Подрамник на пол. Палитру в руку.

Капля оранжевой краски, оставшаяся с прошлого раза, нагрелась в ромбе солнечного света и заблестела перламутровым блеском. Марго водила и водила кистью по холсту, пытаясь изобразить лицо репортера, но несмотря на то, что при встречах она не спускала с Андрэ глаз, она не могла вспомнить, какой у него нос, глаза и губы. Что за художница? И опять она расстроилась, вспомнив вчерашний конфуз с тестами. Недовольная собой, Марго уперлась. Она все водила и водила кистью, пытаясь приблизить кажущееся к реальному. А серебряный ручеек арфы звучал внизу все сильнее, и в его голосе стали слышаться более густые, более нервные сердитые ноты.

Погода начала портиться, в небе появились облака.

Марго водила и водила по холсту рукой, пока из путаницы линий на нее не взглянуло совсем иное лицо. Она испуганно вздрогнула и отпрянула от холста, показалось, что оттуда на нее взглянули. Фу ты! Черт! Страх пробежал мурашками по спине — откуда это лицо? И ощущение, что она его видела совсем недавно. Буквально вчера.

Арфа внизу взревела волнами прибоя и внезапно стихла. Что-то грохотнуло и раздалось пение старой мадам.

Марго показалось — за спиной шаги. Она беспокойно оглянулась и вскочила на ноги. Нет. Конечно, никого там не было. Теперь в коридоре кто-то вздохнул. Вспомнив о том, что за воротом куртки приколота огромная игла, Марго взяла ее в руку, как маленький кинжальчик, и выглянула за дверь. Бонни, стоявшая посреди коридора повернула голову и вильнула хвостом. Она пристально смотрела на что-то маленькое движущееся по полу. Марго подошла к собаке и увидела черного таракана. Под тяжестью «бульдога» насекомое хрустнуло, как семечка.

— Вот так, Бонни! — сказала Коша собаке и погладила ее по загривку. — Вот так и надо с ними поступать.

Бонни кивнула и попятилась.

А Марго вдруг встала на четвереньки и попыталась представить себе состояние себя, если бы у нее не было никаких рук, а были бы лапы. Вероятно тогда и она бы, как Бонни или Пупетта, старалась бы пробовать все на нюх, на зуб и общаться с миром при помощи рта. Когда ты стоишь на четвереньках, голова становится ведущим органом контакта с миром. Нет! Люди никогда не ходили на четырех ногах, потому что ведущий орган человека — руки.

Бонни удивленно наклонила голову, а Марго так и поползла на четвереньках назад. Вернувшись в комнату, она хотела продолжить работу и снова взяла кисть. И опять замерла под чьим-то пристальным взглядом. Тишина все-таки очень тревожной. Черезчур тревожной. Необъяснимо тревожной. Она была такой, будто в округе ни стало ни одной машины, ни одного человечка, будто во всем мире Марго осталась одна. И еще Бонни и Пупетта. И таракан. Мертвый.

Теперь и наяву Марго показалось, что комната раздвоилась на обычную, словно подернутую золотистой сеткой. И опасные темные линии спускались жгутами с потолка, затеняя лампу на потолке почти до невидимости.

— Боже ты мой! Ну и зачем мне все это? — простонала Марго вслух и отбросила кисть. — Зачем? Какой мне прок в этих всех приколах? Да плевать, что я вижу всю эту летающую плесень, все эти линии-хрелинии, лучи-мучи, огни-мугни… На черта мне это все? Какой в этом прок?

Она вернулась к окну и, почему-то обратившись к Солнцу, продолжила:

— Слышишь, ты! Не знаю, кто ты, Бог, Дьявол или еще какой Вуду-Муду! Если ты дал мне это видеть, скажи, как мне этим пользоваться? Я знаю, ты слышишь! Ты знаешь, о чем речь! Потому что ты не наказывал бы моих врагов, если бы тебе было все равно! Ты убил Валька, ты убил Рыжина и других. Ты! Именно ты, не я! Но зачем? Зачем ты это делаешь? Лучше бы ты дал мне силу убедить их в том, что не надо быть моими врагами! Я ведь не хочу им зла! Я никому не хочу зла. Я всех уже простила, а ты — нет. Зачем?

Но никто, конечно, не ответил, если не считать ответом облачко набежавшее на чело Солнца… Злая и решительная, Марго направилась в коридор и опять набрала номер Поля. На этот раз удачно.

— Привет! Ты получил мое письмо? — наехала она сразу.

