Возвращаясь с пирушки с Торвальдсеном и еще несколькими членами нашего кружка и подходя около полуночи к городским воротам, в которые нам пришлось стучаться, я невольно вспомнил сцену из комедии Хольберга «Улисс с Итаки», где Килиан стучится в ворота Трои. «Кто там?» — спросили за воротами. «Друзья!» — ответили мы, и в воротах открылась узенькая калитка, через которую едва можно было протиснуться. Ночь была чудная, по-нашему, по-северному — чисто летняя. «Да, это не то, что у нас на родине в сочельник! — сказал Торвальдсен. — Здесь просто жарко в плаще!»

Письма с родины приходили ко мне редко, а те, что я получал, почти все носили отпечаток поучительности, мелочности и поверхностности. Они, конечно, только расстраивали меня и иногда так сильно, что те из земляков, с которыми я в Риме сошелся наиболее близко, сейчас же говорили мне: «Видно, опять письмо из Дании получил? На твоем месте я бы не стал и читать таких писем и вообще порвал бы с такими друзьями; от них тебе одни сплошные мучения!» Я, разумеется, все еще нуждался в воспитании, вот меня и воспитывали, но грубо, безжалостно, не думая о том, какое тяжелое впечатление оставляют в сердце мертвые буквы таких писем. Врачи хлещут бичами, друзья — скорпионами… Скоро начался карнавал; уже три года не праздновался он с такой пышностью, оживлением и раскованностью. На этот раз опять был дозволен блестящий праздник «мокколи», всю прелесть которого я описал в «Импровизаторе». Сам я, однако, в общем веселье участия не принимал: мое хорошее расположение духа было безвозвратно утрачено, юношеская беззаботная веселость уничтожена, смыта тяжелыми ударами волн, несшихся на меня с родины… Карнавал кончился, и я уехал из Рима в Неаполь вместе с Херцем.

Пиявки — вездесущие. Они обитают по всему миру, кроме Арктики и Антарктиды. Главная отличительная особенность всех 400 видов этих животных, относящихся к классу пресноводных кольчатых червей, — гематофагия, означающая то, что они питаются кровью. Однако среди всего этого разнообразия лечебный интерес представляют только медицинские пиявки. Современные исследования подтверждают, что гирудотерапия — сильнодействующий метод лечения, применяемый практически во всех областях медицины.

Несмотря на кажущуюся примитивность, медицинская пиявка в отличие от других кровососов независимо от степени голода очень щепетильна к выбору места, к которому будет присасываться. Ее может привлечь кожа, не имеющая посторонних запахов, на которой она выбирает самый теплый участок, наиболее богатый кровью, и обнаруживает биологически активные точки, через которые воздействует на кровеносные сосуды, энергетические меридианы, а через них — на внутренние органы и системы человека.

По мере насыщения пиявка заметно увеличивается в размерах, потому что выпивает она в 3—5 раз больше своего веса (а он обычно составляет 1—3 г) и одновременно вбрасывает в кровоток целительную слюну — уникальный сбалансированный комплекс биологически активных веществ, за что пиявку называют «фармацевтической мини-фабрикой». В результате происходит разгрузка кровяного русла, кровь частично обновляется и повышаются защитные силы организма человека. «Продукция» слюны пиявки быстро проникает в ткани, чему способствуют содержащиеся в секрете пиявки ферменты, активизирующие транспортные свойства крови. Уже спустя 20 минут после снятия пиявки компоненты ее секрета исчезают из луночки, где она стояла, — они разносятся током крови по всему организму. Интересно, что и место укуса пиявка обрабатывает веществами, препятствующими свертыванию крови, благодаря чему оно становится как бы продолжением кровеносного сосуда, и даже после того, как червь отпадает от кожи, истечение из ранки происходит довольно долго.

Самым изученным на сегодняшний день среди биологически активных соединений пиявочного секрета является гирудин, оказывающий противотромботическое действие. Он подавляет активность фермента тромбина, не давая образовываться кровяным сгусткам. Дестабилаза, как и гирудин, влияет на процессы свертывания крови, но реализует это иначе — разрывая изопептидные связи, скрепляющие боковые цепи фибрина. Действуя таким образом, фермент как бы разделяет фибрин-полимер на фрагменты, растворимые в кровяной плазме.

