— «Но тому, кто отважно идет к цели — желаю отваги и удачи!» — продолжал Гэндальф. — Ну что ж, похоже, что тот, кто сделал в древности эту надпись, знал, о чем говорил. Сегодня удача нам понадобится как никогда!.. Сэмбо, как ты считаешь: какой из этих пяти коридоров ведет в туннель?

— Откуда мне знать? — дрожащим голосом ответил маленький человечек. — Здесь слишком глубоко и страшно… Я совсем потерял свое чутье. А запахи — ты чувствуешь, Гэндальф, какие здесь странные запахи?

Маг шумно вдохнул несколько раз, широко раздувая ноздри, а затем сокрушенно покачал головой:

— Увы, моя обонятельная система вышла из строя — я почему-то ощущаю запах только свежих апельсинов… До чего же плохо быть киборгом! Что ж, Сэмбо, если ты сдаешься, то позволь мне решать самому.

Подойдя к веренице входов, Гэндальф повернул посох другим концом и медленно повел им слева направо. У четырех коридоров посох лишь слегка засветился голубоватым светом, и лишь у крайнего, пятого, на мгновение ослепительно вспыхнул и тут же погас.

— Все ясно: там, далеко впереди, враги, — спокойно сказал старик, опуская посох. — Выходит, наш путь ведет именно в этот коридор. Робин, мальчик, сними-ка на всякий случай лук с плеча…

— А как же я? — возмущенно спросил перепуганный Сэмбо. — Ты забыл, что я-то совершенно безоружен?

Маг покачал головой и, пройдя несколько шагов в сторону, остановился у груды плоских камней, сложенных на небольшом возвышении в виде маленькой пирамиды.

— Под такими наспех сделанными обелисками в древности хоронили славных воинов, — задумчиво сказал он. — И хоронили вместе с боевым оружием… Думаю, дух витязя не будет оскорблен, если его меч вновь послужит доброму делу.

Гэндальф вместе с Робином осторожно сняли несколько камней. В голубом свете посоха путники увидели узкую нишу и в ней — почти полностью истлевшие человеческие кости. Чуть в стороне от них лежал небольшой меч, завернутый в серую тряпку.

Маг достал из ниши древнее оружие, провел рукой по его ледяному клинку и тихо прочел:

— «Аландил»… Мастер, выковавший этот меч, так назвал свое детище. Ну что ж, Сэмбо, Аландил теперь в твоих руках!

Хоббит, затрясшись при виде грозного оружия, хотел было отказаться — ведь он никогда не держал в руках ничего опаснее обеденного ножа. Но вместо этого, сам не ожидая от себя такой смелости, он протянул руки вперед. Ледяной холод пронзил его при соприкосновении со сверкающим клинком. Превозмогая страх, Сэмбо произнес:

— Я не опозорю тебя, древний меч. Да здравствует Аландил!

Гэндальф и Робин тем временем осторожно вновь сложили надгробную пирамиду над безымянным воином, постояли над ней в грустном молчании, а затем быстрым шагом направились в сторону туннеля.

Саманта очнулась от резкой боли в правой руке. С трудом разлепив глаза, залитые жидкой грязью, она медленно перевернулась на левый бок. Осторожно, стараясь не тревожить сильно ушибленную руку, девочка приподнялась на корточки, опираясь здоровой рукой о стену, покрытую толстым слоем копоти. Факел, оставленный стражником, еще горел, издавая горький, неприятный запах — и Саманта смогла наконец осмотреться.

Она сразу увидела железную решетку, заменяющую в ее камере дверь. Многочисленные остро заточенные шипы, выступающие из мощных прутьев, наводили на мысль, что темница, скорее всего, была предназначена для диких зверей или «уродцев». Хотя кто знает…

Узкий коридор за темными квадратами решетки был пуст, только где-то вдалеке слышались гремящие шаги охранника, что-то невнятно горланящего на незнакомом языке. А из темницы напротив на Саманту смотрели десятки горящих глаз.

Стараясь не обращать внимания на эти злые зеленые огоньки, девочка уселась поудобнее на груде прелой соломы и пощупала распухшую кисть правой руки.

К счастью, перелома не было — видимо, спускаясь в когтях летающего ящера в каменный колодец у подножия огромного многобашенного замка, она просто ударилась об острый выступ в стене. Хоть в этом ей повезло… Ну, не стоит хныкать. Надо побыстрее спять боль и обдумать свои дальнейшие действия.

