Покосившись на Тиега, он едва заметно кивнул, и юный Целитель встал у Катана за спиной, легко касаясь своими крупными руками его макушки. Веки Катана опустились, словно под собственной тяжестью, а взгляд Тиега сделался сонным и затуманенным.
— Хорошие естественные защиты, — произнес он вполголоса спустя некоторое время. — Можно развить еще кое-какие таланты, но не сразу. Совсем никакого обучения. Теперь дело за тобой, дядя Джорем.
Он убрал руки и размял пальцы, а Джорем подошел поближе. Катан даже не шелохнулся, когда Тиег касался его, но теперь, ощутив прикосновение Джорема, молодой человек едва заметно дернулся. Наконец, Джорем отошел, и Катан, издав глубокий вздох, распахнул глаза.
— Катан, — обратилась к брату Микаэла, ища его взгляд.
— Со мной все в порядке, — произнес он негромко и, посмотрев на сестру, перевел затем взор на Райса-Майкла. — Такое чувство, словно… словно кто-то зажег лампу у меня в голове.
Он поднялся со стула, и она, всхлипнув, бросилась к нему, уткнувшись лицом ему в грудь, а он принялся неловко гладить ее по волосам, ненароком стряхнув на пол несколько цветков. Райс-Майкл стоял чуть поодаль, беспомощно глядя на них, не осмеливаясь ни подойти ближе, ни вымолвить хоть слово. Джорем отвел Микаэлу прочь и, опустив руки ей на плечи, усадил на стул, где только что сидел Катан. Все это время она не сводила взгляда с мужа.
— Обещаю, бояться нечего, — вполголоса произнес Джорем. — Твоему мужу понадобится помощь. А теперь просто закрой глаза и расслабься.
Ее руки опустились словно сами по себе. Она почувствовала, как Джорем убрал руки, а затем кто-то другой, по-видимому, этот мальчик, Тиег, легко коснулся ее затылка и прижал кончики пальцев к вискам.
Всякая воля к сопротивлению покинула ее, и настала глубокая пульсирующая тишина, пронзенная единственной хрустальной звенящей нотой, после чего где-то глубоко внутри неожиданно вспыхнул теплый огонек.
— Здесь тоже неплохие защиты, — донесся до нее голос юноши, словно через слой плотной ткани. Он убрал руки, и рядом вновь оказался Джорем. — Взгляни, что тут можно сделать.
А в следующий миг — и она сама не понимала, как это произошло — она уже знала очень многое о них самих и об их замыслах. Едва открыв глаза, Микаэла тут же принялась гадать, как ей лучше помочь Райсему. Первым делом она потянулась к мужу, широко улыбаясь, чтобы приободрить его. Он опустился на колени рядом с ней, и она заметила слезы в его серых глазах.
— Мика, — прошептал он с трудом.
— Со мной все в порядке, — промолвила она в ответ, силясь прогнать непрошеные слезы. — Райсем, что ты видишь, когда смотришь на меня теперь?
— Я вижу… словно какое-то сияние. Это те самые защиты, да? — Он внезапно нахмурился. — Но если я могу видеть их, то как насчет других Дерини? Что, если это заметит Димитрий?
Она с улыбкой пригасила сияние защит, и на лице его отразилось благоговение.
— Хотя бы на это я теперь способна, — промолвила она. — Не знаю, что еще я могу, но… думаю, рано или поздно я с этим разберусь. Может быть, пока ты будешь в отъезде… А что касается Димитрия, то, полагаю, он отправится с вами, так что нам лучше позаботиться о защите для тебя. Что скажете, отец Джорем?
В это время Джорем о чем-то негромко беседовал у дверей с Катаном и Райсиль, а теперь поманил королевскую чету к опочивальне.
— Нам лучше перейти сюда. Здесь меньше опасность, что кто-нибудь нам помешает, — произнес он. — Все формальности обряда я постарался свести к минимуму, но теперь предстоит более сложная работа. Любая помеха может оказаться роковой. Катан пока проследит за Фульком и постарается сделать так, чтобы сюда не явился никто из посторонних.
Катан перешел в приемную, а Тиег тут же последовал в опочивальню, взяв что-то из небольшого мешочка у себя на поясе. Райсиль тем временем вытащила моток белой пряжи из корзины, оставленной у окна, и последовала за братом. Райс-Майкл поднялся с колен и помог своей жене встать со стула. Джорем, перемолвившись еще парой слов с Катаном, объяснил ему, что следует делать. Когда он присоединился к остальным, Райсиль уже разматывала шерсть, описывая таким образом большой круг, в центре которого оказался келдишский ковер, лежавший у изножья королевской постели.
