— Соколиный Глаз просил тебе передать следующее: «Гололобый и его подручные увели голубку... Наверное, к Степкиному логову... Торопимся!»

— И всё?

— Всё. — Мальчишка недоуменно развел руками: мол, попробуй разберись в такой тарабарщине! — Что это значит, Сань, а?

— Потом, — Санька хлопнул паренька по плечу, — некогда!.. Послушай, Шура, — так звали Санькиного собеседника, — скоро сюда придут мой отец и его помощник, Сергей Бородин, ты их знаешь?

— Знаю.

— Так передай им, что те, кого они ищут, на корабельном кладбище! Не забудь!..

— Будь спок, не забуду!

Санька, не вдаваясь в более подробные объяснения, нырнул в «аллею соловьев-разбойников». С трудом продравшись сквозь заросли лоха, перемахнул через невысокий забор и оказался за пределами, парка. Сердце в груди его колотилось бешено и тревожно: «Лена!.. Только успеть бы спасти ее!.. Только успеть бы!..»

Санька вышел на Капитанскую улицу, пересек ее. Минул Индустриальную. Деревянные жактовские особнячки остались позади. Вошел в тополиную рощу, минул Дом моряка, неуклюжее двухэтажное здание. За ним начался необжитый район «Китова хвоста» — камышовые джунгли.

Отыскав Большую Медведицу, Меткая Рука по ее хвосту определил курс на корабельное кладбище и дунул туда что есть духу.

За спиной послышался топот. Санька притаился. Из темноты надвинулись две мужские фигуры.

— Только что маячил мальчишеский силуэт и пропал, — удивился знакомый басок. — Эй, краснокожий, откликнись!

— Дядя Сережа, — обрадовался Санька, — это я!

— Значит, не ошиблись, — подал голос второй мужчина, — мой беглец!

— Па-па! — Санька обнял отца. — Надо спешить, там Лена... Они могут ее убить!.. Ты меня не прогонишь домой?

— Да следовало бы! Но... обстоятельства не те! Показывай дорогу! Знаешь?

— А то! — Санька повел. Теперь он шагал широко и уверенно, как шагают хозяева земли. Ой вы Даже запел свою любимую «Все пушки, пушки грохотали», если бы не боялся за Лену.

— А с заводом как? — вспомнил он.

— Что с заводом? Работает, как всегда, — ответил отец.

— А они его не взорвали?

— А мы, по-твоему, для чего службу несем? — усмехнулся Бородин. — Уж не считаешь ли ты, что врагов в нашей стране ловят одни мальчишки!

— Что вы, дядя Сережа, — смутился Санька, — не считаю!

— То-то же!.. А на заводе полный порядок. Да и не могло быть другого — мины были обезврежены нами давным-давно, а тот, кто собирался их взорвать, арестован.

— И Чемодан Чемоданович?

— Его возьмут на корабельном кладбище. Если, конечно, ты не возражаешь... За Леной вот только не уследили.

— Кто-то крикнул, — насторожился старший Подзоров.

Крик повторился. Бросились на зов. Длинноногий Бородин сразу же вырвался вперед. Лессовая пыльная земля под ногами мягко проседала. Вот и стена камышовых джунглей.

— Стой, ни с места! Стрелять буду!

— Свои! — крикнул Санька. Он узнал голос друга.

— Пароль? — продолжал Соколиный Глаз.

— Кимка, да это же я, Санька. А со мной папа и дядя Сережа Бородин.

— Урра! Наши! — заорал Кимка. — А ну, вставай, — пнул он чернеющую возле его ног тушу. В ответ раздались жалобные стоны:

— Ох, уми-ра-ю... Спасите!..

Вспыхнули фонарики. Они осветили удивительную картину: головастого Кимку с луком наготове и у его ног стонущего Степку Могилу.

— Уми-ра-ю, — снова завел бандит.

