– А по-моему, вы просто подло подгадали время. Знаю я эти ваши шпионские штучки! Чтобы вселить в агента боевую злость, вы на многое способны… И почему она до сих пор без сознания? – Корнеев озабоченно уставился на Лайму.

Та с едва сдерживаемым негодованием слушала весь этот разговор. Надо же, кто-то за нее решает, быть свадьбе или не быть. Неизвестно, кстати, что там за государственные интересы. Может, опять какой-нибудь проповедник прибыл? Ну, ничего, мы еще посмотрим!

Для начала можно попробовать открыть дверь машины и кубарем вывалиться на асфальт. Лайма неоднократно видела такие трюки в кино, но самой проделывать подобное не приходилось. Она лишь догадывалась, что нормальный человек, а не супергерой, может сломать себе во время исполнения такого номера не только руки и ноги, но и шею. К тому же велик риск попасть под колеса другой машины. Тем не менее это был шанс.

Дождавшись, когда машина затормозит перед очередным светофором, Лайма как бы случайно стала заваливаться набок, в сторону ближней к ней дверцы. Ей даже удалось незаметно нащупать ручку и быстро потянуть ее на себя. Качка, если он дернется, можно отпихнуть ногой и смело кувырнуться вниз, невзирая на последствия. Уж лучше остаться мертвой невестой, чем быть живой рабыней!

Но фокус не удался – двери оказались предусмотрительно заблокированы. К счастью, никто не заметил Лаймину уловку. Теперь надо было думать, как быть дальше. Захватить в заложники очкастого? Но у нее нет ни пистолета, ни ножа, ничего, что можно было бы приставить к его лысеющей голове или тонкому горлу. Корнеев тоже наверняка безоружен. Кричать «спасите» бесполезно – никто не услышит. К тому же незнакомый мужчина предъявит удостоверение службы безопасности – и кто будет потом вмешиваться? Положение казалось практически безвыходным.

В этот самый момент очкастый спросил водителя:

– Леша, а чего так душно стало? На улице жара, и здесь дышать уже нечем!

– Так кондиционер сломан, я же говорил. Другой такой же машины у фирмы уже не было, искать было некогда, но вы сказали, что мы за час управимся, потерпим. Может, окна открыть?

– Нет, окна нельзя, маскировку нарушим.

– А, зараза, здесь же люк есть, на крыше, – вдруг сообразил шофер. – Забыл совсем, я ведь на таких сроду не ездил.

– Люк – то что нужно. Давай проветримся. Знаешь, как открыть?

Водитель быстро разобрался как, и прямо над головой Лаймы вдруг появился кусок ярко-голубого неба. Она мгновенно поняла: вот он, ее единственный шанс, ее путь к свободе. То, что для этого предстояло совершить сложнейшее гимнастическое упражнение уровня олимпийской чемпионки, Лайму отчего-то совершенно не смутило.

Не забывая, что для окружающих она все еще без сознания, Лайма потихоньку стала группироваться для прыжка, сжимая себя сантиметр за сантиметром – как пружина, готовая в любую секунду распрямиться.

К последующему развитию событий ее спутники точно не были готовы. Когда Лайма, издав боевой вопль, сильно оттолкнулась и прямо с сиденья сиганула в люк, Корнеев лишь в изумлении открыл рот, а очкастый чертыхнулся. Через пару секунд Лайма, подтянувшись на руках, ловко выбросила свое тело из салона прямо на крышу машины.

Она даже сама до конца не поверила, что ей удалась эта опасная авантюра. Сзади послышались невнятные крики, и ей показалось, что кто-то схватил ее за щиколотку. Она брыкнула ногой, и прекрасная свадебная туфля, удержавшаяся во время прыжка, слетела и потерялась. «Может быть, Корнеев из жалости ее подберет?» – подумала Лайма. Она представила, как позже, когда все останется позади, он будет ей выговаривать: «Разве так можно, командир? Так поступают, только когда жизнь в опасности! А тебя всего лишь утащили со свадьбы. А что такое свадьба? Это просто публичная констатация того факта, что ты в кого-то влюбился».

Однако для Лаймы это был вопрос принципа. В конце концов, она не училась в шпионской школе. Ее завербовали с помощью шантажа и теперь распоряжаются ее жизнью! Она не против еще разок спасти мир, но уж пусть тогда ее об этом попросят как следует.

