Через три часа, когда стало уже смеркаться, Дракон внезапно остановился.

Он наклонил голову и приложил руку к груди. Затем двинулся дальше с удвоенной скоростью.

— Ты думаешь, он учуял ее запах? — спросила певица.

Акабар посмотрел на ящера.

— Он определенно что-то унюхал.

Они прибыли в Сюзейл вскоре после захода солнца. Без колебаний Дракон повел их к «Таинственной Даме». Акабару было интересно, чувствует ящер присутствие Элии или просто предполагает, что она здесь. Так или иначе, но она была там.

Она сидела в таверне у задней стены. Кайма ее голубого платья была изорвана и вымазана в грязи. Ноги она подтянула к груди и голову положила на колени. Она без выражения пела любовную песню о слезах Селины — волшебных блестках на лунной дорожке. Оливия никогда еще не слышала такой ужасной исполнительницы, как пьяная Элия.

Опрокинутая кружка, из которой разлился мед, лежала на столе. Она не замечала их появления до тех пор, пока фигура Акабара не заслонила свет висячей лампы. Элия зашевелилась и с трудом подняла голову. Ее глаза были красны.

— Пошли прочь, — заворчала она.

— Ты в порядке? — спросил Акабар.

— Просто стыд, что ты там вытворяла, — запищала Оливия. — Я думала, не переживу смерть несчастных людей, попавших под тент. Но это все, в общем-то, к лучшему: представьте, каково петь для трехсот человек. Им без нас будет лучше.

Дракон, похныкивая, смотрел на Элию. Колокольчики на его шутовской шляпе звенели, когда он поворачивал голову.

— Пошли прочь, — повторила Элия, но голос ее чуть смягчился.

Подошел трактирщик.

— Ты не против, чтобы посидеть в компании, милочка? — покровительственно спросил он.

Элия не ответила, и он спросил остальных, что они закажут. Дракон показал на перевернутую кружку меда. Акабар заказал белого вина.

— Я хочу «Водоворот Красного Рома», — сказала Раскеттл.

— Никогда не слышал, — ответил хозяин.

— Как насчет «Укуса Дракона»? — спросила певица.

— Дракон сидит дома, дорогуша! — неудачно сострил трактирщик.

— Хорошо. «Дыхание Йети». Ты должен знать.

Трактирщик покачал головой.

Хафлинг вздохнула:

— Тогда «Разорви кишки».

— Может, хватит издеваться?

— Тогда я хочу «Черного кабана».

— Пойду посмотрю.

Акабар тронул его за рукав и шепотом спросил, кивнув в сторону Элии:

— Сколько она выпила?

В ответ он увидел два оттопыренных пальца.

— Две? Только две кружки? — удивился Акабар. Хозяин пожал плечами, не зная, чем объяснить невменяемое состояние Элии.

Акабар сел к столу рядом с Оливией. Дракон уселся на табуретку в самом углу.

— Хочешь еще выпить? — спросил Акабар Элию.

— В этой чертовой дыре они не могут сделать приличный пунш, — ответила она, не поднимая головы.

— Я тоже говорю, — согласилась хафлинг. — Представьте, он не знает, как сделать «Дыхание Йети». Это же… Оливия умолкла под уничтожающим взглядом Акабара.

Дракон встал и положил лапу на плечо Элии, которую она попыталась тут же сбросить, но ящер взволнованно заурчал, и она смирилась.

Трактирщик принес заказанное и еще один мед для Элии.

— А не поесть ли нам? — предложил Акабар.

— Хорошая идея, — согласилась Оливия. — Я умираю с голода. А ты не хочешь послушать свадебную оду? — спросила она Элию. — Ты же ничего не слышала! Они заставляли меня петь три раза! Всем очень-очень понравилось.

— Не сейчас, — толкнув локтем певицу, тихо ответил Акабар.

Раскеттл нахмурилась и с жадностью стала пить. Опустошив бокал, она поставила его на стол и заорала:

— Эй, хозяин, это не «Черный кабан»!

— Опять, опять как в тот раз, — тихо сказала Элия, голос ее дрогнул. Мне следовало знать, что это случится. Помню, у меня заболела рука. Я не хотела бить этого дурака, хватать нож, но не помнила себя. Все было как в ужасном сне.

