Тогда фон Люттвиц отдал добровольческой 2-й военно-морской бригаде Эргардта приказ наступать на Берлин. В 6 часов утра 13 марта добровольцы Эргардта, с белыми свастиками на касках, автомобилях и бронетехнике и с развернутыми черно-бело-красными имперскими военными флагами, вступили в Берлин и быстро заняли правительственный квартал. Военный министр Носке потребовал от рейхсвера открыть боевые действия против путчистов, но генерал Ганс фон Сект заявил, что «рейхсвер по рейхсверу не стреляет».

       Он сказал Носке буквально следующее: «Неужели Вы, господин военный министр, намерены довести дело до битвы у Бранденбургских ворот между войсками, которые полтора года назад дрались плечом к плечу против общего врага («спартаковцев» – В.А.)?».

       Носке пытался переубедить «своих» генералов: «Ведь достаточно поставить всего дюжину пулеметов на шоссе, ведущем из Деберица (откуда наступали войска Каппа и фон Люттвица – В.А.) – и весь этот заговор окажется дурным сном. Но вы не хотите драться!».

       Когда все уговоры оказались тщетными, Густав Носке, всегда спокойный и выдержанный, сорвался на истерический крик: «Вы все меня предали! Мне осталось только пустить себе пулю в лоб!».

       Не выполнив последней угрозы, Носке бежал из Берлина в Дармштадт.

       Военно-морской флот во главе с адмиралом фон Трота предоставил себя в распоряжение главы путчистов доктора Вольфганга Каппа. На его сторону также перешли следующие части рейхсвера: добровольческие корпуса фон Офена (Берлин), фон Гюльзена (Потсдам), фон Леттов-Форбека (Шверин), Бернута (Штеттин), Шметтова (Бреслау), Эсторфа (Кенигсберг), Гагенберга (Веймар) и Гроддека (Магдебург). Открыто солидаризовался с Капом и фон Люттвицем также генерал Рюдигер граф фон дер Гольц. Генералы Меркер (Дрезден), Ваттер (Мюнстер), Шелер (Кассель), Зенфт фон Пильзах (Лейпциг) и полковники Честриц (Галле) и Зелле (Эрфурт) заняли выжидательную позицию. На сторону Каппа перешел и восточно-прусский правый социал-демократ Август Винниг, бывший имперский уполномоченный в Прибалтике. Капп приказал воинским начальникам на местах сместить враждебные путчистам земельные правительства, что и совершилось в землях Мекленбург-Шверин, Саксен-Веймар, Пруссии и Баварии. В дальнейшем Капп планировал восстановить имперскую конституцию 1871 г. и объединить пост имперского канцлера с постом премьер-министра Пруссии, как при Бисмарке.

       Любопытный исторический факт: в мартовские дни 1920 г. будущий глава левого крыла НСДАП и жертва «ночи длинных ножей», обер-лейтенант Грегор Штрассер, во главе сформированного им добровольческого корпуса «Ландсгут» (в скором времени ставшего первым штурмовым отрядом национал-социалистов за пределами Мюнхена) с оружием в руках выступил в Баварии в поддержку «Капповского путча».

       И в те же мартовские дни 1920 г. родной брат Грегора, лейтенант Отто Штрассер (будущий левый нацист, бежавший из Германии после прихода Гитлера к власти и организовавший за границей антигитлеровский боевой союз революционных национал-социалистов «Черный Фронт»), участник разгрома Баварской Советской Республики в рядах добровольческого корпуса фон Эппа в 1919 году, вступивший в Социал-Демократическую Партию Германии, стал сотрудником газеты СДПГ «Форвертс» и командовал социал-демократической вооруженной «красной сотней» при подавлении «Капповского путча»!