— Сир, прошу вас, подойдите сюда, — негромко окликнул короля Тиег, который наливал воду в бокал, стоявший на небольшом прикроватном столике.
Король повиновался, бросив опасливый взгляд на небольшую синюю стеклянную склянку в руках у Тиега. В сиянии единственной свечи она как будто светилась изнутри.
— Что это такое?
— Просто снадобье, чтобы помочь вам расслабиться, убрать напряженность. Это совершенно безвредно. Вы не потеряете сознание… ничего подобного.
Райс-Майкл шумно сглотнул и с мольбой уставился на Джорема.
— Боюсь, я не справлюсь, — прошептал он, глядя, как Тиег отсчитывает капли в бокал из синей склянки.
— Увы, но у вас нет выбора, — возразил Джорем негромко. — У вас очень жесткие защиты, которыми вы совершенно не можете управлять. А у нас нет времени на то, чтобы искать обходные пути. Это облегчит задачу и нам… и вам.
Райс-Майкл побледнел при этих словах Джорема и с растущим ужасом уставился на кубок, что протянул ему Тиег.
— Джорем, я не могу, — пробормотал он. — Вы не понимаете. Вы не знаете, что мне довелось пережить. Они много месяцев пичкали меня своими снадобьями после убийства Джавана…
— На сей раз все будет по-другому, — уверенно произнес Джорем и, взяв чашу у Тиега, сам протянул ее королю. — Мы хотим обострить ваше восприятие, а отнюдь не притупить его. Это питье похоже на то, которое дали вам и вашим братьям в ту ночь, когда умер король Синхил. Даю слово, бояться нечего.
Король отвернулся, весь дрожа, и Микаэла поспешила к мужу, чтобы ласково и ободряюще обнять его за плечи.
— Райсем, ты должен им доверять, — произнесла она мягко. — Джорем прав, у нас очень мало времени. Если он говорит, что это поможет, мы должны ему поверить. Выпей, любимый. Сделай это для меня, для Оуэна…
Зажмурившись, он потряс головой.
— Пожалуйста, не проси меня об этом. Я справлюсь без всяких снадобий.
— Но я все же прошу тебя, Райсем, — настаивала она. — Прошу тебя так же, как ты сам просил меня много лет назад, меня и Катана. Ты помнишь?
Открыв глаза, он воззрился на нее в изумлении.
— Я совсем забыла тот день, но Джорем вернул мне эти воспоминания, — продолжила она. — Мне было десять лет. Это случилось в то утро, когда кузина Гизелла умерла во сне, и регенты хотели узнать, известно ли нам с Катаном об этом. Конечно, мы ничего не знали. Но тогда архиепископ Хьюберт сказал, что нас не отведут к родителям, пока мы не выпьем снотворное. Мы не хотели. Мы боялись. Но затем ты подошел, взял две чаши у Хьюберта и сказал: «Мика, не будь такой глупой. Это тебе во благо. Ты просто заснешь».
По выражению его лица она увидела, что он тоже вспомнил тот день, и уверенно взяла чашу у Джорема, силой втолкнув ее в руку мужа.
— Теперь я скажу тебе то же самое, Райсем, — прошептала она. — Не будь таким глупым. Это тебе во благо. И от этого ты даже не заснешь, просто немного расслабишься. Ведь правда, Тиег?
Юный Целитель кивнул. Райс-Майкл перевел взгляд на него, затем на чашу и вновь уставился на Микаэлу. Без единого слова он взял бокал дрожащей рукой, осушил его единым глотком, затем утер губы тыльной стороной ладони и поставил чашу на столик.
— Вот и славно, — произнес Джорем вполголоса, а Тиег с улыбкой потрепал короля по руке, а затем прошел рядом с ним, чтобы занять свое место в круге. — Теперь у вас есть пара минут, чтобы успокоиться, пока мы заканчиваем приготовления. Можете смотреть на огонь свечи или прилягте, если угодно.
С этими словами Джорем подвел Микаэлу к Тиегу и Райсиль и указал ей место в круге, а Райс-Майкл постарался следовать его указаниям. Он сознавал, что, должно быть, поднял шум из-за пустяка, но отнюдь не чувствовал себя виноватым. Хотя он доверял этим Дерини, которые рисковали собственной жизнью, чтобы придти к нему на выручку, все же все это слишком напоминало то, как обращались с ним сановники в первые дни после дворцового переворота, и как они угрожали ему куда худшими карами, если он когда-либо вздумает ослушаться.
