– Чарльз Синглтон, ты арестован по обвинению в грабеже. Либо сдашься сам, либо мы тебя скрутим. Так и так окажешься в кандалах. Будешь рыпаться – пеняй на себя.

– Меня обвинили в преступлении, которого я не совершал.

– Повторяю: сдавайся или умри. Другого выбора у тебя нет.

– Нет, сэр. У меня еще есть выбор! – выкрикивает Чарльз и бросается в сторону дока.

– Стой! Стрелять буду! – кричит вдогонку детектив Симс.

Но беглец перескакивает через поручни пирса – так скакун атакующей конницы берет частокол. На мгновение он как будто зависает в воздухе, затем кувырком обрушивается в мутные воды Гудзона, что-то неразборчиво бормоча: может, возносит молитву Иисусу или клянется в любви жене и ребенку. Никто из преследователей не слышит, что это за слова.

В пятидесяти футах от аппарата для чтения микрофиш сорокаоднолетний Томпсон Бойд еще чуть ближе продвинулся к девушке.

Натянув на лицо вязаную спортивную шапочку, он подогнал прорези по глазам и убедился, что барабан револьвера не заклинивает. Все уже проверено, но в таком деле лучше перестраховаться. Засунув револьвер в карман, он вытащил из-под плаща увесистую дубинку.

Томпсон стоял за книжными стеллажами, отделяющими его от столов с аппаратами для чтения микрофишей. Пальцами в латексных перчатках он надавил на глаза, в которых сегодня с утра была особенно острая резь, и заморгал от боли.

Потом огляделся, в очередной раз убеждаясь, что вокруг никого.

Никакой охраны – что здесь, что внизу на входе. Ни одной камеры наблюдения или журнала для записи посетителей. Замечательно. Хотя без мелких накладок не обошлось. В помещении царила гробовая тишина, и Томпсону не удалось скрыть от девушки свое приближение. Она наверняка уже знает, что в зале есть кто-то еще, и могла насторожиться. Поэтому, войдя в это крыло библиотеки и заперев за собой дверь, он сразу же отчетливо хохотнул.

Томпсон Бойд перестал смеяться несколько лет назад, но, как истинный мастер своего дела, отлично знал, в чем сила хорошего настроения и как его можно использовать. Достаточно коротко усмехнуться, произнести пару приятных прощальных слов, щелкнуть крышкой мобильника, и жертва успокоится.

Уловка, похоже, сработала. Девушка сидела, уставившись на экран, быстро сжимая и разжимая руки, явно взволнованная чтением.

Бойд еще на несколько шагов сократил расстояние.

И снова замер, услышав, как она отодвигается от стола, скрипя ножками стула по линолеуму. Затем раздались шаги. Неужели уходит? Нет. Судя по звукам, она включила питьевой фонтанчик и сделала несколько глотков. Затем, сняв с полок книги, стопкой поставила их на стол. После короткой паузы жертва вернулась к полкам, чтобы выбрать еще несколько книг. Глухое «бух», и вторая кипа легла на стол. Наконец стул снова скрипнул, когда она усаживалась. Затем тишина.

Томпсон выглянул из-за полок. Девушка сидела и читала одну из дюжины книг, которые нагромоздила перед собой на столе.

Держа в левой руке пакетик с презервативами, перочинным ножом и мотком клейкой ленты, а правой сжимая дубинку, Томпсон пошел вперед.

Теперь он подкрадывался к ней из-за спины, все ближе и ближе – двадцать футов, пятнадцать.

Десять футов. Теперь, даже если она вскочит и побежит, он сможет ее достать: выбьет колено или оглушит ударом по голове.

Восемь футов, пять…

Он остановился и беззвучно положил «набор насильника» на соседнюю полку. Поудобнее обхватил рукоять и высоко занес для удара полированную дубовую биту.

Девушка увлеченно читала, не подозревая о нависшей опасности.

Томпсон со всей силы обрушил биту на обтянутую вязаной шапочкой голову девушки. Оглушительный хруст… Удар болью отозвался в руках.

Но что-то в звуке и ощущении от контакта было неправильно.

В чем дело?

Томпсон Бойд отскочил назад, глядя, как тело падает на пол… и разваливается на части.

Торс манекена повалился в одну сторону, голова в другую. Какое-то мгновение Томпсон завороженно смотрел перед собой. Затем повернул голову и увидел нижнюю часть манекена с накинутым на нее бальным платьем – одним из экспонатов выставки женской одежды периода после Гражданской войны.

