Месяц назад Борис переехал к нам. Он сильно похудел и осунулся, как будто его точит какая-то болезнь. Он из породы людей, которые никогда не жалуются, поэтому о причине остается только гадать. Физически он, несомненно, сдал, а вот духом нисколько, во всяком случае, по нему не скажешь. Все его мысли сейчас о том, чем мы займемся после того, как уедем из города. Каждое утро у него новый план, один другого фантастичнее. Вчера он превзошел самого себя. Он увлечен идеей создания театра магии. Мы будем путешествовать по провинции, давая представления в обмен на еду и жилье. Разумеется, он выступит в роли фокусника в черном смокинге и черном цилиндре. Сэм будет зазывалой, а Виктория менеджером. Мне он отвел роль своей ассистентки — соблазнительная девица в облегающем, украшенном блестками трико. Я буду подавать маэстро его волшебные инструменты, а в финале он распилит меня пополам в деревянном ящике. После затяжной, томительной паузы, когда зрители потеряют всякую надежду, я выскочу из ящика, жива и невредима, с победно вскинутыми руками и фальшивой улыбкой, и стану посылать публике воздушные поцелуи. При том что нас действительно ожидает, приятно помечтать о таком абсурде.

В воздухе запахло оттепелью, а это значит, что поутру мы можем отправиться в путь. Так, во всяком случае, было решено перед сном: если завтра потеплеет, без разговоров садимся в машину. Сейчас глубокая ночь, в щели задувает ветер. Все давно спят, а я сижу на кухне и пытаюсь себе представить, что меня ждет. Ничего не получается. У меня нет даже отдаленного представления о завтрашнем дне. Возможно все — и ничего, это как родиться в мире, которого прежде не существовало. Может, за пределами города мы найдем Уильяма, хотя я стараюсь не забивать себе голову радужными надеждами. Единственное, о чем я прошу: пусть нам будет дан еще один день. Твоя старая подруга Анна Блюм, из другого мира. Когда мы куда-нибудь доберемся, обещаю тебе написать.