Я была сильно удивлена.

– Танцы? В школе?

– Да, только не в моей, в школе для подростков.

– Кто тебя туда пригласил? – спросила я.

– Ну, один мальчик.

У нее было умоляющее выражение лица, она ближе пододвинулась к Джимми.

– Можно мне туда пойти? Можно?

– Ну, не знаю, – сказал Джимми, – все-таки школа для подростков.

– Кто этот мальчик? – поинтересовалась я. – Будут ли там еще девочки из твоего класса?

– Не знаю, все они ведут себя как дети.

– Не рано ли?

– Но я уже почти в шестом классе.

– Сколько лет этому мальчику? Он в седьмом или в восьмом классе? – продолжала я.

– Он в одиннадцатом.

– В одиннадцатом классе? Он же настолько старше тебя!

– Какое это имеет значение? Это же всего-навсего танцы!

– Почему он пригласил тебя? – спрашивала я.

– Я так и знала! Я знала, что ты так скажешь! – она начала кричать.

– Подожди, Ферн! – воскликнул Джимми.

– Она же ненавидит меня, ненавидит с того момента, когда я появилась здесь! Она так и хочет наговорить обо мне гадости!

– Ферн, замолчи! – приказал Джимми.

Она пристально поглядела на него, по лицу ее катились слезы.

Даже Кристи прониклась сочувствием.

– Дон права, – сказал Джимми. – Мальчики в одиннадцатом классе обычно не очень интересуются девочками твоего возраста. Ты, конечно, быстро развиваешься, но все-таки следует еще подрасти.

– А вы, вероятно, не ждали, пока вырастете.

– У нас все было не так просто, это нехорошо, Ферн, что ты используешь против нас то, что мы сами по чистоте душевной тебе рассказали, тем более если сама не имеешь к этой истории ни малейшего отношения, – тихо возразила я.

– Думаю, тебе следует попросить у нас прощения, – произнес Джимми.

– Простите, – Ферн опустила глаза в пол. – Можно мне идти к себе?

– Ты ведь еще не ела.

– Я не голодна.

– Ферн, станет гораздо лучше, если ты будешь слушаться нас, – сказала я.

– Хорошо, – ответила она, вытирая щеки салфеткой. – Можно, я пойду к себе наверх и немного почитаю?

– Конечно, иди, – разрешил Джимми.

Кристи повернулась ко мне, как только она покинула комнату.

– Что случилось с тетей Ферн?

– Она слишком быстро растет, – вздохнула я. Кристи недовольно посмотрела на меня.

– Так что, я расту слишком медленно?

– Нет, нет, что ты. У тебя все в порядке.

Джимми улыбнулся, он снова обеспокоенно посмотрел на дверь, в которую минуту назад вышла Ферн. Вокруг его глаз были темные круги. Это меня очень беспокоило; я погладила его по руке.

– Джимми, я поговорю с ней, – попыталась я его утешить.

Я поднялась наверх и тихонько постучала в ее дверь.

– Войдите, – сказала она.

– Мне кажется, нам нужно с тобой поговорить как женщинам.

– Ты хочешь поговорить о сексе? На ее лице была странная гримаса.

– Да, ты растешь слишком быстро. Лесли говорила с тобой на эти темы?

– Едва ли, – она засмеялась. – Я не думаю, что она и Клейтон вообще когда-нибудь занимались этим, у них же отдельные спальни. Может быть, поэтому он приставал ко мне.

Какая маленькая девочка, а так легко рассуждает на сексуальные темы. Это удивило меня, но потом я вспомнила о том, что она росла в Нью-Йорке, а там было чему научиться.

– Ты знаешь намного больше, чем я в твои годы; откуда ты все это взяла, если Лесли ничего тебе не рассказывала?

– Друзья в школе и другие источники.

– Какие источники?

– Книги, журналы, телевидение.

– А, – протянула я, – ну, хочешь, я поделюсь с тобой тем, что я тогда, в твоем возрасте узнала?

– Да, – она заинтересовалась.

– Твое тело сейчас начинает становиться телом молодой женщины.

– Да, у меня начинает увеличиваться грудь, – сказала она, довольная собой, – мальчики тоже это замечают.

