– Да, как-то нелогично получается, – согласился Барон. – Если бы не сегодняшний тест, никто бы и не додумался разводить нас… Позвольте выразить несогласие с вашими выводами?

– Да-да! – Поняв, что это уже не шутки и все происходит на самом деле, Барона поддержал Джокт: – Мы подадим рапорт коменданту, и тогда…

– Не теряйте время понапрасну! – оборвал их инструктор. – Как вы думаете, я здесь по чьей воле нахожусь? По своей, что ли? Ага, дошло наконец-то! И имею от коменданта четкую инструкцию посылать всех несогласных в задницу. Понятно? Да и с чем вы не согласны? Не я хлопал за вас в ладоши… Так что комендант моего решения не отменит, вы же не оберетесь неприятностей, если будете досаждать ему с подобными просьбами. Обращайтесь лучше сразу в штаб Внешнекосмической обороны, на Землю. Там, по крайней мере, вам не накидают нарядов по службе. Надеюсь, вы догадываетесь, каков даже в этом случае будет ответ?

Молчал Барон, молчал Гаваец. Молчал и Джокт, представляя, как его рапорт ложится на стол гелиокомандора Бисмара.

– Знаете, что? – Теперь инструктор сам пошел в атаку: – Не нужно смотреть на меня волком! Не думаю, что вам стало бы приятней, если бы я оставил всех в неведении до окончания тестирования, а потом кто-то из ассистентов объявил тот же результат. Что скажете? Вот то-то! Не знаю, насколько это поможет лично вам, пилот Джокт. – Психолог снова попытался ткнуть пальцем, и снова это у него не получилось. – Но я бы хотел сказать, что подобная участь ожидает практически всех здесь собравшихся. Набрать минимальный боевой опыт, летая временными тройками, – это одно. А стать полностью автономной боевой тройкой, которой можно доверить любое задание, – совсем другое дело. Кстати, – теперь он обращался к Гавайцу, – ваше предложение о частой замене троек принимается! Можно считать, вы попали прямо в точку.

– То есть?

– Иногда что-то меняется в людях, вернее – что-то изменяет их. Кто-то приобретает новые качества, кто-то теряет… Раз в год ВСЕ пилоты теперь будут проходить тест-маджонг. Такое уже практиковалось раньше.

– И как успехи? – Пилотам оставалось только язвить.

– Редко кто из ведомых попадал в лидеры, еще реже – из лидеров в ведомые. Но состав троек изменялся почти наполовину. Почему – сами поймете со временем. Сейчас же, перед прохождением тест-маджонга, и пока обрабатывается информация с видеочипов, не забивайте головы ненужными вопросами. Давайте, я лучше расскажу что-нибудь еще о непроизвольных реакциях и их связи с нашей сущностью…

И, не дожидаясь согласия, а больше – чтобы отвлечь пилотов от раздумий, инструктор пустился в экскурс по практической психологии. Мало-помалу в разговор вступили и пилоты…

Пусть этот разговор и оказался сумбурным, из тех, что забываются на следующий день, но все же он достиг своей цели. Через десять минут со всех сторон посыпались вопросы, и больше никто не заикался о несогласии с выводами инструктора. Вскоре, если ощущение несправедливости и осталось, вслух его никто не озвучил…

– А сила рукопожатия о чем-нибудь говорит? Если один человек сжимает руку другого со всей силы, то это значит…

– Это значит, что он более эгоистичен, чем собеседник. Еще, возможно, свидетельствует о гипертрофированном инстинкте собственника. Конечно, по одному этому жесту ничего не скажешь, здесь немалую роль играет и физическая сила. – Инструктор кивнул в сторону Гавайца. – Но все же в большинстве случаев такой жест делается умышленно и говорит скорее о плохом, чем о хорошем.

– Почему?

– Как вам сказать… Это в моем понимании… Одно дело – быть человеком честолюбивым, другое – стараться подавить любого другого человека. Это ведь атавизм чистейшей воды! Звери рычат, демонстрируют зубы, парнокопытные вскидывают рога, а люди… Наблюдения показывают, что такие «силачи», здороваясь с людьми, от которых в чем-то зависят, резко ослабляют хватку. Такая реакция не относится к неконтролируемым. Я называю – любить себя, любимого.

