– Так и у тебя скоро будут! – совершенно искренне говорю я. – Три года, это же тьфу! Ты уже больше прожила!

«Рома, Иолла, Мауна, здесь Уэф. Можно посетить ваше жилище?»

– Деда! – дочь вскакивает, как пружинка, выскальзывает из-под маминого крыла. – Можно, деда, можно! Мама-папа совсем даже не занимаются сексом!

– А чем же они в таком случае занимаются? – в фиолетовых глазах Уэфа, возникшего прямо в центре комнаты, тлеют насмешливые огоньки.

– Они занимаются моим воспитанием! Хвалят меня и ласкают, вот! – докладывает деду внучка.

– Доброе дело! – одобрительно говорит дед, поудобнее размещаясь на вырезанном видеотехникой круге ковра, только цветом отличающегося от нашего домашнего. – Ну здравствуйте, мои родные!

– Здравствуй, папа! – хором говорим мы с Ирочкой, садясь по-турецки, рядышком, как примерные детишки. Смеёмся все трое.

– А где бабушка? – ревниво спрашивает малышка.

Уэф огорчённо разводит руками, вздыхает.

– Не успела. Но вы не расстраивайтесь, минут через десять она закончит, и я вас соединю. Она в Крыму сейчас, вместе с Иого, – это уже нам с Ирочкой.

– Значит, всё-таки решили? – жена блестит глазами. – Именно в Крыму? Кавказ рядом…

– Всё же в Крыму, – вздыхает Уэф. – Конечно, с маскировкой подлинная головная боль, туристы кишат летом… Однако база должна всё же находиться в своей зоне ответственности. На Кавказе своя, а на Украине теперь своя будет. Ну ничего, там в этих горах, которые яйлами кличут, ещё есть вполне укромные места.

Уэф помолчал.

– Вообще-то давно пора выделить было. Не Советский Союз, там теперь такая головная боль…

– Иого координатором? – спрашивает Ирочка. – Как же ты без него?

– А он и так последнее время почти всё время в тех местах обитает, – усмехается папа Уэф. – Так вот и пусть берёт и работает официально, со своим штатом… Пойдёшь ко мне, дочка? – внезапно спрашивает он.

– Вместо Иого? – Ирочка блестит глазами, и я ощущаю её чувства: желание, озабоченность и опаску. – Замшей у тебя, угу… Ты меня в тугую спираль завьёшь, папа.

– Не будешь справляться, так и завью, – кивает Уэф. – Да не бойся, в рядовые оперсотрудники всегда перейдёшь, если не осилишь.

– Я не о личной карьере в первую очередь пекусь, папа, и ты это знаешь. – Ирочка даже крыльями встряхивает. – Я подставить вас боюсь. Короче, я ничего пока не скажу. Мне нужен разбег.

– Хорошо, разбег так разбег… – снова вздыхает папа Уэф. – А когда-то ты любила с места…

– Молодая была, глупая, – отрезает Ирочка, и мы снова смеёмся. – Впрочем, так и так ведь это не мгновенно?

– Да, конечно, – кивает Уэф. – Место выбрать, зал сформировать да телепорт вырастить, а это не шутка…

– Кристалл-зародыш доставили?

– Нет пока, зачем? Место сперва… Да, не пришлось бы в пещерах жить Иого. Имитацию пещерного города делать. Будет как «зелёные»… Да пока наберёт персонал, да смотрителя найти, да агентов влияния, да исполнителей, да пока освоятся… Так что время для разбега у тебя есть, Иолла. Как раз Мауна отправится в Первый полёт.

– Деда, а у меня крылышки ещё выросли! – наскучив умными разговорами взрослых, дочура поворачивается спиной к деду, разворачивая свои культяпки.

– Ого, какие! – Уэф явно восхищён. – А ну-ка, ну-ка… Да они у тебя до колен скоро достанут!

Довольная дочура тянет розовые культяпки, и тут я замечаю – они и в самом деле легко достигают низа ягодиц. Растут, однако, действительно растут… Ангельские крылья, в отличие от неуклюжих окостенелых крыльев земных птиц, имеют подвижные пальцы, позволяющие подворачивать длинные маховые перья внутрь, иначе при таком размахе крылышек перья только что по земле бы не мели. И сейчас Мауна вовсю демонстрирует нам сложную конструкцию, чем-то напоминающую складной японский зонтик.

– А вот и бабушка! – дочура прыгает на месте.

– Здравствуйте, дети! Здравствуй, внучка! – глаза Мауны-старшей прямо-таки лучатся теплом. Мауна-младшая вертится юлой от восторга.

