Кто желает, может найти в Св. Писании и Св. Предании еще множество других примеров, показывающих, что власть бесов и, следовательно, их слуг над падшим человеческим родом существенно ограничена действием Промысла Божия.

И как жаль, что эта догматически-нравственная истина почти забыта в определенного рода литературе, претендующей на звание патриотической (иногда даже православно-патриотической) и специализирующейся на разоблачении различных “тайн беззакония”, да так, что это беззаконие выглядит в ней почти всемогущим и чуть ли не несокрушимым.

Забывают, что зло само по себе не имеет над нами никакой власти, но власть эта дана ему Богом (ср. Откр. 13, 5, 7, 15) с промыслительной целью нашего наказания, вразумления и исправления. И, таким образом, причиной этого попущения Божия обычно бывают наши грехи. Есть, правда, и иная, более высокая (как было с праведным Новом), причина этого попущения, но в нашем случае — это именно наши грехи.

Таким образом, промыслительное попущение злу искушать нас, православных христиан, наши сообщества, нашу Церковь, нашу страну имеет своей причиной наши грехи или, если угодно, вполне определенный грех, являясь, следовательно, своего рода зерцалом нашей греховности.

А как говорит старая пословица: “На зеркало неча пенять, коль рожа крива”. То есть, если мы, русские патриоты, искренне и горячо желая спасения Родины, как будто бы не находим поддержки в народе, который остается глух к нашим призывам, если мы не имеем достаточных средств для осуществления своих вроде бы благородных и добрых начинаний, на каждом шагу встречаем сопротивление видимых и невидимых “начальств, властей, мироправителей тьмы века сего” и испытываем многое тому подобное, то не будем мнить, что все сие является лишь следствием ритуальных заклинаний каких-то таинственных магов, но лучше посмотрим на себя, познаем свои заблуждения и грехи, покаемся в них, исправим их и тогда найдем способы победить самые изощренные ухищрения сил зла.

 Есть еще одно не совсем правильное мнение о сущности ритуальных убийств, связывающее ее с проливаемой при убийстве кровью. Некоторые мнят, что кровь убиенного, приносимая в жертву бесам, бывает им весьма приятна и якобы в этом есть, собственно, сущность ритуальной жертвы.

Забегая несколько вперед, скажу, что кровь в ритуальных убийствах, вероятно, на самом деле имеет определенное значение, но не она является сущностью этого преступления.

Что же касается мнения о приятности демонам этой крови, то, во-первых, оно не соответствует учению церкви об этом предмете:

в той же службе св. мч. младенцу Гавриилу говорится: “Язвы, на твое младенческое тело... возложенные, язвы врагу спасения нашего явишася”, — какая уж тут ему, врагу, приятность! Во-вторых, даже если бесы недействительно испытывают извращенное наслаждение при виде и обонянии человеческой крови, то нам, людям, какое, собственно, дело до сих демонских похотей, чтобы подробно заниматься этим предметом?

Итак, если все вышеперечисленное не составляет сути ритуальных преступлений (убийств), то в чем же на самом деле заключается их сущность?

На основе все того же православного нравственного учения мы должны признавать, что по сути — это весьма мощное, созданное достаточно давно, но отточенное ныне почти до совершенства орудие дьявола в невидимой брани, направленное на массовое уловление христианских душ. Причем последнее происходит все по тем же законом аскезы, которые известны со времен Евангелия и более подробно раскрыты свв. отцами (см. например “Добротолюбие”). Новизна этого предмета состоит в том, что враг за 2000 лет весьма усовершенствовался в своем коварстве и за счет сочетания ряда хитростей создал целую систему массового уловления человеческих душ, которую мы не совсем правильно называем ритуальным преступлением. Давайте же подробно рассмотрим все эти хитрости.

1. Первая из них состоит в том, чтобы сделать человека соучастником этого ритуального греха почти без всякого участия с его стороны, во всяком случае при полной или почти полной его бездеятельности.

