Гуров развернулся и направился к выходу из тренировочного зала. Боксер смотрел ему вслед, но окликнуть так и не решился. Закрывая дверь, полковник краем глаза заметил, как Петр поднял с пола его упавшую визитку.

– Лучше бы я ему рыло начистил, – Крячко шел рядом с напарником, опять погрузив руки в карманы.

Гуров остановился у основания лестницы, достал пачку сигарет, вынул себе одну и предложил Станиславу. Тот не стал отказываться.

– Вот поэтому-то я редко и даю тебе возможность для проявления инициативы, – нравоучительно произнес Гуров, пуская дым в сторону. – Ты бы таких дров успел наломать – не разгребешь.

– Ой, вот только не надо этого, – отмахнулся Крячко. – Это еще спорный вопрос, кто кому больше нужен. Если бы не ты, я бы вообще начхал на это дело. Ничего тут нет, Лева, говорю тебе. Или, по-твоему, у меня интуиции совсем нет?

– Нет.

– Это тебе только так кажется.

Они миновали охранника на выходе, и тот нарочито отвернулся в сторону, сделав вид, будто его только сейчас заинтересовали какие-то объявления, вывешенные у входа. Крячко многозначительно хмыкнул. Друзья вышли на улицу. Город уже полностью окутали вечерние сумерки, а в воздухе пахло предстоящей грозой. Машин на стоянке стало на одну меньше, и Гуров, задрав голову, всмотрелся в окна второго этажа. Так и есть. Свет в рабочем кабинете Велиханова потух. Директор комплекса поспешно слинял сразу же после беседы с сыщиками. Еще один настораживающий факт. На мгновение у Гурова мелькнула мысль вернуться и спросить у охранника, во сколько конкретно и с кем уехал Леонид Павлович, но потом он решил этого не делать. Скажет ли местный страж порядка правду – большой вопрос, а вот то, что он донесет об этом своему боссу – так это наверняка. Полковник решил, что не стоит порождать у Велиханова ненужные подозрения.

– Зачем тебе вообще это надо? – не унимался Крячко, не забыв при этом проводить долгим взглядом стройную блондинку с распущенными до плеч волосами в стильном сиреневом плаще. – Даже если, я подчеркиваю, заметь, даже если в этой истории с гибелью Свешникова что-то не так, какое нам до этого дело? Не таким уж близким приятелем он был нам когда-то. А то, чем он занимался после, – его сугубо личное дело. Официально дело закрыто и…

– Стас, – Гуров резко остановился в двух шагах от своего «Пежо» и развернулся лицом к напарнику. – Он позвонил мне. Я склонен полагать, что это был скрытый сигнал о помощи. Понимаешь?

– Не совсем.

– Ему нужна была помощь, и он позвонил мне. Значит, он считал, что на меня можно положиться. Он рассчитывал на мою поддержку.

– Черт возьми, Лева! Он даже ничего не сказал тебе толком.

– Не решился.

– Бред. Тебе надо лучше спать по ночам. А то мерещатся черти там, где их нет, – Крячко раздраженно отбросил докуренную сигарету, метя в урну, но промахнулся. – Ладно. Что толку с тобой спорить? Куда мы теперь?

Гуров разместился за рулем «Пежо», а его напарник традиционно занял место рядом. Придерживая руль и направляя автомобиль к выезду со стоянки, другой рукой Гуров достал свой блокнот.

– На Армейскую, тридцать один, – сказал он. – Надо взглянуть на ту девушку, которую Игорь выбрал себе в спутницы жизни, и пообщаться с ней. Она-то уж точно должна знать, что творилось с ним в последнее время.

– А если она скажет, что все было в порядке, ты успокоишься?

– Возможно.

Закрытый спортивный клуб «Рекрут» на Калининском проспекте был известен в столице многим, однако попасть в него имели право только официальные члены, московская элита, «золотая молодежь». Владельцем клуба был бывший номенклатурный работник Валерий Александрович Фролов. Он моментально понял, что в новые времена жить можно не только не хуже, чем в старые, но и гораздо лучше.