О нет…

Каким-то образом догадавшись, что он представляет угрозу, девушка сделала вид, будто берет с полок книги, а на самом деле разобрала манекен, напялила на него свои свитер и шапочку и усадила все это за стол.

Но где же она сама?

Вместо ответа Томпсон Бойд услышал быстрые шаги, удаляющиеся в сторону пожарного выхода. Сунув дубинку под плащ, он выхватил револьвер и бросился вдогонку.

Женева Сеттл бежала. Спасалась бегством. Как ее предок Чарльз Синглтон. Хватая ртом воздух. Как Чарльз.

Увы, она не могла похвастаться тем достоинством, с каким ее предок держался во время погони сто сорок лет назад. В бешеной панике, всхлипывая и зовя на помощь, Женева налетела на стену, ободрав тыльную часть руки.

Держи крысеныша! Вон она, вон она! Костлявая сучка!

Мысль о лифте пугала: настоящая западня. Девушка метнулась к пожарному выходу, с разбега открыла плечом дверь. От удара Женева задохнулась, перед глазами сверкнула желтая вспышка. Не сбавляя скорости, девушка выскочила на площадку четвертого этажа и дернула ручку на себя. Но двери запасных выходов с лестницы не открываются – надо бежать на первый этаж.

Ловя ртом воздух, она понеслась вниз но ступенькам, думая: «Ну почему? Что ему надо?»

«Костлявая сучка на нас и смотреть не хочет…»

Пистолет… Вот что ее насторожило. Женева Сеттл с бандитами не водилась, однако нельзя учиться в школе имени Лэнгстона Хьюза, в самом сердце Гарлема, и ничего не знать об оружии. Когда раздался щелчок – совсем не как от закрываемого мобильника, – она сразу подумала, что своим благодушным смехом мужчина просто пытается ее обмануть. Готовая в любой момент броситься наутек, Женева сделала вид, будто направляется к питьевому фонтанчику. Сквозь книжные полки она заметила голову с натянутой на лицо лыжной маской. Поняв, что если не удержать его внимание на столике с аппаратом для микрофиш, то проскочить к двери не удастся, она с грохотом бросила на стол прихваченные с собой книги, переодела ближайший манекен в свой свитер и шапочку и усадила куклу на стул. Потом стала ждать, когда он приблизится; и как только он подошел – проскользнула мимо него к выходу.

Накати ей! Вздуй эту сучку!..

Женева оставила позади очередной этаж.

Сверху раздался звук бегущих шагов. Господи Исусе! Он ее нагонял! Тоже нырнул на лестницу и теперь был всего в одном пролете у нее за спиной. Чувствуя, как от усилий деревенеют ноги, поддерживая саднящую руку, Женева неслась вниз по ступеням, но шаги преследователя раздавались все ближе.

В самом низу она проскочила сразу четыре ступеньки и, неловко приземлившись, налетела на шершавую бетонную стену. Морщась от боли, девушка с трудом поднялась на ноги; шаги сверху приближались, по стене шахты скакала тень.

Женева бросилась к двери и оторопела, увидев обмотанный цепью засов.

О нет-нет-нет… Цепи на дверях пожарного выхода запрещены, но это не значит, что служащие музея не воспользуются ими для защиты от воров. А может, преследователь заранее намотал цепь, чтобы перекрыть ей выход. И вот она здесь – в темной каменной западне. Но что, если цепь только для вида?

Есть только один способ узнать, подруга!

Разбежавшись, Женева толкнулась в створку.

Дверь распахнулась.

Слава тебе…

Внезапно уши наполнил оглушительный рев, полоснул болью по сердцу. Женева закричала. Неужели ей прострелили голову? Нет, всего лишь сигнализация зашлась воем почище, чем Кишины малолетние братцы. Вот и улица. Захлопнув за собой дверь, девушка огляделась, решая, куда бежать – направо, налево…

А ну-ка навалим ей! Давай, прессуй эту сучку!..

Бросилась направо, на Пятьдесят пятую улицу, и нырнула в толпу спешащих на работу людей. Кто-то взглянул на нее с тревогой, кто-то с опаской, большинство же просто не обратили внимания. Снова взвыла сирена – это преследователь выскочил из дверей. Он попытается скрыться или продолжит погоню?