Фотограф снял дом и внутри и снаружи, со всех сторон. Имелись фотографии переднего и заднего крыльца, деревянных перил, окон. Парадная дверь была закрыта, но не заперта, и никаких признаков взлома. Внутри коттеджа никакого оружия и следов борьбы. Были здесь и цветные фотографии, сделанные криминалистами, опылявшими те места, где они обнаружили отпечатки пальцев. В отчете говорилось, что были найдены следы пальцев и ладоней, но большинство из них оставила Лорна. Множество отпечатков пальцев принадлежало ее родственникам, домовладельцу, подруге Лорны, Дэниель, да еще парочке знакомых, которых допросили следователи из отдела по расследованию убийств. Подозрительно, многие поверхности в доме оказались чисто вытертыми.
Фотографии Лорны начинались с кадра положения тела относительно входной двери, снятого дальним планом. Были здесь и фотографии, снятые как средним, так и крупным планом с шестидюймовой линейкой для сравнительного масштаба. Мне захотелось влезть прямо в снимок, осмотреть все предметы на столе, открыть ящики и порыться в их содержимом. Я поймала себя на том, что, прищурившись, двигаю карточку к лицу и обратно, словно она могла неожиданно предстать мне в другом ракурсе. Потом, оглядывая боковым зрением фон и различные предметы, я уставилась на тело.
Когда я была в коттедже, из него уже вынесли всю мебель, остались только пустые кухонные шкафы, ванна, сантехника и электрическая арматура. Так что полезно было посмотреть фотографии, чтобы представить себе общий вид жилья Лорны, а то у меня в памяти уже начали путаться размеры квартиры и расположение комнаты. Я просмотрела все снимки во второй раз, затем в третий. С момента смерти Лорны прошло десять месяцев, место преступления приобрело совершенно иной вид, и судить о нем теперь можно было только по фотографиям. Если все-таки будет доказано, что произошло убийство и против подозреваемого выдвинут обвинение, то при рассмотрении дела содержимое этого конверта очень пригодится. Но есть ли шансы на это? На что я надеюсь, расследуя дело, когда прошло уже столько времени? Обычно в своей практике я применяла спиральный метод осмотра места преступления – начинала с центра, а далее по кругу, все увеличивая зону. Но все дело в том, что сейчас у меня не имелось никаких зацепок. Не было даже версии относительно причин смерти Лорны. Такое ощущение, что я забрасываю сеть, в надежде как-нибудь зацепить убийцу. А этому хитрому дьяволу сейчас надо просто врать, поглядывая за моей наживкой со дна моря.
Продолжая листать досье, я размышляла. Если отбросить версию о случайном убийстве или маньяке-убийце, то у преступника должна быть причина, конкретный мотив, объясняющий, почему он желал смерти своей жертве. А в деле Лорны Кеплер я не видела определенной причины. Возможно, причина в деньгах. На счетах Лорны имелась довольно крупная сумма. Я сделала себе заметку поговорить с Дженис об этом. Поскольку у Лорны нет прямых наследников, то, если она умирает, не оставив завещания, ее законными наследниками становятся Дженис и Мэйс. Очень трудно представить себе, что кто-то из них был виновен в ее смерти. Но с другой стороны, если убийца все-таки Дженис, то она поступила бы глупо, нанимая меня раскапывать это дело. Мэйс тоже под вопросом. На мой взгляд, он не похож на убитого горем родителя. Еще одна вероятность – сестры, хотя обе не показались мне достаточно умными и энергичными.
Я сняла трубку телефона и набрала номер кафе "Франки". Сначала я услышала звуки музыкального автомата, а потом голос самой Дженис.
– Здравствуйте, Дженис. Это Кинси, звоню из Сан-Франциско.
– Здравствуйте, Кинси. Как у вас дела? Меня всегда удивляет, что вы звоните в такое время. Вы нашли того человека, на которого она работала?
– Я разговаривала с ним сегодня вечером, а еще разыскала одного из актеров. Окончательного мнения о них я еще не составила, но у меня возникла другая мысль. Смогу я посмотреть финансовые документы Лорны?
– Думаю, да. Я не скажете, зачем вам это, или это секрет?
– Между нами не может быть никаких секретов. Вы ведь платите мне за работу. Я пытаюсь отыскать мотив преступления. Вполне возможно, что здесь замешаны деньги.
