Пэнси уже в мыслях покинула Оксфорд. Элен мельком подумала о Стефане, и у нее мелькнуло подозрение, что Пэнси успела дать ему отставку.

Дать отставку… Она намеревалась сделать то же самое, а ведь Дарси этого совершенно не заслужил! Вновь нахлынувшие печальные мысли затуманили радость, которую Элен испытала, узнав о том, как повезло Пэнси.

Обед заканчивался. Она не смогла переговорить с Дарси. Придется пойти на вечер вместе с ним и со всей компанией. А там будет Том. Настроение Элен изменилось с головокружительной быстротой: грусть уступила место напряженному ожиданию.

Только бы ей прожить этот ужасный вечер, выдержать эту суету и смущение. Потом она все, что угодно, выдержит.

Элен снова, как в тумане, села в машину, она сидела между Дарси и Хлоей, которые смеялись и шутили поверх ее головы. Машины подъехали к колледжу Крайст-Черч и остановились под башней Тома. Как только они вышли из машины, их подхватил людской поток, вливавшийся в битком набитый подъезд. Дарси взял Элен за руку, и она понуро побрела за ним по Кентерберийскому Двору.

Элен затаила дыхание. Колледж Вулсея преобразился. Над статуей Меркурия и чашей фонтана словно навис огромный светящийся купол из перекрещивающихся лазерных лучей, к четырем углам как бы протянулись голубые и серебристо-зеленые ленты. Впереди стоял павильон такого же голубовато-серебристо-зеленого цвета, а на сцене уже выступала новая, но довольно известная эстрадная группа. В замкнутом пространстве двора звуки и без того напористой музыки усиливались, и некоторые парочки уже танцевали на траве. Белый лазерный свет, попадавший на фонтан, делал его похожим на серебряное изваяние.

Над разноцветным шатром темнело бархатистое синее небо.

Вся компания, которую собрал Дарси, смеялась и хлопала в ладоши. А у Элен было какое-то тревожное предчувствие. В такой прекрасный, волшебный вечер ее вдруг охватила паника. С минуты на минуту должен был появиться Том. Дарси стоял рядом, его рука тяжким грузом лежала на ее плечах. Дарси увидит их с Томом и сразу обо всем догадается. И это хуже всего, более жестокого способа объясниться с ним и придумать нельзя.

– Ну, как тебе моя задумка со светом? – спросил подошедший сзади Оливер. – Нравится?

Он хотел увести ее от Дарси.

– Да, здорово придумано, – машинально ответила Элен.

– Оргкомитет думал, что это невыполнимо. Но осветитель, довольно мерзкий мужчина, у меня в долгу, вот я и решил этим воспользоваться. Дарси, я приглашу Элен потанцевать? Ты не против?

– Нет, конечно!

Дарси был в восторге от того, что обед прошел так удачно. Он повел танцевать Хлою. Дейв Уолкер расхохотался.

– Он, конечно, анахронизм, но ужасный миляга, – донеслись до Элен слова Дейва.

Потом они с Оливером отошли подальше, и уже ничего нельзя было расслышать. Оливер спас ее, и она успокоилась. Элен прошла за ним под светящимся куполом мимо фонтана. У нее мелькнула мысль, что большой карп, наверное, спрятался от шума и огней под листом водяной лилии.

Пройдя под аркой, они поднялись по ступенькам, которые вели в актовый зал. Платье Элен шелестело. Под большим сводчатым покрытием было темно и тихо. Длинные полированные столы были уже накрыты для праздничного ужина, а в баре, устроенном на помосте в конце зала, стояло полным-полно бутылок.

Официант в белом пиджаке бросил через плечо:

– Сожалею, сэр, но мы еще не открылись. Потом узнал Оливера и смутился.

– О, добрый вечер, милорд!

– Ничего-ничего, все нормально, Джо, – сказал Оливер. – Мы просто хотели посидеть где-нибудь в сторонке и немножко выпить.

Он прошелся по большому залу. Элен восхитилась его уверенной осанкой и тем, как прекрасно сидел на нем бархатный зеленый пиджак. У нее мелькнула толком неоформившаяся мысль о несправедливости наследственных аристократических привилегий. Все-таки Дарси настолько отличается от своего брата…

– Вот, – Оливер вернулся с бутылкой и бокала ми. – Давай-ка постараемся взбодриться. Мы должны веселиться, несмотря ни на что!

