– Извините, но следующие двадцать четыре часа я собираюсь проспать как убитый.

К удивлению Джека, сияющая улыбка Эйприл померкла, и в глазах на краткий миг отразилось разочарование. Хоть Джек и решил, что ему нет до этого никакого дела, однако очевидное неудовольствие Эйприл неприятно поразило его. «Ах, черт!» – мысленно воскликнул он и добавил:

– Но, уверяю вас, завтра утром я буду умирать от голода. Как насчет завтрака? Например, около девяти?

– Разумеется. Замечательно. – Эйприл мило кивнула, но улыбка не вернулась на ее лицо. А Джек почему-то – сейчас он слишком устал, чтобы копаться в себе и раздумывать почему – не хотел отпускать ее без улыбки. Пусть даже это будет профессиональная улыбка хозяйки гостиницы.

– Мисс Морган!

Она обернулась, положив руку на перила.

– Да? – Солнце, просвечивая через полупрозрачную блузку, четко обрисовало линию стройной талии и высокой полной груди. – Что-нибудь еще?

В голове у Джека вертелось множество ответов, но все они требовали энергии, а оставшихся сил ему едва хватало на то, чтобы дышать и держаться на ногах. Однако он чувствовал, что чем-то разочаровал Эйприл, и не хотел этого так оставлять.

– У вас какие-то особые причины желать, чтобы я сегодня пообедал?

Эйприл остановилась как вкопанная.

– Почему вы так думаете? – вырвалось у нее.

– Мне так показалось… Не знаю. – Он вздохнул и, отстранившись от косяка, провел рукой по волосам. – Мне почему-то показалось, что вы… разочарованы тем, что я собираюсь проспать весь день. Не думаю, что я очаровал вас с первого взгляда – значит, должно быть какое-то иное объяснение. Может быть, по вашим правилам гости обязаны обедать вместе?

Эйприл не улыбнулась в ответ на натянутую шутку; лицо ее хранило безлично-вежливое выражение, но Джек заметил, как она судорожно сглотнула.

«Боже, вот бы ее снять!» – мысленно воскликнул Джек. В воображении он уже держал в руках любимую камеру…

А Эйприл, словно прочтя его мысли, скользнула взглядом куда-то за спину Джеку – туда, где валялся его багаж. Джек обернулся, затем снова пристально взглянул ей в лицо.

Так-так. Дамочка действительно чего-то от него хочет – только это «что-то» связано не с его неотразимой мужественностью, а скорее с его багажом. Джек не винил ее: он понимал, что сейчас представляет собой малопривлекательное зрелище, но все же неприятно чувствовать себя одураченным.

– У меня создается впечатление, – сухо заговорил он, – что вы заботитесь обо мне отнюдь не бескорыстно. Вам что-то от меня нужно.

Эйприл мучительно покраснела, но не опустилa глаз, и Джек ощутил к ней невольное уважение.

– Да, я действительно…

– Не трудитесь объясняться. Ничего не выйдет. – Сейчас он был резок, почти груб. – Я приехал сюда отдыхать.

Эйприл твердо выдержала его взгляд. Что ж, она догадывалась, что из ее затеи ничего не выйдет. Но отступать уже поздно.

– Я понимаю, как вы устали, и, поверьте, никогда не стала бы просить гостя об одолжении без веской на то причины, но…

Джек шагнул к ней. Теперь их разделяли только две ступеньки.

– Не надо. Мне очень жаль, но вам придется просить о помощи кого-нибудь другого. Я в отпуске и собираюсь фотографировать только для своего удовольствия.

На выразительном лице Эйприл отражалась каждая мысль, каждое чувство. Сейчас Джек видел, как она борется с отчаянием. Пальцы его сжались в кулаки.

– Впрочем, могу сделать исключение: я готов сфотографировать вас. Но на остальные предложения ответ только один – «нет»

Эйприл изумленно заморгала. Его предложение поразило ее, словно удар грома.

– Простите. Мне не следовало даже спрашивать… – Пораженная дерзкой откровенностью его предложения и совершенно уничтоженная собственной позорной неудачей, она пробормотала: – Извините. Придумаю что-нибудь еще.

Она помолчала, собираясь с мыслями. Впервые в жизни Эйприл едва ли не на коленях умоляла гостя ей помочь – и получила достойный ответ. Впредь она будет осмотрительней.

