– Ты – еще один, – ввернул Джокт.

– Я не в счет. Простой пилот. Даже не лучший. Нечто в миллион раз меньшее, чем даже пешка. Хотя, знаешь, после нашей победы Старик вполне может стать одной из самых влиятельных фигур Солнечной. Ведь все, что он вложил, вернется ему с процентами. После победы…

Выговорившись, Барон наконец-то присел на край гравикойки и только тут задал себе вопрос, а почему это его друг не спит?

– Когда думаешь ложиться? Тебе не кажется, что это уже перегибы?

– Я… решил поработать на компьютере. – Джокт почувствовал, как краснеют мочки ушей, что происходило каждый раз, когда ему приходилось врать.

Тут они были схожи с Гавайцем. Что-что, а врать не умел ни один, ни другой.

– Понятно. Опять играешь? Не боишься стать этим… инфонариком?

– Не боюсь. – Поняв, что ложь не удалась, Джокт уселся рядом. – Полковник Бар Аарон говорит, что в моем возрасте уже не грозит оторваться от реальности.

– Не грозит оторваться? Сейчас посмотрим… И, не дожидаясь разрешения, Барон подскочил к столу, поворачивая экран.

«Великая Мамба вызывает Питона Джокта! У нас проблемы. Атакованы группой „Кнопок"!» – бежало в строке вызова на фоне звездного пространства, расчерченного прицелами.

– Снова Каталина?

Джокт боялся, что Барон начнет издеваться, тонко, обидно, – иногда это получалось у него очень даже мастерски. Но такого не произошло.

– Это она? – Барон повторил вопрос.

– Она, – выдохнул Джокт, посмотрев на экран.

– Ты что, влюбился в жителя виртуальности? В сумасшедшую?

– Каталина не сумасшедшая! – Джокт поджал губы.

Барон оставил издевки, но его лишь наполовину справедливые упреки жалили больно.

– Ты должен понимать, что это все несерьезно. В это время ты должен спать и видеть десятый сон! Понимаешь, что твоя привязанность к Каталине уже начала тебе мешать?

– Ничего, завтра начинаются установочные вылеты в новых тройках, высплюсь после обеда…

– Выспишься. Только предварительно провалишь всю тренировку. У тебя ведомые – асы! Разве не понятно? Теперь нужно постоянно держать форму. Давай-ка укладывайся, попроси у индапа глубокий сон и забудь о ней. Хотя бы на сегодня.

– Не могу, – покачал головой Джокт, зная, как глупо выглядит его объяснение, – ты же видишь, там сейчас свалка начнется, она ждет… Она верит, что я приду в ее Игру.

– Давай сообщим, что ты погиб. Погиб смертью героя, сбив десять линкоров и двадцать крейсеров. Давай?

– Торпед не хватит, – совсем уж скис Джокт, – и в этой игре невозможно сбить неучтенный линкор или крейсер… К тому же слово «погиб» для них ничего не означает. Так же, как и «воскрес». Для них все это – Вечная Игра. Игра навсегда!

– Ладно-ладно, я пошутил. Но все равно, так нельзя, – смягчил тон и стал оправдываться Барон. – Конечно, это не мое собачье дело, но тебе же завтра… Да какое там! Сегодня! Тебе не играть сегодня предстоит, а лидировать в новой тройке! Виражи, провалы, подъемы… Если что-то пойдет не так, как ты будешь объясняться со Спенсером и этим… третьим, неулыбчивым?

– Смоки, – механически подсказал Джокт.

– Смоки, – повторил Барон, – Он точно не поймет, сочтет за блажь! Утрата доверия со стороны ведомых – дрянная вещь!

Заметив, что Джокт остается безучастным ко всем наставлениям, Барон снова сел рядом, обхватив друга рукой за плечо.

– Знаешь, Джокт… Как-то не везет тебе в личной жизни… Лиин. Теперь – вообще что-то невообразимое.

– Она не женщина. Ей всего пятнадцать, – зачем-то огрызнулся Джокт. – Вся проблема в том, что я очень хорошо все воображаю. Понимаешь?

И дальше Джокт рассказал все – про собственные чувства, когда он увидел Каталину почти обнаженной, про размышления над судьбой всех несчастных информационных наркоманов.

– Как это раньше называлось? Каторжники, прикованные к веслам на галерах? Только их галеры никогда не придут к берегу. Или они не заметят этого берега… Ни берега, ни самих цепей. Но зато я – вижу! Это ужасно, Барон! Если Старик когда-нибудь станет большой фигурой, попроси, чтоб он навсегда решил вопрос с мальчишками и девчонками, что падают на дно жизни, не замечая этого падения…

– Ты думаешь, все так просто? Мне тоже их иногда жаль. Но сейчас не время для сантиментов. Нужно думать о том, что все они пригодятся в бою!

