– Тебе только кажется, что ты прав. Не забывай, речь идет о допущении, от которого ты отталкиваешься.

– Хорошо. Почему они не натаскивают своих штурмовиков? Надеются взять численностью?

– И это тоже. – Балу вспомнил ужасный вал залитых в броню червей, встретивших десант Солнечной на одном из планетоидов.

– Но почему вам нигде не противостоят части штурмовиков, состоящие только из новобранцев?

– Наверное, из-за того, что нам не часто выпадает встречаться в каком-то месте дважды. Или даже трижды. Вы, пилоты, действуете по секторам, очередность облетов, дежурства, прикрытия точек пространства… А нам приходится работать только по конкретным объектам. Быть может, Бессмертные и пытались что-то такое проделать, хотя… Нет, не припоминаю.

Балу, больше по инерции, все еще занимался поиском аргументов в подтверждение ошибочности заявления Джокта, но делал это уже без уверенности. Наверное, потому что чувствовал – Джокт высказался не полностью, и у него имеются какие-то другие объяснения. Чутье не подвело штурмовика. Объяснений, а вернее – новых трактовок старых событий, у Джокта было хоть отбавляй!

– Балу, признайся честно, тебе вообще когда-нибудь приходилось сталкиваться в бою с необученными штурмовиками Бессмертных? Без оценки вероятности повторной встречи? Пусть это были не полнокровные воинские части, а хотя бы единичные случаи, вроде как у вас – солдат-стажер при ветеране десятка штурмов? Встречал таких противников? Я не имею в виду червей со слабым вооружением, недостаточной броней, просто особо невезучих, что попадаются под первую же очередь, кто-то всегда погибает первым… А именно необученных? Застывающих при виде атакующего строя пехоты КС, не знающих, как укрыться от неожиданно появившегося «Шарка», стремящихся как можно быстрее вгрызться в почву, где можно спастись…

– Если честно, таких не припоминаю. Но, может быть, мне просто не хватает времени обращать внимание – кто там невезучий, а кто – необученный?

– Может быть, может быть… Только в пространственном бою я всегда отличу опытного пилота Бессмертного от менее опытного. А с временем на торпедную атаку или уход от вражеской атаки у меня тоже негусто… Это же очевидно! Они уже подготовили части штурмовой пехоты! Годами или веками, но каста штурмовиков полностью сложилась у Бессмертных, и нет никакой необходимости готовить новичков, потому что… потому что…

– Это тоже допущение. Твоя фантазия, вывод, к которому ты пришел эмпирическим путем. Хотя, если честно, довольно любопытный вывод… Кто знает, на самом деле не существует новобранцев-штурмовиков у Бессмертных или они не встречались именно мне… Я готов поспрашивать других Ферзей, но не думаю, что кто-то из них оказался в бою пытливым исследователем.

– Ладно, – снова уступил Джокт, – оставим пока Первый Боевой, и все, что с ним связано, будет очередным совпадением. А как тебе рассказы Барона? Рассказы про золотые слитки, например? А ведь он, когда ему никто не захотел поверить, специально пересказал то же самое под воздействием индапа – «коктейль правды» не мог ошибиться!

– Барон мог подхватить такую информацию в случайном разговоре, где некто решил почесать языком. Он и поверил. И ничем твой «коктейль правды» эту веру не вышибет.

– Хорошо, что он нас сейчас не слышит!

– Хорошо, что нас не слышит кое-кто другой, например твой друг из особого отдела! А Барон… Ну что тут такого? Он не только про слитки рассказывал. Жаль, ему мало когда удавалось хоть чем-то свои рассказы подтвердить.

– Действительно, жаль. Но разве подобные слухи могут возникнуть на ровном месте?

– Да сколько угодно! Вспомни, Джокт, ты же сам смеялся, когда услышал от кого-то рассказ о Бессмертных, высадившихся в Карпатах. Тогда вообще дело дошло до тихой самоэвакуации, а ты говоришь – на ровном месте не бывает. Еще как бывает!

– Хорошо. Барон фантазирует. Ему ты не веришь. А мне ты готов поверить?