– Наверное, вы правы, только не знаю, как этот мотив может укладываться в данный конкретный случай. Никто из нас понятия не имел о ее деньгах, пока после смерти Лорны не увидели ее бумаги. Я до сих пор в шоке. По-моему, это просто невероятно. Ведь я всегда подбрасывала ей двадцатку, чтобы она как следует питалась. А тут все эти акции, облигации, срочные счета. Ведь с такими деньгами она могла бы жить гораздо лучше.
Я хотела сказать ей, что эти деньги были частью пенсионного фонда Лорны, но это прозвучало бы несколько неэтично, поскольку девушка прожила слишком мало, чтобы воспользоваться ими.
– А у нее было завещание?
– Да. Всего на одном листе, написанное собственноручно. Она все оставила нам с Мэйсом.
– Я бы хотела взглянуть на него, если не возражаете.
– Можете смотреть все, что угодно. Когда я приду домой с работы, то найду коробку с бумагами Лорны и оставлю ее на столе Берлин. Как вернетесь, можете заехать и забрать ее.
– Большое спасибо. В любом случае я собиралась поговорить с Берлин и Тринни.
– Ох, кстати, я кое-что вспомнила. Вы разговаривали с той женщиной, у которой Лорна иногда работала сиделкой?
– Говорила недавно.
– Понимаете, не могли бы вы оказать мне услугу? Когда я последний раз разбирала вещи Лорны, то обнаружила ключи, и я уверена, что они принадлежат этой женщине. Надо бы их вернуть, но у меня нет времени.
– Вы хотите, чтобы я отвезла ей ключи?
– Если можно. Я понимаю, что должна бы сделать это сама, но мне абсолютно некогда. И, пожалуйста, верните мне все бумаги, после того как просмотрите их. Там имеются списки процентных платежей, которые я должна представить адвокату, утверждающему завещание, чтобы он убедился в уплате налогов с дохода.
– А разве оно еще не утверждено?
– Адвокат как раз этим занимается. Я передам вам копии документов, но все равно прошу вернуть их мне.
– Можете не волноваться. Я все возвращу вам, наверное, послезавтра.
– Очень хорошо. – До меня донесся шум ссоры в кафе. – Ох! – воскликнула Дженис. – Мне надо идти.
– Увидимся завтра, – попрощалась я и положила трубку.
Я оглядела свой номер. Вполне жилой, но уж больно неуютный. Матрас – сплошная размазня, а подушки из пенистой резины, так можно серьезно повредить шею. Позвонив, я заказала обратный билет из Сан-Франциско на полдень. Сейчас было уже около трех часов ночи, но спать совершенно не хотелось. Если не выкупать авиационный билет, то можно поехать в Санта-Терезу на взятой напрокат машине й оставить ее в аэропорту, где на стоянке стоит мой "фольксваген". Поездка займет часов шесть, и если мне удастся не уснуть за рулем, то в Санта-Терезе я буду около девяти утра.
При мысли о возвращении домой меня внезапно охватил прилив сил. Я стремительно вскочила с кровати, отыскала кроссовки и обула их, не завязывая шнурки. Забрала в ванной свои туалетные принадлежности и уложила их в сумку. Гораздо дольше, чем собирать вещи, мне пришлось будить ночного портье. Но в три двадцать две я уже ехала на юг по шоссе сто один.
Ничто не оказывает такого гипнотического воздействия, как ночное путешествие. Зрение сосредоточивается только на мелькающем асфальтовом полотне дороги, вся растительность по сторонам расплывается туманными пятнами. По трассе в такое время двигались в основном грузовые трейлеры, перевозившие различные товары – от новых машин до мебели, от воспламеняющихся жидкостей до плоских картонных коробок. Изредка мелькали небольшие городки, освещенные только рядами уличных фонарей. Кое-где попадавшиеся рекламные щиты только отвлекали внимание.
Дважды я вынуждена была останавливаться, чтобы выпить кофе. В какую-то минуту возникло искушение повернуть назад, потому что езда усыпляла, но я изо всех сил боролась со сном. Хорошо помогало мне в этом радио. Я переключала приемник со станции на станцию, слушая различные ток-шоу, классическую и джазовую музыку, бесконечные выпуски новостей. Когда-то я курила, и теперь вспомнила, как это помогало мне во время длительных поездок на машине. Но сейчас я скорее брошусь с моста, чем закурю. Прошел еще час. Близился рассвет, небо начинало светлеть, а деревья вдоль дороги приобретать окраску. Постепенно над горизонтом поднялось солнце, похожее на пляжный мяч, темно-серая окраска неба сменилась розовой и ярко-желтой. Мне пришлось опустить солнцезащитный козырек, чтобы не слепило глаза.
