Эймос взглянул на часы:

– Благодарю. Большое спасибо.

Священник кивнул и отошел. Эймос задумался. Каким образом провести пятьдесят пять минут, чтобы не свихнуться? Решил перекусить, в желудке ощущалась пустота, и направился к выходу, но по пути опять увидел картину с надписью, поразившей его вчера.

Он взял стул, уселся напротив, раздумывая, что бы она могла означать. Впрочем, быстро устал от умственного напряжения, в голове все еще было туманно, слегка подташнивало. Просто сидел и смотрел на картину, где была изображена фигура, похожая на Иисуса.

В час двадцать девять он снова подошел к двери. На этот раз на его стук выглянул служитель:

– Что вам угодно, сэр?

– Простите, что беспокою вас, святой отец, но моя дочь, кажется, потеряла здесь вчера свою куклу.

– Тряпичную куклу?

– О, слава богу, вы ее нашли! – И глупейшим образом сделав шаг вперед, принялся трясти руку священника. – Вы и не представляете, как это мне облегчит жизнь.

Священник покраснел:

– Мне ужасно жаль, ее не нашли пока, видите ли, это я с вами говорил вчера по телефону. Вчера вечером.

– Ничего, – сказал Эймос, – ничего страшного.

– Можете взглянуть сами, нам не приносили ничего похожего на куклу.

– Не возражаете?

Служитель посторонился и сделал приглашающий жест. Внутри Эймос увидел ряд полок.

– Мы держим здесь находки.

– Что ж, спасибо, – после краткого осмотра пустых полок произнес Эймос.

– Вы не были в бюро находок такси? Всегда есть шанс найти вещь там.

– Сейчас еду туда. – Эймос, улыбаясь, легонько помахал ему рукой и быстро покинул собор. Он не очень расстроился, потому что особенно не надеялся найти куклу в соборе. Логичнее было сначала поехать в бюро находок такси, но раз Лайла предложила искать именно там, он поехал в собор из духа противоречия.

На ступенях у входа он на минутку задержался на том месте, где вчера Лайла делала снимки. Закрыв глаза, постарался воспроизвести эту сцену и опять убедился, что на этот раз ненавистная Лайла права – у ребенка действительно в руках не было куклы, что означало, что она оставила куклу в такси и еще то, что Каддли действительно, вероятно, лежит на Ламбет-стрит, как и говорила Лайла. Довольствуясь утешительной мыслью, что именно он доставит домой куклу, Эймос сел в первое проходившее мимо свободное такси и назвал адрес. Может быть, у Лайлы хватит ума проявить пленку. Потом вспомнил, что сам дал ей «Майнокс» и, значит, проявлять еще рано.

– Приехали, приятель, – сказал шофер немного погодя.

Рассчитавшись, Эймос быстро вошел в неприглядное здание и, следуя указателю, поднялся на второй этаж, где и находилось бюро находок. В большой комнате он увидел перегородку и несколько окошек, но только на двух была надпись «Пропажи», и к каждому из них стояли небольшие очереди. Эймос подошел к ближайшему, встал в очередь и стал терпеливо ждать. Перед ним стоял типичный британец: темный костюм, котелок и все необходимые атрибуты. Две женщины, работавшие с той стороны перегородки, непрерывно переговаривались друг с другом, и Эймос подумал, что если бы они замолчали, то работа пошла бы куда быстрее. Но очередь продвигалась на удивление быстро, и вот уже британец перед Эймосом произнес: «Я забыл свой зонт в Хэймаркет в прошлую субботу. Моя жена написала на ручке фамилию Хэйворт. Черный цвет. Довольно большой. Деревянная ручка.

– Одну минуту, сэр. – Женщина исчезла за одной из стеклянных перегородок, разделявших комнату.

Эймос с восхищением смотрел на британца – как точно и кратко он изложил суть дела! Бам-бам-бам – и ни одного лишнего слова, только необходимые факты. Никакого заискивания, никакого пустословия. Хотел бы я так, думал Эймос и тут же решил, что попробует.

– Вы сказали – Хэйворт? – Женщина вернулась к окошку с пустыми руками. – Простите, ничего нет.

– Благодарю вас. – Джентльмен повернулся и пошел прочь.

