Акабар останется в руках Кассаны, чего Оливия не пожелала бы никому, а особенно ему. Он немного нравился певице.

С Элией было по-другому. Оливия чувствовала бы себя очень виноватой, если бы оставила ее.» С одной стороны, — думала Оливия, — я ее должник после того, как она спасла меня от драконихи. Она позволила мне присоединиться к ним и поделилась своими песнями. Да, однажды она украла у меня аудиторию, но никогда не сделает этого снова. После церемонии она, наверно, никогда не будет больше петь. И все эти песни и мелодии будут потеряны для мира «. Хафлинг вздохнула.

Это будет преступлением.

Но не для таких людей, как Кассана, которые любят похищения, пытки и убийства. Их не заботит мир музыки.» Конечно же, я буду виновата, если не сделаю ничего, чтобы остановить ведьму и ее банду «, — признавала Оливия.

«Прыгай, Оливия, — говорила сама себе хафлинг, — пока ты не сделала что-нибудь, о чем позже придется пожалеть». Из ее головы не выходили вид избитого Акабара и звук, с которым голова Дракона билась о ступени, когда наемники тащили его по лестнице.

Но мысль о том, что Элия никогда больше не будет петь, была еще хуже.

Оливия перелезла обратно в комнату и спрыгнула на пол. Выйдя из комнаты, она увидела, что коридор пуст. Откуда-то снизу доносились голоса.

Остановившись, чтобы послушать, она вдруг заметила красные капли на полу.

Кровь.» Кровь Акабара или Дракона?» — подумала она и пошла по красным следам, ведущим вниз по лестнице.

Голоса доносились из кухни. Кровавый след шел через пустой зал в противоположную сторону. Оливия прошла по нему до ниши, в которой стояла огромная статуя.

След оканчивался лужей крови около статуи, как будто узник только что был здесь. Оливия хмыкнула. Почему они не сказали, куда идет этот потайной ход?

Послышались приближающиеся шаги и голоса. Оливия спряталась за статуей.

— …нечестно. Вот что я скажу, — протестовал первый.

— Нечестно ничего не значит для Ее Милости, — возразил второй голос. У нас нет трудового стажа, у нас ничего нет. Нам не платят. Мы не можем отдохнуть.

Так что? — Слова стали неразборчивы, как будто говорящий что-то жевал, — …вместо набега на кладовую Ее Милости приходится стоять на улице в холоде и сырости. Что?

— Смотри, что-то у двери темницы.

Внутри у Оливии сжалось от ужаса. Она выбрала как раз то место, куда они направляются!

Мягкие шаги приближались к Нише. Если бы ситуация не была так серьезна, Оливия наверное, рассмеялась бы над огромным мужчиной, который пытается красться, как хафлинг. Она не видела, насколько близок человек, но уже чувствовала, как прогибаются под ним доски. Вдавив спину в стену, Оливия уперлась в пьедестал статуи ногами.

Огромная статуя качнулась и упала. Грохот камня смешался с хрустом костей под огромной тяжестью. Первый из Огненных Клинков был убит. По полу растеклась лужа крови.

Другой, огромный мужчина с коротким мечом в одной руке и половиной дыни в другой, стоял в футах десяти от того места, где нашел свою смерть его товарищ.

Его глаза расширились от неожиданности, но он подскочил к нише. Оливия выскользнула из-за пьедестала.

— Мурр, — пробормотал наемник. Было ли это имя божества или его товарища, Оливия не знала. Да это девка! Давай, крошка, я быстро с тобой управлюсь. Мы запрем тебя, пока…

Хафлинг не стала ждать, надолго ли ее надо запереть. Опустившись на колено и схватив кусок статуи, она бросила его в убийцу. Получив по лбу, наемник пошатнулся. Оливия выхватила меч из руки убитого и кинулась в атаку.

Огненный Клинок отшвырнул дыню и махнул мечом сверху вниз. Оливия отскочила вправо, и клинок ударил по камню, отчего звон пошел по всему дому.

Наемник повернулся и махнул мечом горизонтально. Оливия наклонила голову — меч просвистел над ней. Наемник привык иметь дело с противниками своего роста.

Оливия приблизилась к нему и воткнула меч в незащищенное пространство между курткой и поясом. Клинок вошел глубоко в тело, из раны хлынула кровь.

