– Капитан! — вопит Эрон, но напрасно. Рука Йелластона по-прежнему лежит на пульте. Все космонавты набились в отсек, лезут в контейнер. Розовая вспышка озаряет коридор и опять меркнет.

– Разойтись! Все по своим местам! — Голос Йелластона перекрывает помехи. За сим наступает тишина. Эрон обнаруживает, что на него напирают. Он оказался среди ксенобиологов. За прозрачным щитком шлема он видит лицо часового — фотографа Акина. Оба смущаются и возвращаются на свои места.

– Все по местам! Доклад бригады вскрытия.

Эрон чувствует, что каждое движение дается ему с трудом. Его обуревает желание снять шлем, в котором он вот-вот задохнется.

– Старший, вы меня слышите? Выводите своих людей.

На экране видно беспорядочное шараханье, потом следуют одна за другой разноцветные вспышки. Нет ли раненых? Из шлюза медленно появляется человек.

– Что происходит, старший? Почему у вас откинут шлем?

Эрон не верит своим глазам: старший техник выходит в коридор с открытым забралом. Что происходит? Уж не захватил ли остальных инопланетянин? Старший вскидывает руку и жестом показывает, что все в порядке. Канал связи между скафандрами по-прежнему не функционирует. За старшим из ракеты выбираются остальные. Их спины озарены странным светом, бросающим розовый отблеск на весь коридор; шлемы открыты. Впрочем, на них тоже как будто не повлияло то, что произошло внутри. Что же там случилось?

На экране — дверь контейнера; внутри Эрон не может различить ничего, кроме светящегося прямоугольника. Прямоугольник то ли колеблется, то ли раздувается, от него исходит то розовое, то желтое, то лиловое свечение. Это красиво, это гипнотизирует. Он соображает, что контейнер следовало бы закрыть. Эрон заставляет себя оглянуться и видит Йелластона: рука лежит на пульте. Значит, все в порядке, ничего страшного пока не произошло.

– Закройте шлемы, прежде чем я включу герметизацию! — командует капитан.

Старший команды медленно опускает забрало. Его примеру следуют остальные. Их движения замедленны и нескоординированы. Один спотыкается о прибор… Эрон хмурится. У него самого путаются мысли. Почему они не действуют по программе, почему не сделают что-нибудь с биолюминесцентностью? Впрочем, все, видимо, в порядке, раз Йелластон спокойно наблюдает за происходящим…

Кто-то едва не сбивает его с ног. Он моргает, восстанавливает равновесие, оглядывается. Господи, он опять оказался не там, где надо. Весь коридор сгрудился у люка и таращится на восхитительное свечение. Даже охрана покинула свои посты. До Эрона доходит, что творится недопустимое. Все дело в свете: это его влияние! «Закройте люк!» — мысленно умоляет он остальных, возвращаясь на свой пост. Его движения затруднены, словно он бредет в воде. Ему надо добраться до кнопки тревоги. Непонятно, как он очутился так далеко от нее. За прозрачными дверями не счесть лиц. Трапы тоже запружены людьми, следящими за событиями в коридоре. Сюда сбежался весь экипаж. Что происходит? Что с ними творится?

Его пронзает леденящий страх. Он нащупывает кнопку и бросается на нее всем телом, борясь с невидимой глазу могучей волной, волокущей его назад. Его так и подмывает откинуть забрало и ринуться навстречу зареву. Люди вокруг дружно поднимают щитки. Он узнает острый нос Яна Инга.

– Всем отойти от люка! — звучит приказ Йелластона, но Ян Инг, как нарочно, бросается вперед, расталкивая всех на своем пути.

– Остановитесь! — надрывается Эрон в бесполезный микрофон. Рука непроизвольно вскрывает шлем, ноги несут его следом за Ингом. Уши наполняются голосами и шумами. Он забирается на какое-то возвышение и оглядывается в поисках Йелластона. Тот по-прежнему на месте и как будто ведет изнурительную борьбу с Тимом Броном, который пытается убрать руку капитана с кнопки. Свечение полностью скрыто тугой пробкой из тел, заткнувшей люк. Эрон понимает, что происходящее — результат воздействия организма в контейнере, и испытывает ни с чем не сравнимый ужас. Ему кажется, что у него сейчас лопнет голова. Одновременно он сердится на тех, кто перекрыл свет. Конец! Непонятно: конец им или волшебному свету…

Он сталкивается с кем-то нос к носу, чувствует, что его тянут за руку, видит перед собой разгоревшееся лицо Лори. Ее шлем куда-то подевался.