Эймос приблизился к окошку:

– Моя дочь потеряла куклу, тряпичную, около собора Святого Павла, вчера утром. Размер – девять дюймов. Никаких особых примет, за исключением того, что руки сшиты вместе.

– Сожалею, дорогуша, – сказала женщина.

– Простите?

– У нас ее нет.

– Но вы даже не посмотрели!

– Я всегда просматриваю поступления, прежде чем приступить к работе.

– Но он только что попросил поискать зонт, и вы пошли и проверили. Почему вы не хотите поискать куклу?

– Потому, что все зонты выглядят одинаково, дорогуша.

– Но и все тряпичные куклы тоже.

– У нас нет ни одной тряпичной куклы, дорогуша, и не было давно, несколько месяцев. Впрочем, были одна или две за это время, но ничего похожего на то, что вы ищете.

– Не хочу быть занудой, но…

– Извините, дорогуша, но…

– Это очень важно для меня…

– Следующий, пожалуйста, – сказала женщина.

Женский голос позади Эймоса произнес:

– Я оставила в такси свою сумочку по дороге в…

Эймос обернулся к стоявшей за ним даме:

– Простите, мадам, одну минуту. – И снова повернулся к женщине за прилавком. – Значит, это все, что вы можете сделать?

Женщина вздохнула:

– Дорогуша, я клянусь чем угодно, что не обманываю вас насчет тряпичной куклы.

– Я совсем не имел в виду, не говорил, что вы обманываете.

– Конечно, нет. Прощайте, дорогуша.

Эймос кивнул и направился прочь. Стал было спускаться по лестнице, но вдруг сел на ступени, положил локти на колени и, подперев руками голову, задумался. Она должна была пойти и посмотреть. Нельзя было отсылать его, не проверив, может быть, ее подвела память. Ведь в конце концов в этом и состоит ее работа – пойти и посмотреть. Искать вещи, о которых заявляют. Разумеется, это не так уж серьезно и важно, ничего такого особенного, но она должна все-таки иметь к людям уважение и совесть и…

Он поднялся и пошел обратно в комнату находок. Она не имела права, и он ей скажет. Просто возьмет и прямо в лоб скажет: «Я хочу, чтобы вы пошли и посмотрели. Для меня. Как бы в виде исключения. И большое вам спасибо».

Но когда вновь оказался в комнате, храбрость вдруг испарилась, и он пристроился в хвост другой очереди, ко второму окошку. Не стоит устраивать сцену, может быть, у нее такой характер – не терпит, когда ставят под сомнения ее слова, так бывает. А раз так, она может заупрямиться, лучше обойти неприятности и попросить другую. И успокоив себя доводами, стал ждать. Было очень жарко, и он чувствовал, как становится липким от пота. Когда наконец его очередь подошла, Эймос спросил вторую служащую, очень тихо, чтобы первая не слышала:

– Я ищу тряпичную куклу. Будьте добры.

– Почему так тихо? Вы должны внятно изложить, сэр, – улыбаясь сказала вторая служащая.

– Тряпичная кукла, – повторил Эймос, – примерно такой величины, – и показал руками расстояние около девяти дюймов. – Руки сшиты вместе. Я потерял вчера около собора Святого Павла. Вернее моя дочь.

– Сожалею, сэр, но ничего подобного к нам не приносили.

– Не могли бы вы пойти посмотреть?

– Не стоит и искать, я прекрасно знаю все наши вещи.

– Для меня имело бы большое значение, если бы вы взглянули.

– У нас есть тряпичные куклы? – вдруг спросила вторая служащая первую.

– Прошу вас, – начал Эймос.

– Это опять вы? – спросила первая.

Эймос кивнул:

– Опять я.

– Я же сказала, дорогуша, у нас нет куклы.

– Сейчас я уже имею дело с другой леди. Если не возражаете, – громче сказал Эймос. И гоном ниже второй: – Я не хотел бы никаких неприятностей и хлопот, но…

– Что вы имеете в виду, говоря, что имеете дело не со мной?! – Первая подошла к окошку второй. – Ведь я уже вам все сказала. Если бы потеряли бриллианты, то еще можно было понять, тогда, может быть…

– Послушайте, – перебил Эймос, – никто не говорит, что вы сказали неправду. Просто вы могли просмотреть…

– Ну и народ. – Первая ушла за стеклянную перегородку в своем отделении и вернулась. – Ничего, я посмотрела.