– А меня в компанию примете? – гудит дед Иваныч, вдвигаясь в поле изображения, словно осадная башня. – Здравствуй, Иришка, здравствуй, Рома! И ты здравствуй, егоза!

Я улавливаю – Иваныч сейчас на своём кордоне. А мама Маша в Крыму, стало быть… Классная всё же штука ангельская видеосвязь.

Мауна-младшая прекращает верчение, даже губки раскрыла от впечатляющего зрелища. В этот момент Нечаянная Радость срывается со своей икебаны и с писком улетает прочь. Да, зверюшка уже усвоила, что часть гостей в доме бывают фальшивыми, и пытаться садиться им на голову бесполезно. Но на образ деда Иваныча она всегда реагирует довольно нервно. Оно и верно, чтобы такое чудовище прямо в дом впёрлось, тут никаких нервов не хватит!

– Человеческий дед Иваныч, ты же добрый? – правильным и ясным русским языком вопрошает дочура.

– Вот бабушка твоя говорит, что да, – улыбается в бороду человеческий дед Иваныч.

– А почему тогда ты такой огромный и страшный? – снова спрашивает Мауна-младшая. Мы все хохочем, и сам Иваныч ухает филином.

– Раз добрый, должен быть красивый, – убеждённо заявляет дочура.

– Врождённые генетические дефекты, Машутка, – разводит руками человеческий дед.

– Это пустяки, – безапелляционно заявляет Мауна-младшая. – Вот бабушка поставит тебе укол в попу, положит в витализатор, и ты сразу станешь красивым, как папа стал. И с крылышками!

– О-ой, не могу! – стонет Ирочка, привалясь ко мне.

– А раз ты добрый, тогда покажи мне собаку Казбека и ещё лошадь. И кота, и ворону ещё! У тебя есть, – делает следующий логический ход дочура.

– Ну, сейчас попробуем всех сыскать, – поднимается с лавки дед Иваныч. – Только давай перейдём в другую комнату, чтобы не мешать взрослым разговорам, ага?

Иваныч увлекает Мауну-младшую в соседнее помещение, дабы там предъявить подлинные доказательства своей доброты. Я провожаю дочь взглядом. Разумеется, собака, лошадь да сверх того кот и ворона – это вовсе не так мало. Всё вместе это позволит человеческому деду Иванычу продержаться минут двадцать.

– Пойдём-ка, дочка, – говорит Мауна-старшая. – У нас свой разговор будет, для мужчин практической ценности не имеющий. А Уэфу есть что сказать Роме.

И вот я остаюсь один на один с папой Уэфом.

– Нам действительно есть о чём переговорить, Рома, – говорит Уэф. – Что ты думаешь насчёт своего видения? Очень странного, кстати…

– Да ничего не думаю, – честно признаюсь я. – Аналитики пока думают. Для моих же мозгов информации недостаточно, чтобы начать думать что-то связное.

– Ой, не скажи… На аналитиков надейся, да сам не плошай, – выдаёт свой вариант известной человечьей поговорки Уэф. – Всё это как-то связано с тем, что ты задумал.

– С «зелёными»? – я изумлён. – Каким образом?

– Этого я не смог увидеть, – он смотрит прямо мне в глаза. – Это не просчитывается. Увидеть можешь только ты сам. Увидеть и понять.

Я размышляю.

– Вот и Биан мне тоже, насчёт «скрытой угрозы»…

– Биан не зря ест свои фрукты-орехи, Рома.

– Привет тебе, о изумительная!

Действительно, наша наставница сегодня выглядит ещё эффектней, чем в прошлый раз. Ногти на руках и ногах вспыхивают радужными искрами, на шее ожерелье с дымчато-янтарным туманом, переливающимся внутри крупных бусин, и сквозь туман то и дело просвечивают алые всполохи. Довершают наряд серёжки, что-то совершенно космическое…

Я невольно улыбаюсь про себя. Легко быть модной дамой, когда на тебя намотано с десяток погонных метров тканей, а попробуй-ка выглядеть стильно в полном неглиже, да без всякой косметики! Однако женщины в таком деле, как мода, не знают преград…

– Привет, о Великий Спящий! – в глазах наставницы зажигаются чуть иронические огоньки. – Готов к подвигу?

– Обязательно!

– Так сверши его! Вопрос первый…

Я отвечаю чётко, легко и свободно. Что бы я делал без своей мудрой жены… Грибы собирал, не более того.