“Как это может быть?” — спросит читатель. Ведь общий нравственный закон говорит нам, что никто не может ввести человека в грех без изволения его свободы и без какого-либо участия или дела с его стороны. Да и вы сами только что выше об этом же говорили!

Действительно, все это верно, но (и это давно уже заметил дьявол) на самом деле злое дело человека может состоять именно в том, что он не воспротивится злу, не сотворит добро, когда Богом будет на это доброе дело призван, и, таким образом, окажется соучастником зла, внешне оставаясь по видимости совершенно бездеятельным.

Как сказал Господь: “Суд же состоит в том, что свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы; ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы” (Ин. 3, 19-20).

Здесь грешник осуждается не за то, что он делает зло, а за то, что не идет к свету; т.е. за свою бездеятельность в покаянии и добродетели.

И в другом месте Спаситель говорит: “Когда нечистый дух выйдет, из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит; тогда говорит: возвращусь в дом мой, откуда я вышел. И, придя, находит его незанятым, выметенным и убранным; тогда идет и берет с собою семь, других духов, злейших себя, и, войдя, живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого” (Мф. 12,43-45).

Горница души не занята Святым Духом опять же по причине нерадения и бездеятельности человека в покаянии и в добродетели, коя, т.е. бездеятельность, как видим, является греховной и наказуется, тем, что для такового последнее бывает горше первого.

Все сие, как я уже сказал, давно знает дьявол, который изучил Евангелие и творения свв. отцов гораздо лучше нас с вами. Только в отличие от нас он читает все это превратно: мы — с целью спасения; он — с целью извлечь оттуда, в случае нашей бездеятельности в исполнении евангельских заповедей, наиболее эффективные средства для нашей погибели.

Перед лукавым в его кознях всегда определенной преградой была нравственная свобода и воля человека, без соизволения которых он, как уже много раз говорилось, никого не может ввести в грех. Но он, видно, приметил, что гораздо легче сделать сие, не понуждая человека делать какое-либо зло, а так сказать наоборот, внушая ему остаться бездеятельным, когда прилежит случай сотворить добро или выступить против зла.

Ведь наша падшая природа, в силу присущей ей косности и лени на доброе, всегда охотнее остается в бездействии, хотя она также и не всегда охотно участвует в явном зле.

Так, например, не очень многие из нас согласились бы совершить какое-либо тяжкое преступление, скажем, жестоко избить кого-нибудь. Но зато сколь многочисленны примеры того, когда множество невольных свидетелей остаются безучастными к подобным и даже худшим преступлениям, совершаемым другими; проходя мимо, стараются ускорить шаг или закрыть поплотнее дверь, если это происходит рядом с их домом, забывая, что этим они нравственно становятся соучастниками данных преступлений, и, даже если на суде человеческом их за это не привлекут к ответственности, не так будет на Суде Божием.

На этом простом примере очевидным становится, как уловляется душа человека в то; зло, которое мы называем ритуальным, без всякого, вроде бы, ее (души) участия. Участие-то есть, оно в молчаливом и бездеятельном отношении к ритуальным преступлениям людей, призванных не молчать и не бездействовать (а сим призванным является каждый христианин), что вменяется таковым в соучастие в преступлении.

2. Отсюда следует вторая особенность этих преступлений, которую можно назвать иерархией соучастников. Ведь очевидно, что есть непосредственные заказчики и исполнители этих, например, убийств. Есть те, кто непосредственно в них не участвовал, но знал о них все и покрывал преступников; есть такие, которые не знали подноготную сих дел, но в силу присущих им знаний, природной сообразительности и иных талантов могли бы догадаться о ней, и, однако же, слепо веря, что все это вымысел, также защищали убийц; есть, наконец, такие, которые, ни о чем не зная, кроме сообщенного им факта убийства, просто молчали и вообще ничего в связи с этим не делали, невольно и косвенно, таким образом, способствуя сокрытию убийц и совершению новых подобных преступлений, которые всегда удобнее совершать в атмосфере равнодушия и отсутствия какого-либо (в том числе доступного каждому духовного) сопротивления преступникам.