– Отдыхайте спокойно, мистер Танго. Если у вас нет других пожеланий, я скажу, чтобы вас разбудили завтра в девять утра.

– В девять, прекрасно. И зовите меня просто Джек.

Эйприл кивнула и повернулась спиной, собираясь уходить. И тут Джек заметил на ее свежей блузке грязно-коричневую полосу. Он тянул руку, но, едва коснулся плеча Эйприл, как она отпрянула и, резко обернувшись, обожгла его взглядом.

– У вас на блузке грязь. Это, должно быть от моей сумки.

Эйприл опустила глаза – явное облегчение отразилось на ее лице, когда она заметила грязную полосу.

«Здесь что-то не так», – подумал Джек. Пусть даже ее очевидный интерес относится не к нему, а к камере, все равно ее реакция этим никак не объясняется. И разочарование его мгновенно сменилось надеждой.

– Пожалуйста, внесите плату за химчистку в счет.

– Что вы, не нужно…

– Мне неловко, что я был так невежлив с вами.

– Вы? Нет, просто вы устали. Вот я действительно была невежлива!

– Вас никто еще не называл притворщицей?

Эйприл на миг отвела глаза, но тут же снова смело подняла взгляд.

– Пока не случалось, – ответила она.

Снова она его удивила!

– А стоило бы.

Ответная улыбка осветила ее лицо, и карие глаза зажглись теплым, мягким светом. Одна мысль, что эта прекрасная женщина улыбается ему, наполнила Джека новой силой.

– Давайте завтра позавтракаем вместе и поспорим. Хорошо?

– Значит ли это, что вы готовы обдумать мое предложение?

– Вот теперь я верю, что вы – директор гостиницы! Сразу берете быка за рога!

Эйприл чуть заметно пожала плечами, как бы говоря: «Стараюсь», но в ее гордой улыбке не было и намека на смущение.

– Так как же?

– Только если вы обдумаете мое. Я имею в виду, не согласитесь ли вы для меня позировать.

«Господи, что это я такое говорю?» – мысленно воскликнул Джек и продолжал:

– Я ведь уже сказал вам: я приехал сюда отпуск. Если и буду снимать, то только для себя и своего удовольствия. И продавать свои снимки не собираюсь.

Очевидно, этими словами он ее отнюдь не успокоил. Но Джек пожал плечами, как будто это ничего не значило. Он не собирался волноваться из-за загадочных проблем едва знакомой ему женщины.

– Хорошо, забудьте о моем предложении. Но приглашение на завтрак остается в силе. Обещаю, после того, как я хорошенько отдохну вам будет не стыдно показаться со мной на публике. Договорились?

На последнем слове он по-мальчишески улыбнулся, а Эйприл уже знала, что эта его улыбка напрочь отбивает у нее всякую способность мыслить. Боже правый, как он сексуален… как соблазнителен… «Нельзя терять шанс – может быть, за завтраком мне удастся его уговорить», – сказала себе Эйприл.

– Буду очень рада. Давайте встретимся в центральном кафе. Это на верхнем этаже, с видом на океан.

– Звучит соблазнительно. Люблю красивые виды.

– Вот и хорошо. Увидимся завтра. – Эйприл спустилась вниз и чинно направилась по тропинке прочь, хоть ей и хотелось побежать сломя голову. Почему, черт возьми, при своем последнем замечании – про прекрасные виды – Джек Танго окинул ее с ног до головы таким внимательным взглядом?

Но Эйприл не хотела думать об этом. И тем более не хотела замечать своей ответной реакции.

Прихлебывая утренний чай, Эйприл любовалась океаном. Одна за другой набегали на берег беспокойные волны, и их стремительное движение казалось Эйприл схожим с бегом времени. Для нее сейчас время неслось стрелой, и каждый миг приближал неотвратимый провал.

Оторвавшись от моря, она перевела взгляд на снимки, отпечатанные сегодня фотографом-любителем – семнадцатилетним племянником Кармен, который заснял вчера репетицию свадьбы и торжественный обед.

– Сенатора Смитсона хватит удар, – пробормотала Эйприл. – А невеста меня просто убьет.

И поделом – можно ли поручать съемку такого мероприятия школьнику?

Странный холодок вдруг пробежал по спине Эйприл, а волосы на затылке зашевелились. И дело было не в прохладном бризе с моря. Просто где-то рядом появился Джек Танго.