Облегчает доступ биологически активных веществ фермент гиалуронидаза, который увеличивает проницаемость тканей, и в частности стенок капилляров, и таким образом различные вводимые извне вещества поступают к клеткам беспрепятственно. А такой фермент, как оргелаза, даже способствует образованию новых кровеносных сосудов. В результате отеки и тромбы в стенках сосудов рассасываются и восстанавливается нормальное движение жидкостей в пораженном органе. Еще одним интересным веществом, обнаруженным в слюне пиявок, является фермент коллагеназа. Она способна разрушать длинные нити белка коллагена, который образуется в процессе заживления раны и способствует рассасыванию келоидных рубцов.

Полный список полезных ферментов и соединений пиявочного секрета на сегодня практически расшифрован, однако действие большинства из них только предстоит изучить.

Известным способам применения пиявок в лечебных целях, ставшим впоследствии самостоятельным направлением медицины и получившим название «бделлотерапия», или «гирудотерапия» (первое — от греческого слова «бделла» — «пиявка», второе — от латинского «гирудо»), около 3 тыс. лет. Хотя на самом деле использовать целебную силу кольчатых червей начали еще раньше. Наиболее древним из достоверных тому подтверждений считается изображение, найденное в Египте в гробнице фараонов 18-й династии (1567—1308 годы до н. э.), на котором изображен лекарь, ставящий на темя правителю пиявку.

Среди врачевателей нашей эры назначение пациенту пиявок входило в перечень обязательных процедур при многих заболеваниях. Так, Плиний в своей «Энциклопедии естественных наук» (I век) говорил об их пользе «при ломоте и всякой лихорадке», а не менее известный арабский ученый Авиценна в фундаментальном труде, написанном в стихах, «Каноне врачебной науки» рекомендовал гирудотерапию для лечения туберкулеза, при сотрясениях мозга, истериях и эпилепсии.

Начиная с эпохи Возрождения пиявки стали первейшим средством врачебной помощи. Однако, как это ни парадоксально, при всей широте и повсеместности использования системы лечения не существовало. Куда и сколько их ставить, определялось исключительно эмпирическим путем.

И только благодаря научной систематизации многовекового опыта видными клиницистами Г.А. Захарьиным, Н.И. Пироговым, М.Я. Мудровым, И.Е. Дядьковским в России появились первые врачебные методики. Следующим этапом в развитии гирудотерапии стало открытие профессора К.И. Дьяконова, который обнаружил, что кровь, находившаяся в желудке пиявки около двух месяцев, не свернулась. Это явление позволило ему сделать предположение, что «в кишечном канале пиявки существует какой-то растворяющий деятель». Через 16 лет, в 1884 году, его вывод подтвердил профессор Королевского колледжа в Бирмингеме Джон Хайкрафт. Он сумел обнаружить этого самого «деятеля». Им оказалось особое вещество, содержащееся в слюнных железах медицинской пиявки, получившее название «гирудин».

После этого стало понятно, что действие пиявок на организм не сводится к одному кровопусканию, а гораздо важнее результат, который дает гирудин. Пиявок тут же объявили панацеей от всех болезней и начали назначать всем поголовно. В журнале «Друг здравия» за 1840 год врач Гласс описывал лечение больных, которым назначали до 80 пиявок на один сеанс. Но, как и следовало ожидать, такие перекосы привели к тому, что у значительной части пациентов обильные кровопотери только отягощали состояние. И как результат — у метода появилось много противников. В итоге к середине ХХ века медицинские пиявки были почти полностью вытеснены из врачебной практики. О них вспомнили только через 50 лет. Этому в немалой степени способствовали интересные исследования механизмов действия пиявочного секрета, проводимые профессором МГУ И.П. Басковой. Она одной из первых в мире научилась выделять сам секрет и совместно с коллегами описала ранее неизвестные его свойства.