— Нет, — протянул Поль. — Я только что пришел из банка, снимал проценты.

— Так иди читай скорее! Оно короткое. Я не могу говорить по телефону, нам надо встретиться!

— Встретиться! — даже по телефону было слышно, что Поль расплылся в улыбке. — Хорошо. Я пошел читать! Перезвоню сразу.

Марго положила трубку и стала ждать повторного звонка.

Прошло минут пять.

— А как мы будем спасать человечество? — похотливо кокетливо спросил Поль. — Мы будем производить его на свет? Ты наконец решилась, да?

— Иди ты в задницу! — простонала Марго. — Я серьезно!

— И я… — опять сладко протянул Брат.

— Я говорю о реальной опасности, а ты опять и своем? Что ты там сопишь? Уже играешь своим маленьким другом? Черт! Ты можешь хотя бы минуту не думать о сексе?

— Не-а… — сказал в трубку Поль, усиленно сопя. — Не могу. Для меня кроме секса ничего не существует. Все остальное — выдумки пиарщиков и продавцов оружия.

— Короче, Поль! Ты разочаровал меня полностью. Если твой рассказ и Фрамбуаз меня еще как-то расположил к тебе, то теперь я тебе скажу все, что о тебе думаю! Во-первых, ты придурок, что рассказал Аурелии все подробности про вечерину, ты придурок, потому что ты рассказал ей то, что я говорила тебе про Лео. Неужели тебе не понятно было, что это касается не Лео лично, а так вообще… абстрактное мышление? И вообще ты озабоченный сексуальный маньяк!

— Ну не кричи на меня! — сказал Поль. — Я ей так и сказал, она что-то не поняла, наверное! Я вообще просил ей ничего тебе не говорить и не передавать… В конце концов, она — моя сестра.

— Ладно! Хрен с тобой! — оттаяла Коша. — Я тебе скажу по телефону! Не думаю, что телефон семьи Пулетт прослушивается. Я знаю, кто совершает убийства!

— Кто?! — издеваясь, воскликнул Поль.

— Роботы! — торжествующе сообщила Марго. — …

— Ты знаешь, что Андрэ — робот? Знаешь, что Америку захватили инопланетяне? И теперь никто не знает, кто робот, а кто нет.

Поль закашлялся, а мождет быть засмеялся.

— Может, тебе надо потрахаться? — спросил он задумчиво. — Я к твоим услугам!

— Да пошел ты! — выругалась Марго и бросила трубку.

Нет. Поль не момощник. Он кроме своих яиц ничем не интересуется!

Воздух в апартаменте стал совсем мутным, почти вязким. Нет. Никакой работы сегодня не получится. Марго одела куртку и, задыхаясь, побежала вниз. Она споткнулась обо все углы, обо все ступеньки и чуть не упала в конце лестницы. Выскочив на воздух, надеялась спастись там, но и на улице тишина была почти мертвой. Даже арабчат не было. Не было ни одной машины, ни одной птицы, ни одного прохожего, ни ветерка, ни звука. Ни облачка в небе. Только грохот ее собственных шагов. И Коша нарочно шаркала и стучала «бульдогами», чтобы распугать эту тишину, подобную тишине покинутого всеми пустого, под снос, дома.

Надо пойти в кафе и выпить обычного человеческого пива или вина.

И уже спокойно обдумать, как поступать дальше.

Сбиваясь, Марго пересчитала мелочь и поспешила в то кафе за углом, где они были утром после вечеринки в «Эдеме». Сухой мертвый асфальт шаркал под ногами, «бульдоги» стали вдруг неподъемно тяжелыми. Из-за поворота, как в немом фильме, замедленно появился черный «Роллс-Ройс». Марго видела это, но ничего не могла сделать, ноги продолжали идти, будто кто-то толкал ее в спину. Будто кто-то влез в ее мозжечок и управлял движениями. Как в дурном сне, Кошу-Марго затягивало под этот «Роллс-Ройс». Она шла прямо под этот чертов «Роллс-Ройс». Марго заорала и, упав на четвереньки, поползла к тротуару обратно. Теперь ей идея про роботов показалась еще более реальной.

Это они, роботы, как-то узнали о том, что Марго вычислила их, и теперь ведут за ней охоту.

Колесо шоркнуло по подошве ее ботинка, и машина остановилась. Из салона выбралась пожилая, но шикарная мадам в черном брючном костюме и дымчатых хищных очках (как в пошлом шпионском фильме). Она заторопилась к потерпевшей.