Людей вокруг стало на порядок меньше, успел заметить Андрей. Зато неподвижно лежащих тел (трупов?) вокруг прибавилось. Сюзи также перемахнула через автомат, пытаясь догнать ускользающую добычу, зато толстяк перед автоматом остановился – перепрыгнуть препятствие ему было затруднительно, легче было бы его обойти. Но монстр решил проблему по-своему – он просто приподнял край игровой машины, а затем отшвырнул её в сторону, словно та была сделана из пенопласта. Освобождённый из плена монстр тут же вскочил на ноги и хищно огляделся вокруг, выискивая жертву. Толстяк рыкнул ему что-то невразумительное и указал на барную стойку, где несколько девушек продолжали обороняться от наседающего на них упыря.
Всего этого Андрей не видел – он бежал вперёд, огибая препятствия и зажимая рану ладонью левой руки. Выход из казино был уже совсем близко. Бежать было тяжело – ноги сковала тяжесть, Андрея мотало из стороны в сторону – сказывалась кровопотеря. Рядом с выходом из казино на полу было несколько трупов, которые Андрей, будучи в полубессознательном состоянии даже не заметил. Толкнув дверь, Андрей выбрался на «Платиновую аллею» торгового центра, где также царил хаос – бегали люди, кто-то тащил на себе раненого (или мёртвого?), рядом с клумбой дрались трое парней, отчаянно голосила какая-то дама. Осматриваться было некогда – нужно было куда-то спрятаться и заняться своей раной. Андрей наугад выбрал направление и поспешил к одному из близ расположенных магазинов – на счастье это оказалась аптека. «Там могут быть бинты!» – стучала в голове единственная мысль. Сзади раздался злобный рёв – несмотря на пробитую голову и сломанную руку Сюзи продолжала преследовать своего обидчика. Она также покинула казино и устремилась за Андреем вдогонку. Дверь аптеки приближалась слишком медленно, голова кружилась, а рычание и топот преследователя позади приближалось слишком быстро. «Не успею!» – подумал Андрей, теряя сознание. Последнее, что он увидел, это как служащий аптеки – молодой парень лет 25, судорожно закрывает входную дверь перед его лицом, чтобы защититься от проникновения…
Двухуровневая дискотека в восточном крыле торгового центра «Врата» работала весь вечер и всю ночь. Размеры танцпола поражали воображение. Кроме центрального двухуровневого зала тут было несколько отдельных залов поменьше (в том числе и один предназначенный чисто для пенных и дымовых вечеринок), разбитых по тематике. Всегда работало несколько баров и небольшой зал, под названием «Лабиринт», который состоял из множества ниш и огороженных кабинок. Назначение «Лабиринта» объяснял автомат по продаже презервативов, который стоял у его входа.
Юля второй час танцевала в своей импровизированной клетке, закреплённой у балкона диско зала, подогревая публику. Из одежды на ней был самый минимум – коротенькая, практически ничего не скрывающая, юбочка оранжевого цвета, которая постоянно открывала обзор стрингов девушки, и небольшой топ, также оранжевого цвета. Единственное приятное исключение – удобные низкие кроссовки на ногах, потому как после танцев на каблуках боли в ногах были адскими. Танцевать в спортивной обуви руководством не запрещалось, главным условием было только то, чтобы она гармонично сочеталась с основным нарядом.
Работа танцовщицы была тяжёлой и изнуряющей. Попробуй несколько часов кряду танцевать без передышки под взглядами толпы! Каждые два часа девушки менялись, позволяя отдохнуть своим подругам, занимая их место. Сегодняшний день Юле не понравился особо – нынешний ди-джей вообще мало что понимал в танцевальной музыке, зато мнил себя (как и все ди-джеи, которых Юля когда-либо видела), чуть-ли не королём миксов. Почему все исполнители считают себя круче остальных? Вероятно, это их профессиональная болезнь. Музыка была, на вкус девушки, не ахти (если не сказать проще – отвратительная), танцевать под неё было тяжело, а вкупе с мигающим светом и лучами световых установок – дискотека вообще превращалась в ад для эпилептика. «Вот, точно!» – подумала Юля. – «Под такую музыку только и делать, что в припадке биться, а не танцевать!» Внизу бесновалась толпа молодёжи, сияя белизной рубах и блузок в свете неона, блестя экранами сотовых или разных фонариков, закреплённых на любой мыслимой части тела.