– А разве это не показатель жесткости характера?

– Возможно. Но еще может оказаться свидетельством простой жестокости. Между жесткостью и жестокостью граница, конечно, имеется. Но очень тонкая. Вы понимаете? И почему-то, чаще всего, такая жестокость вымещается на женщинах, уж простите за сентиментальность, но бывают… перегибы…

Пилоты понимали. Может быть, каждый по-своему.

– А имеет ли значение, на каком расстоянии от собеседника останавливаться во время разговора? Это тоже о чем-то говорит?

– Ну-у… Специалист различит сразу несколько случаев, и, если это не близкие друзья, чаще всего такое положение собеседника, когда он пытается буквально втиснуться в вашу кожу, должно заставить сомневаться в его правдивости. Хотя общего заключения делать по этому признаку нельзя. Для тех, кто живет в густонаселенных районах, такая близость – норма. А вот, скажем, колонисты, которым пришлось осваивать обширные территории и жить обособленно друг от друга, те всегда при разговоре сохраняют дистанцию, стараясь находиться на расстоянии вытянутой руки. Присмотритесь сами: всегда можно отличить астронавтов линейного флота от пилотов истребителей. На линкорах ютятся в тесных помещениях, особенно капонирщики и расчетные группы, обоймами, вплотную друг возле друга. Вы же привыкли к простору. Простору и одиночеству. Все, что чуть больше вашего одиночества, – полетные тройки…

Так, постепенно, инструктор вернулся к основной теме разговора – о тестировании для формирования новых полетных троек. В это же время в кубрике начали появляться новые лица. К своему удивлению, Джокт увидел среди них и Спенсера.

– Привет! – обменялись они рукопожатиями.

И Джокт поймал себя на том, что оценивает силу пожатия Спенсера. С каким-то облегчением и радостью в итоге он решил, что с женщинами у Спенсера все нормально, без перегибов. И с другими людьми тоже.

– Ты чего здесь? – задал он вопрос Спенсеру.

– За тем же, что и ты, – без улыбки ответил Спенсер. – Формирование троек. Тест-маджонг.

– И… Ты тоже?

– Как видишь, не я один… Жестокая штука, правда?

Джокт тут же вспомнил слова инструктора насчет регулярно проводимого тестирования даже для опытных пилотов и согласился, что да – штука эта ужасная!

Объявление инструктора о том, какие тройки будут разбиты, Джокт уже не слушал и почему-то старался не встречаться взглядом ни с Бароном, ни с Гавайцем. Ему казалось, что повинен он сам. А вот недовольных возгласов у присутствующих прибавилось. Впрочем, это были только пилоты одного с Джоктом выпуска, к пилотам, вошедшим вместе со Спенсером, это не относилось. Они стояли спокойно, словно готовились принять к исполнению какое-то будничное указание. К тому же их очередь пока не настала. И в итоге вышло, что полностью нетронутыми остались всего две тройки. Хотя бы кому-то повезло! Еще в трех тройках выбыло всего по одному человеку.

– Ну и что сейчас будет происходить? Как нас собираются склеить заново? – поинтересовался Джокт у Спенсера.

– О! Это будет незабываемая игра! – живо откликнулся тот. – Хорошо, если закончим к утру…

– Даже так?

– А ты что думал? Иногда тест-маджонг длится несколько дней. Вот, например…

Неизвестно, какой пример собирался привести Спенсер, потому что в следующую секунду инструктор отдал команду.

– Активировать индапы! Предполетный режим! Разбейтесь по парам и проходите в маджонг-класс.

– А… – начал было кто-то.

– Это без разницы, с кем будете в паре. Вам предстоит собрать не один пасьянс, пока что-то прояснится. Ну кто первый?

Барон ухватил Джокта за руку и, насупившись, сделал первый шаг.

– Сложите руки… Похлопайте… Еще бы попрыгать заставил – кто выше! – баобаб ученый! – бормотал он при этом, очевидно пытаясь найти хоть какой-нибудь шанс опровергнуть выводы психолога.

Но с первой же партии все стало ясно. И если этот метод, испробованный годами и поколениями пилотов, был верным, то выходило, что психолог не ошибался…