой, я хочу увидеть жену и сына, мне не нужно никакого прижигания, не нужно отворять мне кровь, и я не хочу, чтобы кто-то отрезал мне руку. Если бы у нас еще были Целители… Если бы ваши друзья шесть лет назад не прикончили несчастного Ориэля… Он был бы со мной в Кулликерне, и ничего этого не произошло бы. Но Целителя нет, и мне остается лишь надеяться на удачу. Если же все закончится скверно, можете обвинить ваших драгоценных Custodes. Набожный брат Полидор выбросил «деринийское снадобье», которое дала мне леди Стэйси против лихорадки. Оно мне помогало, но теперь это не имеет значения, ведь его изготовил деринийский Целитель. Стало быть, оно заключало в себе зло.

О чем бы ни думал Ран про себя, на лице его не отразилось никаких чувств. После натянутой паузы он промолвил:

— Почему-то подобная симпатия к Дерини меня ничуть не удивляет.

— Симпатия к Дерини тут ни при чем, я просто признаю, что от Целителей была своя польза, — возразил Райс-Майкл. — И я бы дорого дал сейчас за то, чтобы один из них оказался рядом. Но этого не случится, потому что, обрушившись на Дерини, вы лишили нас также и Целителей.

Ран пожал плечами, по-прежнему вертя в руках свернутый пергамент, но глаза его потемнели от сдерживаемого гнева.

— Нет смысла спорить об этом. Вы мне перечислили все то, чего не желаете делать со своей рукой, и сказали, что хотите сказать домой. Что будет тогда?

— После того, как я вернусь в Ремут и поправлюсь? — Райс-Майкл слегка улыбнулся. — Вам бы очень хотелось это знать, не правда ли? Пока на вашем месте я бы позаботился о том, чтобы помочь мне остаться в живых. Кроме того, в ваших интересах также позаботиться о Катане, — добавил он, на сей раз уже отчаянно блефуя, чтобы защитить своего оруженосца, но не открывая, что его он также назначил будущим регентом, ибо это означало бы для Катана немедленный смертный приговор. Если с ним что-нибудь случится, то вас лично, Ран, я назвал виновником его смерти. Если вы убьете брата королевы, вас повесят. Я написал отдельную бумагу на этот счет.

Ран кивнул, теперь уже не скрывая своей ярости.

— Так вот что там были за пляски вокруг уборной! — заметил он. — Вы же мне предложили заглянуть внутрь, но я этого не сделал…

Райс-Майкл слабо усмехнулся.

— Я не подписывал документы в уборной, Ран. Чуть выше по лестнице была маленькая комнатушка. Сигер просто помог вас отвлечь, чтобы я успел проскользнуть вниз и сделать вид, будто выхожу из уборной.

— Так что, и Фульк тоже в этом участвовал? Катана я еще могу понять, он вам родня… Но Фульк…

— Нет, его мы просто использовали, — пояснил Райс-Майкл. — Он понятия не имел о том, что происходит, ведь он немедленно донес бы обо всем отцу.

— И все равно Таммарон его убьет, — пробормотал Ран.

— Надеюсь, что нет. Он славный парень, и тоже придет в ужас, как и вы, когда узнает обо всем, что, творилось у него за спиной.

Ран громко хмыкнул и уперся руками в бока. Затем, склонив голову, уставился на короля.

— Ладно. Я человек приземленный, сир. Поэтому давайте поговорим о вещах практических. Что мы будем делать с вашей рукой? Если вы умрете от воспаления, потому что не пожелали слушаться своих лекарей, то это уж никоим образом не моя вина.

— Лучше уповайте на то, что я не умру, — отозвался Райс-Майкл. — Взгляните на нее сами, вы же опытный вояка. Что вы думаете об этом?

Он слегка приподнял руку из таза, и вода с шумом принялась стекать обратно, бросил на рану косой взгляд и тут же с отвращением отвернулся и откинулся на подушки.