Каждые выходные, начиная с вечера пятницы и заканчивая вечером воскресенья, в «Рекруте» проходили подпольные бои без правил. Игры весьма жестокие, но очень уж почитаемые той самой «золотой молодежью» и приносившие Фролову немалый доход. Дела Валерия Александровича с каждым годом все успешнее шли в гору, он зарабатывал себе не только солидный капитал, но и уважение в определенных столичных кругах. О нем даже стали ходить по городу слухи, как правило, повествующие о его жестокости, которые, к слову сказать, были не так уж и далеки от истины.

Сегодня Фролов приехал в «Рекрут» ближе к полуночи. На ходу расстегнув свое дорогое кашемировое пальто и сдвинув шляпу на затылок, он пересек просторный светлый вестибюль первого этажа, не обратив ни малейшего внимания на грузного усатого швейцара, согнувшегося при виде хозяина в почтительном полупоклоне, энергично поднялся на второй этаж и отомкнул ключом дверь своего личного кабинета. Шляпа полетела в кресло, следом за ней туда же упало и кашемировое пальто Фролова. Теперь он был в свободного покроя костюме стального оттенка и отливающем в голубизну тонком галстуке.

Не останавливаясь, Фролов прошел к дальней стене кабинета и распахнул дверцы встроенного в стену бара. Раздался мелодичный перезвон, и Валерий раздраженно чертыхнулся. Пощелкав в воздухе пальцами, он выудил из бара бутылку рома и круглый пузатый фужер, наполнил его почти наполовину и вернул бутылку на прежнее место. Поразмыслив секунду-другую, он вновь снял ее с полки, поставил фужер на столик, а из внутреннего кармана пиджака выудил фляжку, изогнутую в форме полумесяца, свинтил крышку, и все содержимое бутылки перекочевало во фляжку. Она исчезла во внутреннем кармане, а опустевшую бутылку Фролов небрежно бросил в стоящее неподалеку мусорное ведро и с удовольствием повел своим огромным носом, улавливая распространившийся в воздухе запах рома.

Взяв со столика фужер, Валерий сел в удобное кресло с высокой спинкой, стоящее напротив того, в котором лежали его пальто и шляпа. Вытянул ноги. Разглядывая, как преломляются о стенки фужера лучи электрического света, Фролов слегка взболтал напиток, а затем отправил его в рот, блаженно прикрыл глаза, посидел так с минуту и всем своим естеством почувствовал, как дурное настроение, преследующее его сегодня с самого утра, отступает под натиском алкоголя.

Минут пять он оставался неподвижен, наслаждаясь изменениями в организме, затем достал из висящего на брючном ремне кожаного футляра мобильный телефон.

– Женя, здравствуй, – Валерий Александрович говорил глухо и после каждого слова делал небольшую паузу, набирая в легкие воздух. – Я уже у себя. Только что приехал. Все в порядке?

– В полном, – бодро отрапортовал собеседник и тут же с усмешкой добавил: – Вроде бы. Как говорится, если у тебя нет проблем, значит, ты не живешь, а существуешь.

– Это верно, – согласился Фролов. – Что там у нас с Велихановым?

– Приехал. Я виделся с ним минут десять назад в баре. Скорее всего, там и сидит до сих пор. Куда ему деваться-то? К тому же он сам сказал мне, что останется на сегодняшние бои.

– Отлично, – одобрил Фролов. – Ты сам-то, надеюсь, не злоупотреблял в баре?

– Обижаете, Валерий Александрович, – в шутку надулся собеседник. – Я же себе не враг. Перед боем ни капли в рот. Мне к вам зайти? Для напутственного слова.

– Зайди, – Фролов потянулся и поставил пустой фужер на столик. – Только не сразу. Сначала пришли ко мне Велиханова. А потом уже сам. Минут через двадцать.

– О’кей.

Фролов встал, взял с соседнего кресла пальто и повесил его в шкаф, сверху на крючок пристроил и шляпу. Едва он проделал все это, как в дверь постучали.

– Войдите.

Велиханов вошел. Его седые волосы были заметно взъерошены, и по образовавшимся на белках глаз многочисленным красным прожилкам Фролов понял, что Леонид Павлович успел изрядно принять в баре на грудь за те десять минут, что он провел в ожидании владельца клуба.

– Проходи, Леня, садись, – Фролов указал гостю на освободившееся кресло и после того, как тот опустился в него, сам занял прежнее место.

Велиханов принюхался.

– Ромом пахнет? – догадался Фролов. – Выпить не предложу пока. Сначала о деле.