С проворством гадюки она быстро проползла по крыше вперед. Ей было очень страшно – лимузин ехал хоть и медленно, но все же ехал! А Лайма в своем белом платье и с прической а ля мадам Помпадур плашмя лежала на крыше, растопырив руки и пытаясь как можно плотнее прижаться к ней животом. Лимузин продолжал свой размеренный неторопливый бег по забитой транспортом улице. «Скорее всего, – судорожно соображала Лайма, – водитель ищет место, где можно остановиться: такую махину просто так не припаркуешь. И лишь тогда парни начнут ловить меня. Корнеева нейтрализуют, если уже не сделали с ним что-нибудь. Ладно, он справится. В конце концов, его во Дворце бракосочетаний никто не ждет».

Тут лимузин все-таки начал притормаживать. Лайма решила воспользоваться моментом. Первым делом она попыталась избавиться от оставшейся туфли, сильно дрыгнув ногой. После первого же дрыга сзади раздался короткий басистый крик и грохот, из чего она сделала вывод, что один из качков полез за ней в люк, а она его нечаянно нейтрализовала. Еще пара взбрыкиваний, и туфля соскочила с ноги и улетела назад. Немедленно раздался визг тормозов и возмущенное гудение клаксона. Вероятно, предмет ее гардероба шарахнул по лобовому стеклу идущего сзади автомобиля и до смерти напугал водителя. Все это промелькнуло в сознании Лаймы за считаные секунды. А уже в следующий миг она совершила второй за сегодняшнее утро подвиг – после корявых и неэстетичных телодвижений выпрямилась на крыше во весь рост.

Она стояла босиком, раскинув руки в стороны для равновесия, и молила Бога, чтобы коварный шофер внезапно не ударил по тормозам. Похоже, зрелище было впечатляющим, так как некоторые машины стали тормозить, а другие громко и продолжительно сигналить, отдавая дань уважения отважной незнакомке. Пешеходы на тротуарах по обеим сторонам улицы разевали рты и показывали на нее пальцами. Но Лайме было не до восхищения публики – ей казалось, что вот прямо сейчас ее сдует с машины и унесет вдаль, как осенний лист.

Из люка опять кто-то полез, и Лайма затравленно огляделась по сторонам. Тем временем какой-то шустрый «жигуленок» с прицепом стал обгонять неповоротливый белый лимузин. Мгновенно оценив обстановку и опрометчиво решив, что в прицепе обязательно должны перевозить что-то мягкое и упругое, она, зажмурив глаза, прыгнула чуть вперед и вниз. К счастью, ее дилетантский расчет оказался верным – она попала именно в прицеп, а не на крышу «жигуля» или на капот идущей следом машины.

Судя по всему, «жигуль» с прицепом принадлежал какому-то усердному дачнику, который решил обогатить скудную подмосковную почву то ли черноземом, то ли удобрениями. «В конечном счете, – подумала Лайма, протирая глаза и отплевываясь, – это не самый худший вариант. А если бы он вез арматуру или колючую проволоку?»

Глянув назад, она увидела стремительно отстающий белый лимузин и вздохнула с облегчением. Теперь дело за малым – уехать подальше от преследователей и благополучно выбраться из этой клумбы на колесах. Что по сравнению с уже пережитым, конечно, сущие пустяки.

Вот тут-то она и ошиблась. На первом же светофоре владелец «Жигулей» выскочил из машины, потому что краем глаза видел, как что-то большое и белое свалилось в его прицеп. Когда Лайма предстала перед ним во всей красе, лицо его мгновенно утратило решительное выражение.

– Какого черта… – начал было он и замолчал, отвалив нижнюю челюсть. – Вы что, невеста?!

– Невеста, невеста, – пробормотала Лайма, с тревогой отыскивая глазами лимузин, который мог появиться в любую минуту.

– Как же вы в прицеп-то свалились? – сердито спросил водитель, протягивая руки, чтобы помочь ей выбраться наружу. – Напились после бракосочетания? Теперь вот все платье в грязи!

– Я лимузины перепутала, – сказала Лайма, выпрыгнув из гостеприимного жестяного кузова. Комья земли полетели от нее во все стороны. – Жених оказался чужим. Вот я и выпрыгнула. Теперь мне надо собственного жениха найти. Любовь, знаете ли, это страшная сила. Ради нее люди куда только не прыгают.