— Раньше времени не умрешь, — пообещал Бородин, поднимая за шиворот съежившегося преступника.

— Что у тебя с рукой? — спросил Подзоров-старший, указывая на Степкину правую руку, пробитую полуметровой стрелой.

— Вот он, паразит, прострелил ядовитой! — захныкал Степка. — Судить его за это... Ох, умираю...

Кимка шепнул что-то Подзорову на ухо, и тот расхохотался.

— А Сенька где? Лена?

— Не знаю... — Кимка подозрительно шмыгнул широким вздернутым носом. — Там искать надо... — И он кивнул головой в сторону корабельного кладбища. — Этот говорит, что Софрон поклялся сам с ней рассчитаться...

— Ну! — Бородин снова встряхнул Степку. — Говори!..

— А чего говорить-то, — запричитал Могила, — толковал я Пятке, не связывайся, мол, с девчонкой... Но разве он послушает!.. Вот и влипли... Ох-х, умираю!..

— У-у, желтопузик! — замахнулся Кимка на бандита. — Убивать других так ему не страшно, а как самого коснулось, заверещал «спа-си-те, по-мо-гите!» Глядеть тошно!

Степка ссутулился. Ему захотелось сделаться маленьким-маленьким, совсем незаметным.

— Вот что, — распорядился Григорий Григорьевич, — ты, Сергей Николаевич, вместе с Кимкой и Санькой отведешь арестованного к нам в отдел и временно посадишь на гауптвахту. А я — на корабельное кладбище. Думаю, что Лена с Сенькой там отыщутся... Итак, приступайте к выполнению боевого задания! С задержанного глаз не спускать ни на минуту! — Последние слова предназначались специально для мальчишек.

— Есть! — козырнул Бородин. — Не беспокойтесь, Григорий Григорьевич, Степка в надежных руках!.. Бойцы, оружие взять наизготовку!..

Но краснокожих провести оказалось не так-то легко. Кимка с Санькой сразу же сообразили, куда ветер дует. Они поняли, что Санькин отец под благовидным предлогом отстраняет их от настоящего дела. И мальчики повели контрнаступление:

— Дядь Гриш, а может, мы с вами? Товарищ Бородин и без нас со Степкой управится...

— Конечно, пап! Дядя Сережа одним мизинчиком Степку прихлопнет, ежели чего... А мы на кораблях каждую щелку знаем... И потом, не можем же мы бросить своего товарища в беде — мы же пионеры!.. А Сенька и Лена...

— Команду слышали? — рассердился Григорий Григорьевич. — Выполняйте! И чтобы никакой самодеятельности! — И Подзоров погрозил пальцем. — Идите! — И сам растворился во тьме.

Мальчишки вынуждены были подчиниться.

— Пошли! — приказал Бородин.

Степка снова было заныл о «дохторе», но Кимка на него прикрикнул:

— Ну ты, «не забуду мать родную», шевели ногами веселей, а то еще одну отравленную вгоню куда следует!..

— Ох, — запричитал Степка, — умираю...

— Не умрешь, не ной, — оборвал его Кимка, не скрывая своего презрения к трусости такого бугая, — стрела неотравленная.

— Как неотравленная? — взвился Могила. — А ты говорил!

— Мало ли что говорит кошка мышке, выманивая ее из норы... Военная хитрость, а ты и уши развесил! «Ох, уми-раю!» — передразнил Кошка растерявшегося бандита.

Голова у Степки заработала в определенном направлений: если неотравленная, значит, его жизни ничего не грозит. А почему бы ему тогда не попытаться улизнуть от «сопливой охраны»!

— Ох, в больницу, — опять начал он, — стрелу надо вынуть... Заражение крови может быть...

— Наш хирург окажет помощь, — пообещал Бородин, — его уже вызвали...

И Степка торопливой рысцой потрусил к залитым огнями заводским корпусам, неподалеку от которых возвышался кирпичный особняк местного отделения НКВД.