– Вот видишь? Ты говоришь – иногда жаль, а потом сам себе противоречишь.

– В чем же?

– То, как ты сказал про них, – «пригодятся»! Будто о полезной вещи, как о дополнительных разгонных двигателях или электронной системе навигации. Так нельзя, они – почти дети! Хорошо, среди них нет грудных младенцев. А если бы младенцы научились играть в «Зигзаг-52», их тоже – за полетные джойстики и в бой?

– Не горячись, не надо! Младенцы не смогут играть в такую игру. К тому же не выдержат перегрузок… Ой, прости! – увидев невероятно округлившиеся глаза Джокта, поспешил извиниться Барон, но затем нашел выход: – Глупости! О каких перегрузках речь, если теперь они управляют истребителями Дистанционных Групп? Да у них вообще самое безопасное место в бою – держаться позади, пилотировать дистанционно…

– Вот только Бессмертные не различают – где для кого безопасно, а где нет. Все равно станция с пилотами новой формации. – Джокт старательно избегал слов «сумасшедшие», «инфонарики» и прочих эпитетов, – станция должна находиться в оперативном квадрате боевых действий. А в бою всякое может случиться.

– Ладно. – Барон попробовал разъяснить по-другому. – Хочешь узнать всю правду?

– Правду о чем?

– И о твоей Каталине тоже!

– Ну-ну…

– Просто сидеть перед монитором с утра и до утра – этого недостаточно, чтобы стать… такими. Для полного эффекта нужно кое-что еще…

– Полное отсутствие веры в будущее?

– Это, может быть, тоже. Но есть вещи и похуже. Ты слышал когда-нибудь о наркодилерах?

– Наркодилеры? Кажется, их истребили еще пару сотен лет назад. Те, что еще встречаются, – импровизация неудачников и…

– Правильно. Истребили. Потому что Совет хайменов ввел жесткую монополию на продажу наркотических веществ. Но истребили верхушки картелей, всех выявить невозможно. И тогда появились некоторые одиночки, желающие конкурировать с властью. Поскольку такая конкуренция нереальна, ведь это глупо – приобретать «экстази» у хитролицего проныры, когда можно спокойно скинуть пару кредитов, – если брать для себя и для друзей – прямо у входа в ночной клуб. Постоянным клиентам – скидка!

– К чему ты это ведешь? На что ты намекаешь, Барон?

– Не понимаешь? Подумай – конкурировать невозможно, но хочется. Что делать?

– Действительно, ничего не понимаю…

– Нужно разрабатывать новые наркотики, которые нигде больше не достать! А-а, о чем я говорю! – Барон махнул рукой. – Ты же с Плутона! Вряд ли даже знаешь, что такое «экстази»!

– Нет,почему, знаю, – робко признался Джокт, – конечно, не на Плутоне, там строго…

– Здесь? В Крепости? – Теперь глаза округлились уже у Барона.

– Нет, конечно! Одну капсулу – с Эстелой. Когда мы… Ну во второй раз, в общем… А еще раньше – пару раз на Европе. Помнишь, я говорил, что проходил там практику, как раз, когда все произошло…

Джокт, конечно же, имел в виду трагедию Плутона и «Хванга». Барон все понял, но уже привык игнорировать переживания Джокта. Впрочем, прежних переживаний уже не было. С тем, что осталось, Джокт вполне справлялся.

– На Европе – и всего пару раз? Ну ты даешь! Да там уже с утра все под кайфом! Планета-аквапарк! Планета для развлечений!

– Для кого – развлечения, а для кого – десять часов практических занятий в катакомбах шахт гравитационного контроля. Так что – пару раз всего и пробовал. Тем более мне не понравилось.

– Это с непривычки. Мне тоже сначала не нравилось, а потом – еле-еле оторвался. Когда оторвался, отец был жутко недоволен.

– Недоволен? Почему?

– Так удобнее. Это же мечта хайменов – общество, с утра до вечера находящееся в хорошем настроении. Все довольны, всем хорошо. Жизнь прекрасна, что с того, что окажется чуть короче? Любая работа кажется легкой. А вечером – бары, девочки. Опять «экстази»… Хотя официально это и считается слабым наркотиком, мало кто понимает, что даже слабый наркотик – всего лишь более короткая дорожка в крематории. Но я не о том… Дилеры-одиночки додумались до наркотика, который, совмещаясь с времяпровождением за компьютером, позволяет вживаться в игру. Их тоже гоняли. Ловили, отправляли за решетку. Но чаще оставляли под рукой. Так что идея использовать детскую страсть к военным играм для нужд Солнечной возникла не сейчас и вовсе не у военных… Как только Бессмертные атаковали дальние форпосты, дилеров перестали гонять, теперь они пасутся у каждого социального салона развлечений…