Он пил с какой-то яростной решимостью, беспечность, с которой он веселился недавно с Томом, бесследно исчезла.

Деревянная лестница в конце зала вела на галерею, где сидел оркестр. По количеству футляров для инструментов и пюпитров Элен догадалась, что за ужином будет играть струнный квартет.

«Какой прекрасный вечер! – с болью подумала она. – Прелестный интерьер, музыка, огни, лица друзей… но на душе такая свинцовая тяжесть!»

Элен тяжело опустилась на нижнюю ступеньку деревянной лестницы. Оливер примостился рядом с ней.

– Ну, давай выпьем за будущее, – он опорожнил свой бокал, и Элен была шокирована тем, что он сказал этот тост с ужасной горечью.

– А чем ты будешь заниматься?

– Без магического талисмана, называемого оксфордским дипломом, да?

– Нет, я не имела это в виду, я просто поинтересовалась.

Лицо Оливера презрительно скривилось.

– О, с этим все в порядке. Ничего другого, конечно же, и ожидать не приходилось. Я буду работать в банке.

Элен поперхнулась, Оливер невесело усмехнулся.

– Ты думаешь, меня волнует, чем я буду заниматься? Да и потом там все расчудесно! Это маленький, но очень влиятельный банк в Сити, где лорда примут с распростертыми объятиями. Мой отец, естественно, входит в совет директоров. Так что мне подыщут какую-нибудь непыльную работенку. Вложу денежки в какую-нибудь респектабельную фирму, и мало-помалу меня это засосет навсегда.

Элен выпрямилась, ужаснувшись тому, как бесцветно звучит его голос. Образ сидящего в банке Оливера показался ей смешным, нелепым. Повинуясь внезапному порыву, она схватила его за плечи и повернула к себе лицом.

– Оливер, ради бога! Неужели ты не в состоянии придумать себе какое-нибудь другое занятие?

К ней вдруг вернулось пьянящее сознание собственной силы и свободы, которым ее наградил Том, и Элен захлестнула жалость к Оливеру, она почувствовала в нем надломленность, не дающую ему быть счастливым.

Его ярко-голубые глаза были сейчас тусклыми, белки болезненно покраснели, но, встретившись взглядом с Элен, он искренне усмехнулся.

– Нет, я абсолютно ничего не могу придумать, – пробормотал он. – Элен, дорогая! Ты сама из породы борцов. И если у других не хватает на это духу, тебя это раздражает, да? Ты не понимаешь, почему я не могу взять себя в руки и сделаться премьер-министром. Ради тебя я, пожалуй, мог бы постараться. Знаешь, я к тебе очень хорошо отношусь, – он взял ее руку и ласково перецеловал костяшки пальцев. – Ты лучше целого десятка скучных пустышек Пэнси… Ах, если бы я это сумел понять в свое время! Ты лучше ее во всех отношениях, включая внешность. Я бы очень хотел, чтобы ты была со мной. Но Харт сделает тебя счастливой. Удачи тебе!

Он снова выпил, как бы бросая всем вызов.

– А как же Дарси? – тихо спросила Элен.

– Не беспокойся за Дарси. Для него это будет ударом, но он переживет, ему очень хочется жить. Он ведь такой робкий именно потому, что у него такая сильная жажда жизни. Этим мы всегда друг от друга отличались. Мне на жизнь наплевать. Неужели ты этого не видишь?

Нет, она это видела достаточно ясно. Элен почувствовала, как ее сердце сжимает леденящий ужас. В полутьме, царившей под этими сводами, Оливер был невыразимо прекрасен, но уныние окутывало его, словно покрывалом.

– Ты только посмотри вокруг! – воскликнул он, разглядывая украшенные резьбой стены, ряды портретов, полукруглые окна с витражами, за которыми было уже темно. Официанты зажигали свечи, стоявшие на столах, отблески пламени заплясали на полированной поверхности столов, огоньки как бы обрели своих двойников.

– Как красиво! – вздохнула Элен.

До чего же ей жалко, что она больше не сможет жить и заниматься среди такой красоты… Оливер отвернулся.

– Ты так думаешь? А я рад уехать отсюда. Это будит во мне неприятные воспоминания об отчем доме.

Элен рассмеялась, хватаясь за эту шутку – какой бы она циничной ни казалась – как утопающий хватается за соломинку. Оливер помог ей подняться на ноги и закружился вместе с ней так, что пламя свечей поплыло у нее перед глазами. Его вдруг обуяла дикая радость, уныния как не бывало.