Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Расчет посложнее выдал траекторию дальнейшего путешествия. И уж совсем замысловатый комплекс вычислений раскрыл одну особо неприятную деталь: пройдя по сложной эллипсоспирали, земной шар точно вонзится в центр дальней планеты Пятак, прозванной так за ее внешнее сходство с распространенной монетой. Тогда… Тут уж и каждому ясно, что произойдет тогда. Фейерверк осколков!

Какие силы повели Землю от ее древнего, испытанного светила? С какой стати траектория подозрительнейшим образом совпадает с самым центром Пятака? Кому это нужно?

Учебники физики, астрономии как ветром сдуло с прилавков. Отцы семейств, содрогаясь и трепеща, похищали учебники из тугих портфельчиков успевающей детворы. За один подержанный экземпляр предлагали аквариум с осьминогом, связку сушеных африканских голов или левитационный набор часового действия.

— Кому это нужно? А что, как и в самом деле — кому!.. — профессор не хотел верить этой гипотезе, однако вопросы веры уже не имели прежнего смысла. Укладывается в мировоззрение, не укладывается — проверяй! Он сел за действующие, функциональные модели Старого и Нового космоса.

Там, в пульсирующем мраке пространств, трепещут на своих орбитах гиганты, карлики, планеты и просто мелкие рудные тела, черепки. Смерзшиеся и вулканизирующие, испепелившиеся и только входящие в силу, в режим предельной мощности, но равно ничтожные перед фактом бесконечного множества подобных себе, они сплетают свои траектории, поля действия в единый, слаженный, ровно вздыхающий организм. Попробуй уследи за каждой клеткой, каждым капилляром необъятного, живого клубка!

Профессор и не ставил такой задачи. Он искал выборочно, именно то, что нужно было сейчас, в нужный момент. Вот он увидел: ничтожная «Сентаво-прим» ушла, нет, еще не ушла, но вот-вот сорвется, уйдет от своего голубого карлика. А вот «Тугрик»: четырехугольный, сработанный, как рыночный чемодан, он уплыл от своего рыжего гиганта. Бесповоротно. На полдороге к Пятаку колышется и посредственная, негодная к жизни «Ночка». Ее зафиксировали лет сто назад, безрадостно внесли в каталог и тут же забыли про нее. Кривая вынесет! А вот ушла…

Таких, сорвавшихся с орбит, профессор насчитал больше дюжины. Длинной, растянувшейся вереницей беспомощно шли они с разных позиций в одну точку, через равные промежутки времени — в самое сердце Пятака.

— Ах, черт! Красиво идут! — восхищенно воскликнул профессор, отрываясь от расчета. — Красиво… — обмякнув, повторил он. Так опытный боец отмечает про себя изящество коронного удара партнера и уже потом погружается в рассредоточенное состояние нокаута, грогги.

Секунду или две профессор провел как бы в небытие. Но тут же рывком тренированной воли собрал себя в целое, выпрямился.

— Значит, не одни бедствуем. Значит, что-то функционирует, действует, уводит. Какой-то механизм, волновой, гравитационный. Значит… — он сказал это твердо, на полной дикции, через сжатые челюсти.

Забыть обо всем, думать о единственном. С этой секунды гимнастика начинала играть не меньшую роль, чем уравнения и выкладки.

Профессор первым поднял руку, отвечая на роковой в те дни вопрос: «Кто же возьмется?!» Командир требовался решительный, сроки сжимались и сжимались.

«Пятак — мишень. Полигон. Луч гравитационных волн, исходящий из планет созвездия «273ЕА???…Х», обволакивает Землю и ведет ее к мишени. Цель эксперимента жителей «273ЕА???…Х» — изучение ядра Земли методом раскалывания на части ударом о мишень. Сигнал бедствия жителям «273ЕА???…Х» послан, когда-нибудь он дойдет до них. Начинаем сооружение гравитационного щита. Щит — единственный выход…» — такую телеграмму выслал профессор после месячного молчания в своей герметической келье. Ровно месяц, столько испросил профессор на абсолютное молчание.

…Автомобильный кортеж мчал по улицам, запруженным ликующим народом. Комитет любительского общества «ДАЕШЬ СВЕТИЛО!» нажал, и врачи переоценили ситуацию. «Ликовать!» — разнеслась команда, обязательная для всех.

