– В этом нет необходимости, мама. Здесь я могу тебе помочь. У меня в банке лежит семьсот пятьдесят фунтов. Завтра я тебе выпишу на них чек.

– Откуда у тебя столько денег?

Элен увидела в глаза матери беспокойство совсем иного рода, и на мгновение тщательно приготовленное объяснение выскочило у нее из головы. Но потом Элен мигом все вспомнила и солгала очень убедительно.

– В колледже есть специальный фонд помощи студентам, испытывающим финансовые затруднения, эти деньги оттуда. Я отдам их, когда устроюсь на какую-нибудь хорошую работу. В общем-то это, считай, подарок.

Элен с облегчением увидела, что мама без возражения и вопросов приняла ее историю.

– Мне кажется, ты больше, чем кто-либо другой, заслуживаешь такой помощи, – заметила она, и в ее словах, как всегда, прозвучала гордость за дочь.

Элен решительно расправила плечи, хотя на нее давил двойной груз лжи и сознания того, откуда и почему взялись эти деньги.

После ужасного лета они впервые за ужином немножко развеселились. Элен сходила в магазин и купила бутылку белого вина. Мать поджала губы при виде такой экстравагантности, но после первого же бокала порозовела и повеселела. Она приободрилась и явно была горда тем, что может обеспечить себя и своих двоих детей. Элен смотрела то на нее, то на своего круглолицего брата, почтительно взиравшего на сестру сквозь очки, и к ее горлу подкатывался комок.

После ужина, убрав со стола, Элен поднялась к брату наверх и постучала в дверь его комнаты.

– Грэхем? Можно войти?

Он читал, лежа на кровати. Элен посмотрела на обложку и увидела, что книга называется «Сердце тьмы». Ее удивило столь взрослое чтение, она усмехнулась.

– Ты уже вырос, да? А я по-прежнему представляю тебя восьмилетним мальчуганом, у которого карманы набиты фруктовой жвачкой.

– Да, – кивнул он без улыбки. – Скоро я смогу сам позаботиться о маме, ни на кого не полагаясь.

– Ну, пока тебе об этом еще рано думать, – беспечно откликнулась Элен. – У нее ведь еще есть я.

– Элен…

– Да?

– Ты теперь вернешься в Оксфорд? Мама же снова пойдет работать.

– По-твоему, я должна вернуться?

– Конечно! Но у тебя там что-то произошло, да? Что-то важное. Ты изменилась. Погрустнела.

Элен не сразу нашлась, что ответить.

– Да, это было для меня важным. Но теперь уже нет.

Грэхем нахмурился, но он был уже достаточно большой и понимал, что она не пожелает отвечать на его расспросы. Элен потрепала его по волосам, как она не раз делала, когда он был маленьким мальчиком, и ушла. Вернувшись к себе в комнату, она посмотрелась в небольшое зеркальце, пытаясь понять, что же изменилось в ее лице.

«Грэхему всего тринадцать, – подумала она. – Неужели это так явно, что даже он заметил?»

Она впервые после приезда домой дала волю мыслям об Оливере и ощутила боль утраты, словно резкий, сильный удар.

Элен поняла, что нескоро сможет его позабыть.

После недельного отсутствия Элен снова возвращалась в Оксфорд.

Как и в начале семестра, она увидела из окна поезда сияние далеких куполов. Но на этот раз они не блестели на солнце, а были затянуты завесой серого дождя. Элен не стремилась во всем искать особый смысл, но то, что она увидела, было весьма символично. По сравнению с сегодняшним, ее предыдущий приезд, так врезавшийся ей в память, был резким контрастом; казалось, он сулил ей столько хорошего…

И действительно, она узнала Оливера и мимолетное счастье, о котором она даже не догадывалась, что оно существует. Но свет померк, и остроконечные башенки теперь тонули в дождливой мгле.

«Серый цвет сейчас очень даже кстати», – с грустью подумала Элен.

Оксфорд был прежним, и она радовалась, что сможет снова вернуться к любимым занятиям. Но с утратой Оливера Оксфорд потерял для нее свое очарование. Осталась только одна искорка, которая никак не желала гаснуть. Рассудок подсказывал Элен, что она должна забыть Оливера, но она отчаянно надеялась, что он все-таки вернется, и мир снова расцветится яркими огнями.

Элен вяло попыталась найти себе другое жилье, но в середине семестра это было невозможно. И потом, Фоллиз-Хаус притягивал ее, в этой красной кирпичной громаде была для Элен своя тайна, не говоря уж о том, что этот дом сулил ей встречу с Оливером, хотя она и мечтала о ней, и страшилась ее.

