Движение сопротивления «Триады» маньчжурскому режиму отнюдь не было пассивным. Некоторые ее отделения неоднократно предпринимали попытки организации народных восстаний, которые, впрочем, из-за разрозненности и глубоко укоренившейся конспирированости, как правило, жестоко подавлялись правящими властями. Одним из примеров тому послужило поднятое «Триадой» в начале XIX века восстание, получившее название Восстание Красных Тюрбанов. Подавлено оно было с редкой жестокостью — казнены сотни тысяч заговорщиков, причем со средневековой жестокостью: восставших сотнями закапывали в землю живьем, медленно и мучительно удушали, большинство же было обезглавлено.

И тем не менее то, чего так долго добивались организаторы и все без исключения посвященные «братья», входящие в «Триаду», все-таки свершилось: в 1911 году ненавистный маньчжурский режим, просуществовавший на территории Поднебесной почти три столетия, пал и власть китайцев была восстановлена, а в 12 февраля 1912 года была провозглашена Китайская республика.

«Триада» со стороны вновь сформированного правительства получила совершенно официальное признание и... начала деградировать. Годы репрессий, гонений и массового уничтожения ее членов не прошли для этой влиятельнейшей организации даром — недавние «братья», почувствовав вкус свободы и власти, начали конкурировать между собой с достойной лучшего применения жесткостью и даже жестокостью, все более утверждаясь на позициях коррумпированных сообществ гангстерского типа. Все эти тенденции практически довершили переход «Триады» с изначально патриотической и национально-освободительной деятельности к криминальной. Хотя было бы наивно полагать, что столь влиятельная и мощнейшая организация, насчитывающая в своей истории не одну сотню лет, основана лишь на принципах, свойственных банальным гангстерским образованиям. Слишком уж серьезный философско-религиозный подтекст лежал в их основе.

У шаолиньских монахов основатели «Триады» позаимствовали их древний символ — Дракона, сражающегося с Тигром. Он указывал не только на военный характер тайного общества, но и на его связь с древней китайской философией. Дракон всегда был олицетворением водной стихии и соответствовал знаку Инь, а Тигр — огненной, и знаку Ян. Изображенные вместе Дракон и Тигр символизировали противоположные силы Духа и Материи. Кроме того, в иерархической структуре «Триады», члены которой были распределены по рангам, Дракон соответствовал главе организации. Да и вообще, члены «Триады» общались друг с другом с помощью цифровых кодов. После Головы Дракона (Верховного владыки) с номером 489 шел Управитель, его номер — 438. Далее — Красный посох — 426, затем Сандаловая палочка (ответственный за контакты с другими «триадами») под номером 432, а за ним Веер из белой бумаги (финансы и общие вопросы) — 415. Причем произносились эти цифры только по отдельности — обращаясь к Верховному владыке, говорили не «четыреста восемьдесят девять», а «четыре, восемь, девять». Все коды «Триады» были кратны трем. Но для рядовых членов братства действовал особый код — 49. Объяснялось это тем, что 4х9 дает 36, то есть число клятв, о которых простой «брат» должен был помнить и днем и ночью. Тайный смысл был заложен и в том, что все коды начинались с цифры 4. По древнему китайскому поверью, мир окружают 4 моря, вот до их берегов и должно было простираться влияние «Триады».

Нумерологии в Поднебесной издавна придавалось очень большое значение. Определенные комбинации цифр считались особенно желаемыми и удачными. Истоки этого лежат в китайской космологии, которая учит необходимости стремления к балансу между пассивным Инь и активным Ян.

Бросив вызов маньчжурскому режиму и предвидя ответные репрессивные меры, основатели «Триады» в соответствии с существующими уже не одно столетие традициями, присущими подобным образованиям, надежно закодировали свое детище. Начать с того, что они наложили строжайший запрет на произнесение вслух истинного названия созданного общества не только на’ людях, но и между собой. С этой целью каждой из его составляющих был присвоен кодовый номер. Так, например, Небо обозначалось цифрой 36, Земля — 72, Человек — 108. Эти цифровые коды не случайно оказались кратны трем. Священный дух «Триады» витал над всеми установками и деяниями общества. Даже сумма вступительного взноса, определяемая персонально для каждого претендента, причем с непременным учетом его финансовых возможностей, обязательно должна была быть кратной трем.

В общении между собой члены подобных обществ широко использовали язык жестов, намеков, иносказаний, особую манеру поведения. «Брат» мог опознать «брата» по особой татуировке и даже по той манере, с которой он держит палочки для еды. Во время застолий принято было обращать внимание на то, какими пальцами и на каком по счету тосте поднималась чаша с вином. Число «участвовавших» в этой процедуре пальцев могло меняться в зависимости от официального титула «брата» или, например, от того, когда происходило это застолье — до или после 20-го дня Лунного календаря.

Для того чтобы вступить в «Триаду», необходимо было заручиться рекомендацией одного из «братьев», причем с солидным стажем и безупречной репутацией. Далее неизменно следовала проверка кандидата на вступление «в дело» — его подключали к любым, даже самым сложным операциям, проводимым обществом, не делая при этом никаких поблажек.

Обязательным для каждого претендующего на вступление было знание истории общества, а также присущих ему традиций и обрядов. Нужно было буквально назубок выучивать 21 правило дисциплинарного кодекса, 10 пунктов, касающихся наказаний за их нарушение, а также 36 клятв, которыми каждый «брат» обязывался руководствоваться на протяжении всей дальнейшей жизни. Только пройдя весь необходимый подготовительный период, претендент допускался до официальной церемонии торжественного посвящения в члены общества.

Перед тем как произнести клятвы, новобранцы должны были пройти через трое ворот, временно воздвигнутых в центре церемониального зала. На них размещались транспаранты, первый из них гласил: «Сюда входит только добродетель!». Над вторыми воротами была надпись: «Пред вратами верности и преданности все равны!». Это означало, что общество открыто для представителей всех сословий и классов. Над третьими — «Путь героев Хань пролегает через небесные и земные круги!».

Затем происходило произнесение самих клятв. После каждой из них новобранец втыкал в пол тлеющий конец ароматной палочки так, чтобы она потухла. Тем самым он показывал, что и его жизнь угаснет так же, если он нарушит клятву. Ритуал клятвоприношения венчался сожжением огромного желтого листа бумаги — символического напоминания о желтой мантии, которая, по преданиям, спасла жизнь монахам во время пожара в Шаолине. Пепел от сожженной бумаги аккуратно собирался и помещался в кубок с вином и киноварью. Перед самым завершением церемонии посвящения в зал вносили молодого петушка и вазу в виде цветка лотоса. «Цветок лотоса, — обращался к новичкам Хун Чжан, или Красный посох (третье лицо в «Триаде», блюститель порядка и дисциплины и исполнитель приговоров), — означает богатство и благородство, верность и преданность, увековеченные в братстве Хань. Подлость и предательство будут разбиты на кусочки так же, как этот цветок лотоса». После этого происходил взмах меча, и ваза разлеталась на мелкие кусочки, затем Красный посох вновь поднимал меч и отсекал голову петушку. Петушиная кровь добавлялась в кубок с вином, пеплом и киноварью, а через несколько минут этот кубок пополнялся еще и человеческой кровью. Один из посвященных шествовал вдоль шеренги коленопреклоненных новобранцев и серебряной иглой с толстой красной нитью в ушке прокалывал каждому из них средний палец правой руки. Эта кровь капала в кубок, содержимое которого затем тщательно перемешивалось и разливалось по чашечкам. После того как новобранец опустошал свою чашку, он становился полноправным членом братства.