– Ты неправильно ставишь вопрос. Не кому, а во что мне нужно будет поверить. В твои догадки? В какие-то гипотезы, допущения и прочее? Джокт, ты посмотри, как это выглядит со стороны. Сейчас не самое лучшее время для любых разговоров. Я просто спросил твое мнение – почему Бессмертные интересуются тобой? А ты выдал в ответ, что где-то в штабе сидят предатели, связанные с Бессмертными, и поставляют им информацию. Более того, обобщил неообщаемое. Первый Боевой, Плутон, Европу. Мифические золотые слитки… Кому они понадобятся в случае крушения Солнечной? Или кто-то мечтает жить среди червей? Это невообразимо, Джокт! Вместо того чтобы заниматься делом, я и ты…

– И все-таки я задал тебе вопрос. Ответь, пожалуйста.

– Ну, – осторожно начал Балу, не желая вот так, напрямую, обидеть друга, – вообще-то я никогда раньше не замечал за тобой склонности к выдумкам. Но, Джокт, – все-таки он не удержался, – я до сих пор не знаю, как стоит относиться к твоим рассказам о черных линкорах!

– Я сам этого не знаю. За меня все решала целая комиссия различных спецов и пришла к выводу, что все нужно воспринимать очень серьезно. Ведь не я один встречался в Приливе с «Летучими голландцами».

– Какое это имеет отношение к предательству? Если, конечно, мы все еще говорим о предательстве?

– Самое прямое, Балу. Когда меня загрузили в корабль-исследователь, – помнишь, я потешался над странным кораблем «ушастиком», с огромными параболами антенн вроде слоновьих ушей? – вот тогда я побывал в наведенной реальности. Вроде бы ничего такого странного и удивительного, во славу Солнечной мы все готовы побыть подопытными кроликами, тем более, что у нас не всегда спрашивают на это согласия, верно? Но одна странность все же была. И она до сих пор не дает мне покоя. Черт с ними, с моими ощущениями, будто кто-то стер у меня часть памяти, хотя после первого медсканирования я отчетливо помнил все-все детали… Наверное, медики, работающие с наведенной реальностью, способны запутать кого угодно. Но со мной был офицер особого отдела. Этой самой наведенной реальностью ему тоже по полной программе запутали мозги. Зачем? Разве не пользуются сотрудники особого отдела доступом практически ко всем тайнам? Зачем было скрывать что-то и от него? И что именно от него попытались утаить? Третий участник эксперимента, пилот-исследователь, управляющий «ушастиком», тоже побывал в плену галлюцинаций. Только он в этом не признался, а может быть, просто не догадывался. К чему такие сложности?

– Не знаю. Это известно только тем, кто проверял твою способность наблюдать в Приливе «Летучих голландцев».

– Правильно – мою! Мою способность! Пусть я был подопытным кроликом, ладно. Но двое других? Что это был за эксперимент? Почему подопытным кроликом стал особист? До меня только потом дошло, что приказ-разрешение на участие особиста в эксперименте с применением наведенной реальности мог быть выдан только заранее! Что это за игры, Балу? Чьи это игры? Молчишь? Не знаешь? Я тоже не знаю и могу только фантазировать. Но мне кажется, именно тот эксперимент каким-то образом связан с осведомленностью Бессмертных. Бессмертные знают, что я уцелел, после того, как отпустил транспорт, но это означает, что им известно про новые истребители для Вирт-пилотов. Так?

Теперь дальше. Почти четыре десятка пилотов истребителей, экипажи линкоров, крейсеров и мониторов, сотня старших офицеров, наконец, два полновесных командора! Ты посмотри, сколько удобных фигур для ведения переговоров! А Бессмертные выбрали именно меня.

– Может быть, они действительно тянут время, а тогда никакой разницы – кто сидит за пультом связи…

– Вот! Вот оно! Никакой разницы! И пока не прозвучало ни единой вразумительной фразы, объясняющей, для чего на переговорах нужен я!

– Ну и что?

Ко всему, что касалось несчастных и счастливых совпадений, Балу не растерял критического отношения. Говорить о предательстве, оперируя лишь некоторыми событиями, с различными причинами – бездоказательно. Так считал Балу. Но в то же время он понимал, что Джокт вовсе не фантазер и не потерявший то ли от страха, то ли еще от чего голову мальчишка, на плечи которого тяжелой ношей легло разрешение важной и ответственной задачи. То, что Джокт рассказал об эксперименте с наведенной реальностью, тоже можно понять двояко. И штурмовик разрывался между этими двоякостями, противоречиями, имевшимися во всем, не только в толковании эксперимента. Но то, что для переговоров – для первых переговоров между двумя враждующими неизвестно из-за чего цивилизациями! – был вызван простой пилот, этот факт выглядел действительно более чем странным. Балу так и высказал Джокту, однако все равно еще раз попытался увести его в сторону от скоропалительных выводов.