Огненный Клинок отступил назад, но Оливия преследовала его, как бульдог, нанося удары.

Наемник схватил ее левой рукой за волосы, но не успел ничего сделать, как упал на своего врага. Только через некоторое время Оливия смогла вдохнуть воздух и выбраться из-под убитого противника. Все ее платье была испачкано кровью.

— Как свалить бревно, — пробормотала она. Ничего особенного.

Она попыталась дышать потише и прислушалась. Если кто-то еще есть в доме, то он должен был услышать грохот.

Но кроме ее тяжелого дыхания не было ничего слышно. Она вернулась к пьедесталу и стала исследовать его в поисках рычага, открывающего секретную дверь. Ее пальцы гладили поверхность почти три минуты, прежде чем она догадались сдвинуть вправо желоб. Стена в глубине ниши отодвинулась, открывая спиральную лестницу, ведущую вниз.

Прихватив с собой факел и меч толстого наемника, певица затопала вниз. Чем ниже она спускалась, тем более влажным и холодным становился воздух. Лестница уходила далеко вниз. Коридор был освещен магическим светом, который излучали статуи демонов в стенах. Ровный, немерцающий свет шел из красных стеклянных глаз и из перьев на их головах. Вдоль правой стороны коридора находились три арки, заканчивающиеся клетками. Проход шел дальше, освещаемый красно-белыми жемчужными лучами.

За первой аркой клетка была пуста, но на задней ее стене видна была темно-красная полоса засохшей крови. Во второй лежала куча сгнивших плащей и одеял. В третьей находился Акабар. Его кандалы были прицеплены за крюк в потолке. Из всей одежды наемники оставили ему в холодной сырой камере только простыню, обмотанную вокруг пояса. Его лицо было отекшим и бледным. Изо рта сочилась кровь. Царапина, оставленная четырьмя пальцами, шла по щеке и правой стороне груди. Как казалось Раскеттл, у Кассаны не было особенно длинных ногтей, но потом она вспомнила острые кости Зрая Пракиса и вздрогнула от ужаса.

— Акабар, — зашептала она, чтобы не могли услышать стражники. Она поискала замок, но стена от пола до потолка была ровной.

— Акабар! — сказала она громче.

Куча шкур и плащей в соседней камере зашевелилась. Оливия вздрогнула и напрягла зрение. Показалась голова человека с черными волосами и бородой. Его голубые глаза слезились, лице было изборождено старческими морщинами. Мотнув головой, он сказал:

— Привет!

Оливия оглянулась на Акабара, но маг не двигался.

— У-ух, здравствуйте. Вы, должно быть, Искусник. Вы здесь один? — прошептала она.

— Нет, — ответил Искусник из-под шкур. Покачиваясь, словно был долго прикован к постели, он поднялся. Его бело-желтый плащ, был, наверное, когда-то пурпурно-зеленым.

— В соседней камере есть новый узник, — объяснил он, показывая на камеру Акабара.

— Я имела ввиду, есть ли стража?

— Позволь, я проверю. Стража!

Оливия с испугу села. Поднявшись на ноги, она стала лихорадочно искать дыру, куда можно спрятаться. Она могла бежать обратно по коридору или направиться дальше; Крик Искусника эхом отражался от стен, но шагов слышно не было.

— Извините. Стражи нет. Я думаю, они ушли. Туда, — он махнул рукой.

«Пракис предупреждал, что парень сумасшедший, — выругала она себя.

Очевидно, он не шутил».

— Где здесь замки? — потребовала она.

Глаза Искусника превратились в крохотные точки.

— Здесь нет замков.

— А как вас туда поместили?

— Сквозь решетки.

Оливия выругалась. У нее не было времени беседовать с сумасшедшими.

— И давно вы говорите загадками?

— С тех пор, как я здесь. Иначе я пролил бы для вас свет.

Оливия решила пойти по коридору дальше, найти кладовую Кассаны и бежать, когда наберет достаточно сокровищ, чтобы скрываться целый год. Но сокровищница может быть тоже закрыта, и кто знает, сколько Огненных Клинков охраняют ее?

Свет факела, который она уронила, когда сумасшедший закричал, замерцал и погас. Только магический свет статуй освещал коридор.» Свет. Пролить свет, — подумала она. На что? Решетки? Конечно!»