– Дело не только в груди, Ферн. С тобой начнут происходить вещи, которых раньше никогда не случалось, начнется очень сильный перепад эмоций. Тебя начнет волновать то, что раньше было безразлично: запахи, звуки. Тебя уже начали волновать мальчики. Тебе хочется, чтобы они обратили на тебя внимание и относились к тебе как к женщине, а не как к девочке, именно поэтому ты стреляешь у них сигареты и куришь вместе с ними возле прачечной.

Она испуганно посмотрела на меня.

– Кто тебе сказал это? Роберт Гарвуд? Стукач! Лжец!

– Я знала об этом уже давно, но никому не говорила и не скажу, но ты сама можешь себя выдать. Ты, конечно, можешь проигнорировать и мои слова, но все-таки тебе следует быть осторожней именно в этот период своей жизни. Иногда твои эмоции выплескиваются наружу, и ты делаешь такие вещи, о которых впоследствии будешь жалеть.

– Например, такие, как делала ты, я имею в виду Кристи.

– Да, и слава Богу, что рядом со мной оказался Джимми, который любил меня, но не все такие счастливые, Ферн. Тебе может очень не повезти. А если ты будешь так вести себя с мальчиками, они не будут уважать тебя, ты будешь для них просто развлечением. Надо быть мудрой, Ферн. Надеюсь, ты прислушаешься к моим словам.

– Но ведь это же просто танцы.

– Понимаешь, Ферн, для этого юноши это не просто танцы, пусть он даже не говорил тебе этого. По твоему поведению он понял, что для тебя это тоже не просто танцы.

– Почему? Может, он выбрал меня потому, что я просто очень симпатичная девушка?

– Я в этом нисколько не сомневаюсь, даже думаю, самая симпатичная в классе, но мне кажется, этого юношу привлекло в тебе вовсе не это. Вероятнее всего, кроме тебя он еще поддерживает отношения и со своими сверстницами, а может, и с более старшими. Мы просто считаем, что тебе нужно немножечко подождать, позже у тебя будет толпа поклонников, а если этот юноша, кроме плотских, имеет к тебе еще какие-нибудь чувства, он подождет тоже.

– Когда же мне можно будет пойти на танцы?

– Очень скоро, когда придет время. Мы не станем тебя останавливать. Мы будем за тебя счастливы.

Я встала.

– Джимми разозлился на меня? – спросила она.

– Вовсе нет, он просто сильно за тебя волнуется. Если хочешь, можешь спуститься вниз и поговорить с ним.

– Хорошо.

Она подскочила и побежала к двери, но вдруг остановилась.

– Ведь ты мне когда-нибудь расскажешь, Дон, как забеременела и как рожала?

– Конечно, обязательно, когда-нибудь.

Я почти перестала вспоминать о Михаэле Саттоне, иногда мне напоминала о нем Триша. Она часто звонила из Нью-Йорка, но в большинстве случаев это были слухи. Просьба Ферн оказалась предзнаменованием: Михаэль позвонил мне.

– Здравствуй, Дон, – сказал он.

Я тотчас поняла кто звонит. Никогда не забыть мне этого чудесного голоса, голоса, который наполнил мою жизнь в Нью-Йорке сладчайшей музыкой и утопил в грезах. У меня перехватило дыхание, я не могла ответить.

– Это Михаэль, – засмеялся он.

– Михаэль?

– Я знаю, что ты не ожидала услышать меня снова, быть может, даже не хотела этого, но я не мог сдержаться и все-таки позвонил тебе. Я в Вирджинии. Всего несколько километров от отеля.

– В Вирджинии?

– Да, так близко и так далеко, за много лет до сегодняшнего дня. Как ты поживаешь?

«Как ты поживаешь?..» И это говорит человек, клявшийся мне в вечной любви, но бросивший, когда выяснилось, что я беременна, бессовестно лгавший мне, что заберет с собой, что рад стать отцом моего ребенка.

– Как поживаю? – переспросила я.

Он снова засмеялся, но очень нервным смехом. Удивительно, Михаэль Саттон смеется нервным смехом, такого никогда не случалось раньше.

– Я тут навел о тебе некоторые справки, оказывается, ты унаследовала целый курорт.

– Совершенно верно, – я произнесла это столь формально, что мне могла бы позавидовать бабушка Катлер, – а также я очень удачно вышла замуж и счастлива в браке.

Снова в телефонной трубке послышался смех, тихий и нервический.

– Ты вышла замуж за того солдатика, которого раньше считала братом, не так ли?