– Идем, Эрон. Вместе!

Природная недоверчивость помогает ему опомниться. Одной рукой он хватает сестру за плечо, другой цепляется за рабочий столик. Лори! Она заодно с этой нечистью. Он знал это с самого начала, он всегда подозревал, что она вынашивает какой-то безумный план. Его долг — положить конец этому, умертвить существо. Где заветная кнопка? До нее опять слишком далеко…

– Капитан! — вопит он во все горло, сражаясь с Лори и одновременно умудряясь сообразить: в их распоряжении останется пара минут, чтобы унести ноги… — Действуйте! Откачивайте воздух!

– Нет, Эрн! Такая красота! Не бойся! — восторженно восклицает Лори.

– Убейте его! — снова надрывается он, но в общем гвалте тонет любой призыв. Лори дергает его руку, словно решила вырвать ее с мясом. От ее неистовости ему делается еще страшнее.

– Что это такое? — Он хватает ее за ремень и трясет. — Что ты делаешь?

– Пора, Эрн! Время пришло! Идем! Там столько народу…

Он делает попытку ухватить ее покрепче и слышит позади металлический скрежет. Все кончено. Впрочем, он начинает усматривать в ее словах некий смысл. Народу слишком много, поэтому чрезвычайно важно оказаться там еще до того, как неведомая сила будет без остатка истрачена на других. Как смеют они загораживать волшебный свет? Лори уже завладела его рукой и тащит его к людской массе в жерле люка.

– Вот увидишь, все пройдет, боль исчезнет… Эрн, дорогой, мы будем вместе…

Красота проникает Эрону в душу и побеждает страх. Там, внутри, находится кульминация всех человеческих желаний, колдовской фонтан счастья, чаша Грааля, оживший свет! Он замечает щелку и пытается протиснуться в нее вместе с Лори, но его зажимают, придавливают к стене. Народ все прибывает. Эрон ведет отчаянное сражение, чтобы не отдать завоеванную позицию и не выпустить Лори, смутно сознавая, что ему знакомы все противники: впавшая в экстаз Алстрем, рассвирепевший Кавабата… Он ныряет под чью-то руку, в тот же момент получает сокрушительный удар в спину и валится под какую-то установку, так и не выпустив руку Лори.

– Скорее, Эрн, скорее!

Кто-то едва не наступает на него. Это ударивший его Бустаменте. Все они примчались сюда, чтобы урвать частичку волшебства! Эрон звереет и опять бросается в бой, но его преследует неудача: он запутывается в кабелях и вновь падает.

– Вставай, Эрн! — Лори немилосердно теребит его. Но к нему возвращается спокойствие, хотя он отчаянно пытается высвободить угодившую в ловушку ногу. Экран над ним показывает две маленькие сражающиеся фигурки — Йелластона и Тима Брона, сбросивших шлемы.

Тим пытается убежать, но Йелластон обрушивает на него сзади два сжатых кулака, после чего переступает через поверженного противника и уходит из поля видимости камеры.

Эрон обреченно понимает, что зову манящего розового свечения не в силах противостоять никто. Оно призвало их, и они пошли. Эрон тоже должен идти… Он хмурится и крутит головой. Часть его сознания противится этой тяге, этому сводящему с ума вожделению. Когда он лежит на полу, способность сопротивляться возрастает. Возможно, экраном служит нагромождение приборов и клубок кабелей. Лори пытается его распутать, но тщетно. Он тянет ее к себе.

– Что с ними, Лор? Что случилось с… — Он не может вспомнить, как зовут командира-китайца. — Что стало с твоей командой?

– Перемена… — Она задыхается. — Слияние, исцеление. Возвращение к самим себе. Ты сам все увидишь. Скорее! Разве ты не чувствуешь, Эрн?

– Но… — Он отчетливо ощущает эту тягу, ему тоже хочется мчаться навстречу раю, но этим его ощущения не исчерпываются. В голове по-прежнему жив призрак доктора Эрона Кея, призывающий опомниться. Лори уже готова тащить его волоком, но он отбивается, боясь сдвинуться с места. Коридор опустел, только в отдалении, у шлюза, слышны неразборчивые голоса. Нет ни криков, ни признаков паники.