Даже теперь ей очень хотелось его увидеть.

Роза не сдала комнатушку на верхнем этаже, и Элен снова туда вселилась. Она усердно принялась за работу, стремясь наверстать упущенное. Несколько дней после приезда Элен не видела никого, кроме Хлои, которая искренне ей обрадовалась. Затем однажды утром она повстречалась с Пэнси. Та подбежала к Элен и порывисто обняла ее. Элен снова ощутила аромат летнего сада.

– Я так рада, что ты вернулась! – воскликнула Пэнси. – Элен! – Она смотрела непривычно серьезно. – Элен… мы с тобой по-прежнему друзья?

Элен отступила назад и посмотрела на сияющее лицо Пэнси, на ее разлохмаченные волосы… Пэнси была в очень короткой клешеной юбке и ярких вязаных гетрах, что делало ее похожей на фигуристку, раскрасневшуюся от мороза и физических упражнений. Как можно было ей не ответить?

Элен хотела было спросить: «А почему мы должны быть друзьями?», но вместо этого спокойно сказала:

– Конечно.

Она подавила в себе желание спросить про Оливера, ей было все равно, о чем спрашивать, лишь бы узнать, как он поживает. Может, он хоть когда-нибудь вспоминает про нее?..

Пэнси снова обняла ее и, напевая, удалилась.

В конце концов Элен спросила Хлою:

– Ты его видела?

Хлоя нахмурилась, ее тревожила безнадежная влюбленность подруги.

– Не его, а их, – поправила она Элен. – Ты о нем в отдельности больше не думай, Элен. Они всегда вместе. Пэнси и Оливер…

Но серые глаза Элен даже не затуманились.

– А я и не думаю. Или нет, думаю, но совсем по-другому. Но мне бы хотелось увидеть его и поблагодарить за то, что он сделал. За деньги. Сказать, что я знаю, кто это сделал, и объяснить, как много это для меня значит. Но я не хочу делать это специально. Лучше встретиться с ним как бы невзначай.

Хлоя немножко подумала.

– Слушай, а почему бы тебе не прийти в воскресенье? Стефан Спарринг устраивает у себя дома ланч, куда приглашены все будущие участники спектакля. Ты там повидаешься с Оливером, а поскольку приглашена уйма народу, это выйдет вполне естественно. Пойдем! Мне тоже нужна поддержка.

Хлоя согласилась помогать во время спектакля за кулисами. Сперва она воспринимала это просто как самый простой способ как можно чаще видеться со Стефаном, а затем работа ее захватила. Хлоя с радостью кидалась выполнять все мелкие поручения режиссера и оказалась незаменимым работником: никто другой не мог справиться с таким количеством утомительных поручений. Наградой ей служила бодрость, которую Том словно вливал во всех, кто окружал его, ну, и конечно, возможность быть рядом со Стефаном, а потом, после репетиции, пойти с ним куда-нибудь выпить или даже ненадолго зайти к Стефану в общежитие.

– Пожалуйста, пойдем! – снова попросила Хлоя Элен, и та наконец кивнула в знак согласия.

Что ж, Элен уже не раз бывала на вечеринках у гостеприимных Спаррингов и видела, как девушки Стефана втихомолку оценивают его жену и дом. Мысль о том, что теперь в этой роли будет выступать Хлоя, пришлась ей не по душе, но она постаралась выкинуть ее из головы. Сохраняя верность подруге, Элен сказала себе, что все-таки Хлоя не совершит ничего ужасного и не разрушит семью Спаррингов.

В воскресенье утром Хлоя и Элен уехали из Фоллиз-Хауса на хорошеньком маленьком «рено» Хлои.

По дороге они молчали и чувствовали себя немножко неловко. Элен была поглощена тем, что она должна сказать Оливеру, и, постоянно повторяя про себя заранее заготовленную речь, почти не разговаривала. Хлое, наоборот, страстно хотелось поговорить о Стефане, она почти ни о чем больше не могла думать. С первой же ночи, проведенной в его комнатах, он целиком завладел ей. Чем больше она убеждалась в том, что этот светский, обходительный человек получает какое-то жестокое наслаждение, владея ей безраздельно, тем больше она к нему привязывалась и нуждалась в этом. Мысли о нем становились все навязчивее, Хлоя ощущала, что чувства переполняют ее. Выезжая за город, она ломала голову, как бы завести о нем разговор, чтобы это не вышло слишком нарочито. Но никак не могла ничего придумать, тем более, что видела неодобрение Элен и ее нежелание вмешиваться в эту историю.