Ран и впрямь согласился подойти и, двумя пальцами приподняв ладонь, внимательно осмотрел рану. В тот момент, когда он повернулся, чтобы взглянуть на Райса-Майкла, тот вперил в него взгляд своих серых глаз и мгновенно захватил контроль над сознанием гофмаршала, — но сделал это очень осторожно, чтобы Ран не осознал, что с ним происходит.

— Похоже, что Стеванус начал снимать швы, — заметил Ран.

Райс-Майкл кивнул.

— Я не мог ему помешать.

Ран поморщился.

— Рана начнет гноиться, если не дать ее прижечь.

— Скажите мне честно, — попросил Райс-Майкл. — Будь это ваша рука, вы позволили бы прижигать?

Ран вновь посмотрел на него и растерянно заморгал, все глубже попадая под власть чар Райса-Майкла.

— Я… не знаю. Тут несомненная лихорадка и местное заражение, однако выше по руке оно пока не пошло. Тем не менее, если вы намерены отправиться в путь…

— Я должен ехать, Ран, — произнес король негромко. — Я хочу домой. И заставлю везти меня в повозке, если понадобится. Но я должен ехать. Не знаю, что случится дальше, но… я хочу увидеть жену и сына.

С этими словами здоровой рукой он тронул Рана за запястье и стиснул его пальцами, используя более близкий телесный контакт, чтобы глубже войти в его сознание. Глаза Рана закрылись, и он покачнулся, но Катан тут же поддержал его со спины, чтобы Райс-Майкл мог завершить свою работу.

Ему было очень трудно сосредоточиться, учитывая воздействие макового отвара, но он опасался, что больше никогда подобный шанс не представится. Огибая всю ту грязь, чувство вины и ненависть, которыми был полон разум гофмаршала, не касаясь их предыдущего разговора о документах, он поместил в сознание Рана несколько установок… прекрасно сознавая, что о некоторых из них очень пожалеет, когда будет призван на Страшный Суд. Но сейчас они были необходимы, чтобы обеспечить династии Халдейнов будущее. Все это заняло какое-то время, однако он заранее продумал свои действия, пока ждал появления Рана.

Закончив, он стер все воспоминания о своем вмешательстве, отпустил запястье Рана и освободил его из-под контроля. Катан тихонько вернулся к своему месту у дверей.

— Я очень устал, — пробормотал Райс-Майкл, вновь погружая руку в воду, которая к этому времени уже успела остыть.

Затем он вновь взглянул на Рана.

— Не могли бы вы попросить мастера Стевануса вернуться сюда и перевязать мне руку. Надеюсь, мы договорились, что не будет ни прижиганий, ни кровопускания.

Ран, выпрямившись, вытер полотенцем руки. Челюсти его были крепко сжаты, в глазах тлел неприкрытый гнев.

— Вы очень упрямый человек, сир. Всегда были таким. Однако если вы твердо намерены выехать завтра…

Король позволил себе зевнуть, и в этом не было никакого притворства.

— Я совершенно не желаю обсуждать этот вопрос, милорд. Мне дали изрядную дозу болеутоляющего, так что, боюсь, я начинаю терять сознание. Пожалуйста, приведите мастера Стевануса.

— Я схожу за ним, сир, — воскликнул Катан.

Ран ушел в тот же миг, когда Стеванус вернулся в комнату вместе с Фульком, но Полидора к королю не допустили. Райс-Майкл слышал их сердитый спор в коридоре, но постепенно голоса отдалились, и Стеванус подошел к нему.

— Никакого прижигания и никаких кровопусканий, — велел Райс-Майкл, протягивая мокрую руку. — Просто высушите ее, перевяжите и вновь замотайте повязкой. Я хочу уехать отсюда как можно раньше поутру.

Он заснул даже прежде, чем Стеванус закончил перевязывать ему руку, в надежде, что Катан с Фульком проследят, дабы воля короля была исполнена, и остаток ночи проспал глубоко и без сновидений. Он был бы рад узнать, что Целитель Кверон уже двинулся в путь, направляясь на встречу с королем и неся с собой надежду на избавление от боли, — но он не ведал об этом.