То и дело перед автомобилем вырастали гигантские полотна со светящимися схемами гравитационного щита. На некоторых профессор успевал различить собственный, слегка подправленный и чуточку облагороженный профиль. Профессор усмехнулся. Что же, он честно заработал новый профиль. Гравитационный луч «273ЕА???…Х» заперт, закольцован. Эксплуатируется в мирных целях. Земля крутится на прежнем месте! Гравитационный щит хоть и потрепался местами, но дело свое сделал.

Теперь, когда кризис разрешился, он мог по праву считать, что ему просто повезло. Операция «Возвращение к Солнцу» — уникальнейший за историю науки эксперимент, оптовая проверка большинства существующих теорий (а какой преданный делу специалист не мечтает о такой всеобщей проверке!), грандиозное промышленное предприятие. Вот когда теория и практика слились настолько, что многие встали в тупик: какая же часть выиграла больше от этого слияния? А «273ЕА???…Х» — ах, пусть тратятся, шлют бездну энергии. Завитая гравитационным щитом в кольца, трансформированная, она уже гудит в проводах высокого напряжения, мчится к объектам большой химии и на кукурузные поля…

Да, просто повезло. Плакаты с профессорским профилем, как птицы, летели с обочин дорог, и торжествующая, однако не лишенная некой иронии улыбка тревожила его лицо. Но вдруг складки его лица закаменели, а лоб перегородился морщинами. Он резко привстал с сиденья, будто увидел впереди неожиданное препятствие, и, перегнувшись к шоферу, прокричал ему что-то в самое ухо. Из-за рева толпы никто не расслышал, что именно прокричал профессор. Но шофер расслышал. Он испуганно обернулся и развел руками, отрываясь на секунду от баранки. Мол, нет, нельзя. Тогда профессор крикнул еще, повелительно взмахнув рукой. И автомобиль профессора круто выскочил из общей колонны, развернулся, рыча, рванул в переулок. Кортеж секунду помедлил, а потом, ржаво скрипя тормозами, тяжело останавливая разбег, застопорил и тоже рванул туда же, в непредусмотренные переулки.

— Быстрее, быстрее, — требовательно шептал профессор, хотя машину и так уже швыряло из стороны в сторону, как катер на штормовой волне. И весь кортеж швыряло вослед.

— Требуем координаты кортежа! Требуем координаты… — отчаянно неслось из диспетчерских пунктов. Но все только пожимали плечами.

— Здесь! — приказал профессор.

Лимузин осел и замер. Профессор выпрыгнул. Вслед за ним вылетали из своих экипажей другие люди из подоспевшего кортежа. Теперь все увидели, куда пригнал профессор, поломав все инструкции торжества. К циклотрону, к гигантскому стеклопластиковому угольнику, резавшему городские кварталы, как нос корабля режет гладь моря. Все знали, здесь до отбытия в космос работал профессор. «Служба элементарных частиц», — значилось над парадным входом.

— Товарищи! — голое профессора сошел на фальцет. — К Главному Рубильнику!

И все бросились за ним через вольготные стеклопластиковые проходы.

— Товарищи! — тяжело переводя дыхание, сказал профессор. Стремительная рукоять рубильника «вздымалась над его головой. — Здесь перед самым моим отлетом в трубе циклотрона циркулировала частичка. Удивительная частичка. Лучшая из класса элементарных. Мы хотели расщепить ее ударом о мишень. На встречном потоке. Но каждый раз, подлетая к мишени, она огибала ее. Будто командовала сама собой. Будто не хотела погибать. Это поражало нас. Мы не могли этого понять. Мы думали, что поймем, когда разобьем ее на части. И с каждым днем прижимали ее ближе и ближе к цели.

Слова профессора гулко шли по пустым пространствам большого зала и тонули в мягких обшивках потолков. Народ стоял молча, не понимая еще, зачем профессор привез их сюда, к законсервированному полтора года назад телу циклотрона. Откуда-то из переплетения запыленных труб вылез человек в промасленном фартуке. Ассистент лаборатории взаимодействий. В его левой руке еще жужжал поисковый датчик паразитных энергопотоков. Он вылез из каких-то люков служебного пользования и замер, опершись на мощное, полированное ладонями древко корабельной швабры. Никто не заметил его.

23
{"b":"106526","o":1}