Потом тент рухнул. Я выбралась раньше всех и убежала. Не могла остановиться. Я свалилась бы от усталости, но фермер подвез меня до Сюзейла. А потом я вспомнила, что Димсворт должен рассказать мне о рунах, хотела вылезти из повозки и вернуться, но не смогла. Только после захода солнца я снова стала самой собой. И вот пошла сюда — просто не знала, куда мне деться. Она снова уткнулась лицом в колени и разразилась бурными рыданиями.

Дракон убрал волосы с ее лица и нежно погладил. Раскеттл размахивала пустым бокалом, безуспешно пытаясь привлечь внимание трактирщика, но под конец удовлетворилась тем, что стянула нетронутую выпивку Элии.

Акабар смотрел в стол, пока Элия не успокоилась. Затем спросил:

— Это сигиллы заставили тебя так напиться? Элия подняла голову и внимательно посмотрела на волшебника.

— Слушай, термит, ты даже не знаешь, что значит ничего не помнить. Не знать, что ты забыл. Не знать, на кого ты можешь напасть. Сначала жрец, потом кормирский дворянин…

Оливия, поглощенная запоминанием песни, спетой Элией, посмотрела на нее:

— Ты сказала — жрец?

— Акабар не говорил тебе? — холодно ответила Элия. — Я пыталась убить жреца, который хотел снять заклятье. Но это не заклятие. Это живет внутри меня.

— Но не ты хотела убить священника, — поправил ее Акабар.

— Какая разница? Я не могу избавиться от этого. Это не позволяет мне вернуться к Димсворту, чтобы узнать, что он выяснил о сигиллах. Боги! Еще хорошо, что я не попыталась убить Димсворта!

— Может быть, руны заставили тебя убежать из Димсворт Менор, — предположил Акабар, — но они не могут помешать тебе услышать рассказ мудреца, разве что сделают тебя глухой.

— Что?

— Я передам тебе рассказ Димсворта. Раскеттл навострила уши, колокольчики на шапке Дракона зазвенели, когда он с интересом повернул голову.

— Ну? — спросила Элия.

— Сначала я хочу, чтобы ты пообещала мне кое-что.

— Я не должна тебе ничего. Это касается только меня.

— Да. Но кто знает, что может случиться, если ты попытаешься вернуться в поместье мудреца, чтобы расспросить его?

Элия зарычала на мага:

— Ты змея!

— Все, что я хочу, — перебил ее Акабар, — так это то, чтобы ты позволила мне помочь тебе в твоих поисках.

— Ты что, сумасшедший? — зашипела Элия. — Мне хватает забот и без посторонних.

— Может быть, посторонний поможет тебе, — Акабар улыбнулся и прибавил, гордо подняв голову:

— Кроме того, я должен тебе за помощь в возвращении моей волшебной книги.

Элия поняла, что если даже он хочет помочь ей, чтобы доказать, что он великий маг, а не зеленщик, он тем не менее может действительно ей помочь, потому что для него долг чести — вещь серьезная.

— Меня не очень-то любят окружающие в последнее время, — слабо возразила она.

— Люди моей национальности тоже не желанные гости на севере, — ответил Акабар.

Пока Акабар напрашивался к Элии в помощники, Оливия напряженно думала. «Не следует доверять людям, которые пытались убить священника, — убеждала она себя.

Но это прекрасная деталь для нового сюжета. Можно сочинить целую балладу, а еще лучше книгу.» Хроники Волшебной Руки «, в изложении Оливии Раскеттл». Опасность ничего не значила по сравнению с возможностью стяжать славу… и деньги.

«Кроме того, — думала Оливия, — надо же дослушать до конца песню о слезах Селины».

— Послушайте, — вмешалась хафтлинг. — Если кто-то и должен этой девице, так это я. Она спасла мне жизнь. Если ты возьмешь его, — сказала она Элии, кивая на Акабара, — тебе следует подумать о человеке, который сможет защитить такого хлюпика от опасности.

Элия улыбнулась уголком рта. У нее не было иллюзий в отношении хафлинга, она понимала, что той руководит только жадность, хотя обязана она была ей больше, чем Акабар. От нее будет больше вреда, чем помощи, но по крайней мере, она опытная путешественница.

— Мой путь будет очень труден, — предупредила Элия, надеясь, что хафлинг передумает. Оливия пожала плечами.

— Хафлинги в Луирене говорят: «Из трудностей получаются жемчужины». Я знаю об опасности.