       Несмотря на свой провал в Берлине, «путч Каппа-фон Люттвица» привел к смене власти в Баварии. Там в ночь с 13 на 14 марта 1920 г. бойцами баварских добровольческих корпусов была свергнута власть социал-демократического баварского земельного правительства. Политическая власть перешла к консервативному политику Густаву Риттеру фон Кару, стороннику восстановления на баварском королевском престоле свергнутой в ходе Ноябрьской революции 1918 г. династии Виттельсбахов и возможного отделения Баварии от остальной Германии, безнадежно зараженной, по его мнению, бациллами марксизма. Поэтому фон Кар, несмотря на всю свою антипатию к СДПГ и всей «веймарской системе», не оказал никакой поддержки берлинским путчистам, считая «Капповский путч» чисто «прусской затеей» и не желая иметь с ним ничего общего.

       Одна из причин неудачи путчистов заключалась в том, что организаторы путча из соображений конспирации не проинформировали командиров большинства добровольческих корпусов о точной дате выступления (надеясь, что, узнав о победе путчистов в Берлине, те сами присоединятся к ним; на деле так поступили далеко не все). С путчистами солидаризовались лишь несколько небольших добровольческих корпусов III категории. Из числа фрейкоров, обладавших большой боевой мощью, серьезную попытку помочь Каппу и фон Люттвицу предприняла лишь 3-я военно-морская бригада фон Левенфельда. Расквартированная в Силезии, с целью защиты этой области от нападений польских инсургентов, она овладела столицей области – г. Бреслау (по-польски: Вроцлав), заменив повсюду черно-красно-золотые республиканские флаги старыми черно-бело-красными, но этим и ограничилась, ожидая дальнейших указаний из Берлина. Но не дождалась.

       По некоторым сведениям (приводимым, в частности, уже цитировавшимся нами выше ветераном фрейкоровского движения Эрихом-Эдвином Двингером в его посвященной «Капповсккому путчу» автобиографической книге «На полпути») Адольф Гитлер, уже успевший стать к описываемому времени одним из главнейших (хотя еще не самым главным) вождей НСДАП (являвшейся, по преимуществу, локальной баварской партией), получив известие о «путче Каппа-фон Люттвица», вылетел в Берлин для встречи с Каппом, но уже не застал его в Берлине и вынужден был тем же самолетом вернуться обратно в Мюнхен.

       Бежавшее из Берлина от правых путчистов правительство Эберта-Носке призвало к всеобщей забастовке. 15 марта бастовало уже 12 миллионов рабочих и служащих. Промышленность и связь были парализованы почти по всей Германии. В некоторых частях рейхсвера солдаты арестовывали офицеров, заподозренных в поддержке путчистов. Военные моряки на многих кораблях сделали то же самое и даже подняли красные флаги. Воспользовавшись объявленной социал-демократическим правительством всеобщей забастовкой, коммунисты, «независимцы», левые социал-демократы и «красные профсоюзы» спешно создавали свои органы – комитеты действия, исполнительные советы, забастовочные руководства и т.п. Под руководствам этих сил рабочим было роздано оружие из запасов, казавшихся поистине неисчерпаемыми. Коммунистические мятежи вспыхнули по всей стране – в Галле, Киле, Лейпциге, Магдебурге, Хемнице и Франкфурте-на-Майне.

       Почти повсюду их удалось подавить силами местной полиции, частей рейхсвера и некоторых добровольческих корпусов. Но своего пика вооруженная борьба достигла в Рурской области, где сильнейшей партией были независимые социал-демократы, но, тем не менее, во главе восстания со свойственным им умением «овладевать массами», оказались коммунисты. Военная кампания, проведенная фрейкорами в этой области – кузнице германской тяжелой и военной промышленности! – весной 1919 г., не привела к полной победе над красными. В Руре, считавшемся «сердцем революционного движения германского пролетариата», даже многие члены СДПГ стояли ближе к двум сильнейшим местным революционным партиям – НСДПГ и КПГ – чем к своему далекому и казавшемуся слабым (если не бессильным!) социал-демократическому партийному руководству в Берлине.

       Кроме того, Рурская область по Версальскому договору считалась частью демилитаризованной зоны, в которую запрещалось вводить германские регулярные войска. Всякое их появление на Руре вызывало немедленные протесты и угрозы со стороны держав-победительниц. Из-за почти полного отсутствия частей рейхсвера в Рурской области красные чувствовали себя вольготно, без труда подавляя незначительное сопротивление слабых местных сил полиции и самообороны.