Саманта почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Легко сказать — действия! Сидя в темном мешке за стальной решеткой, не очень-то разгуляешься. Но другого выхода у нее нет! Друзья остались по другую сторону горного хребта, и неизвестно, смогут ли они прийти ей на помощь…

Она вздрогнула, вспомнив свой страшный перелет над перевалом, закрытым толстым слоем дымящегося тумана. Какие жуткие там кручи и обрывы! А пройти по ледяному панцирю, свисающему по обе стороны гребня, словно седло, — это, наверное, и самому Гэндальфу не удастся. Конечно, среди гор можно найти и другие перевалы, но на это потребуется немало времени. «Нет, на помощь извне рассчитывать нельзя, — сказала она себе горько. — Все нужно делать самой…»

Стараясь не думать о боли, Саманта стала плавно массировать ушибленную кисть, убеждая себя, что рука с каждой секундой заживает, заживает, заживает…

Минут через десять боль окончательно ушла, уступив место мягкому пульсирующему теплу. Обтерев со лба крупные капли пота, девочка наконец вздохнула спокойно — к счастью, перелома у нее не было.

Больше всего сейчас ее беспокоил вопрос: кто они, хозяева замка? Стражники, которых она успела хорошо разглядеть, напоминали людей, но грубые, карикатурные черты лица делали их похожими скорее на горилл. Быть может, это «уродцы», которых создали на других Станциях? Но замок-то выглядит так, будто бы его построили по крайней мере триста лет назад… Древнее строение — на новой, «с иголочки» Территории? Правда, замок мог предназначаться как гостиница для участников Игры… Но зачем тогда здесь, в подвале, разместили целый зоопарк со странными, а порой и страшными зверями?

Тоскливый многоголосый вой прервал ее размышления — в камере, на противоположной стороне коридора, забурлила масса зеленоглазых тварей, немного напоминающих волков. Они обрушивались на решетку с такой яростью, словно намеревались вырваться на волю. Саманта догадалась, что разожгло их аппетит, и задрожала. В страхе она забилась в дальний угол темницы и зажмурилась.

— Стоит ли так беспокоиться из-за каких-то волколаков, милая девочка? — внезапно рядом прозвучал чей-то сочный мужской баритон. — Эй, стража, что стоите, олухи, успокойте зверье!

Щелкнул замок, запиравший решетку, и дверь в темницу с протяжным скрипом открылась. Внутрь, чуть согнувшись, боком вошел темноволосый, пышно разодетый мужчина лет сорока. Его костюм напоминал средневековую одежду. Бархатная черная куртка с необычными рукавами в виде крыльев была туго схвачена на бедрах серебристым широким поясом. Стройные ноги плотно облегали штаны-чулки, высокие кожаные сапоги позвякивали шпорами. Левой рукой он небрежно опирался на эфес шпаги. За мужчиной, теснясь, робко вошли двое стражников с коптящими смолистыми факелами в вытянутых руках.

Мужчина с отвращением отшвырнул ногой с дороги грязную дерюгу, которая должна была заменять одеяло, подошел к пленнице и бесцеремонно оглядел ее с головы до ног. Его красивое, чуть тяжеловатое лицо с крупными правильными чертами выражало брезгливое удивление.

— Забавного зверька принес сегодня с охоты мой кролл! — В его голосе звучала насмешка. Вырвав у одного из охранников чадящий факел, он поднес его к лицу Саманты так близко, что девочка невольно прижалась к сырой каменной стене. — Ваше имя, красотка? Откуда занесло вас в мои края? Впрочем, темница с дикими зверями — не лучшее место для задушевной беседы с прелестной гостьей… Барон Тор Элмар к вашим услугам — прошу следовать за мной!

Саманта с трудом поднялась на ноги и только тогда заметила, что ее брюки и куртка в некоторых местах превратились в жалкие клочья: летающий ящер не очень-то церемонился со своей живой ношей! Ну да что теперь поделаешь… Смущенно опустив голову, девочка последовала на негнущихся ногах за хозяином замка, который, не глядя на пленницу, уверенно пошел по коридору направо. Этот долгий путь по еле освещенному дымящимися факелами коридору долго потом вспоминался Саманте. Перед ее глазами мелькали десятки темных камер, в которых выли, орали, стонали от боли, бесились от ярости сотни фантастического вида существ. При появлении людей они то и дело испытывали на прочность стальные решетки. Наконец коридор кончился узкой винтообразной лестницей, и пленница вздохнула спокойнее.