Уже в который раз Юля поймала на себе похотливый взгляд какого-то толстого бизнесмена, сидевшего за одним из столиков в вип-ложе второго этажа. «Опять приставать будут!» – вздохнула мысленно девушка, продолжая извиваться в клетке. Сама мысль, что можно поправить своё аховое финансовое положение за счёт ухаживаний такого субъекта, была ей противна. Она с трудом уговорила себя и на эту работу, которую считала довольно постыдной, но без образования в свои двадцать лет, да ещё и в чужой стране, заработать деньги не просто. «Пусть попускает слюни, лысый старпёр!» – со злостью решила девушка, и стала танцевать настолько пошло, насколько могла себе позволить.
Вообще, история Юли была полна трагизма. Покинуть Родину её заставила самая настоящая война, которую по новостям в Америке почти не освещали или называли антитеррористической операцией. Родной Луганск пылал в горниле настоящей гражданской войны, которая скорее напоминала бойню. Был выбор, куда можно поехать, чтобы сбежать от ужасов режима кровавого диктатора-президента, марионетки США. Либо в Россию, в Калугу, где жил дедушка и тётя со своей семьёй и которые звали её к себе, либо в США, куда её давно приглашала в гости подруга. Оформить заграничный паспорт Юля смогла почти перед самой войной, поэтому похоронив своих родных (отец ушёл в ополчение, но довольно скоро был убит; мать и младший брат умерли во время бомбёжки), она решила отправиться по приглашению подруги в США, потратив свои последние деньги. О чём она тогда думала, было непонятно. Оглядываясь назад, Юля сожалела о своём решении. Мысли тогда были, вероятно, что и у всех тех, кто по своей наивности и неопытности рвались за границу, в надежде заработать лёгких денег. Либо не хотелось отягощать родственников. Юля уже не помнила этого.
Тем временем мелодия подошла к концу, ди-джей начал что-то с энтузиазмом верещать в свой микрофон, слов Юля разборчиво не слышала. Она всегда вставляла беруши, иначе после смены у неё болела голова и уши. Кроме того, разговорный английский (точнее – американский) давался ей с трудом. Что-то на вроде «гвоздя программы». Ну-ка с, что там у нас сегодня? Юля с интересом посмотрела вниз на сцену, переводя своё тело из режима «энергичный танец» в «экономный танец ожидания», замедлив ритм и частоту движений, позволявший ей немного передохнуть и смотреть в одном направлении.
Свет в зале приглушили, затем он и вовсе погас. Музыка также умолкла. Раздались свист и улюлюканье из толпы, ожидавшей зрелищ. Потом чей-то испуганный вскрик. «Что-то долго не включается свет!» – подумала Юля. – «Это неспроста! Такого ещё никогда не было».
Стали раздаваться недовольные крики, освистывание. Толпа начала доставать свои телефоны, чтобы разогнать темноту. Ди-джей кричал в толпу (не работал микрофон?) что причин для паники нет, возникли небольшие технические неполадки, которые вскоре устранят. Для того, чтобы его лучше слышать, Юля вытащила беруши.
– Красавица, не желаете покинуть это место, и отправится ко мне в особняк? – прилип к прутьям её клетки тот самый толстяк, который на протяжении всего времени её работы откровенно пялился на неё. Сейчас он освещал её светом от своего айфона, чем ослепил бедную девушку.
От испуга Юля вздрогнула и выронила беруши, которые тут же упали вниз. Истолковав её молчание и испуг как отрицание, толстяк продолжил свой напор:
– Я тебе колье подарю, в ресторан съездим…
Пока он увещевал девушку таким образом, внизу, тем не менее, происходило что-то плохое. Кто-то звал врача, слышался чей-то плач. Юля посмотрела вниз и обомлела – в хаосе мелькающего света телефонов и фонариков она увидела около дюжины человек, лежащих на полу без сознания. Над ними хлопотали их товарищи или поспешившие на помощь люди. Привести в чувство никого не удавалось. Кто-то громко спросил: «Они отравились?», и Юля подумала, что это вполне возможно. Знакомые ей бармены иногда разбавляли или добавляли что-то в напитки, дабы сэкономить. Если это так – клубу грозят большие неприятности! Часть людей потянулась к выходу с танцпола, вероятно решив продолжить вечер в другом месте.
