Где мода — властный падишах…
Собрав с мечты душистый мед,
Беспечный, как мечтатель-инок,
Придешь сконфуженно на рынок —
Орут ослы, шумит народ,
В ларях пестрят возы новинок, —
Вступать ли в жалкий поединок
Иль унести домой свой сот?..
1912
Невольная дань
Невольное признание
Гессен сидел с Милюковым в печали.
Оба курили и оба молчали.
Гессен спросил его кротко как Авель:
«есть ли у нас конституция, Павел?»
Встал Милюков. запинаясь от злобы,
Резко ответил: «еще бы! еще бы!»
Долго сидели в партийной печали.
Оба курили и оба молчали.
Гессен опять придвигается ближе:
«Я никому не открою — скажи же!»
Раненый демон в зрачках Милюкова:
«Есть для кадет! а о прочих — ни слова… »
Мнительный взгляд на соратника бросив,
Вновь начинает прекрасный Иосиф:
«Есть ли… »но слезы бегут по жилету —
На ухо Павел шепнул ему: «нету!»
Обнялись нежно и в мирной печали
Долго курили и долго молчали.
1909
Баллада
Я позвал их, показал им
Пирог и предложил условия.
Большего им и не требовалось.
«Эмиль» Ж-Ж Руссо
Устав от дела бюрократ
Раз, вечером росистым,
Пошел в лесок, а с ним был штат:
Союзник с октябристом.
Союзник нес его шинель,
А октябрист — его портфель…
Лесок дрожал в печали,
И звери чуть дышали.
Вдруг бюрократ достал пирог
И положил на камень:
«Друзья! Для ваших верных ног
Я сделаю экзамен:
За две версты отсель, чрез брод,
Бегите задом наперед.
И кто здесь первый будет —
Пирог себе добудет».
Вот слышен конский топ,
И октябрист, весь в мыле,
Несется к камушку в галоп —
Восторг горит на рыле!
«Скажи, а где наш общий брат?» —
Спросил в испуге бюрократ.
«Отстал. Под сенью ветел
Жида с деньгами встретил… »
— «А где пирог мой?» — октябрист
Повел тревожно носом
(Он был немножко пессимист
По думским ста вопросам).
Но бюрократ слегка икнул,
Зачем-то в сторону взглянул,
Сконфузился, как дева,
И показал на чрево.
1909
Цензурная сатира
Я видел в карете монаха,
Сверкнула на рясе звезда…
Но что я при этом подумал
Я вам не скажу никогда!
Иду — и наткнулся на Шварца
И в страхе пустился бежать…
Ах, что я шептал по дороге —
Я вам не решаюся сказать!
Поднялся к знакомой курсистке.
Усталый от всех этих дел,
Я пил кипяченую воду,
Бранился и быстро хмелел.
Маруся! Дай правую ручку…
Жизнь–радость, страданье–ничто!
И молча я к ней наклонился…
Зачем? Не скажу ни за что!
1910
Экспромт
И мы когда-то, как тиль-тиль,
Неслись за синей птицей!
Когда нам вставили фитиль —
Мы увлеклись синицей.
Мы шли за нею много миль —
Вернулись с черной птицей!
Синицу нашу ты, тиль-тиль,
Не встретил за границей?
1909
Там внутри
У меня серьезный папа —
Толстый, важный и седой;
У него с кокардой шляпа,
А в сенях городовой.
Целый день он пишет, пишет —
Даже кляксы на груди.
Подойдешь, а он не слышит
Или скажет: «уходи».
Ухожу… у папы дело,
Как у всех других мужчин.
Только как мне надоело:
Все один да все один!
Но сегодня утром рано
Он куда-то заспешил
И на коврик из кармана
Ключ в передней обронил.
Наконец-то… вот так штука.
Я обрадовался страсть.
Кабинет открыл без звука
И как мышка, в двери — шасть!
На столе четыре папки,
Все на месте. Всё точь-в-точь.
Ну-с, пороемся у папки —
Что он пишет день и ночь?
«О совместном обученье,
Как вреднейшей из затей»,
«Краткий список книг для чтенья
Для кухаркиных детей»,
"В думе выступить с законом:
Чтобы школ не заражать,
Запретить еврейским женам
Девяносто лет рожать»,
«Об издании журнала
“Министерский детский сад”»,
«О любви ребенка к баллам»,
«О значении наград»,
«Черновик проекта школы
Государственных детей»,
«Возбуждение крамолой
Малолетних на властей»,
«Дух законности у немцев
В младших классах корпусов»,
«Поощрение младенцев,
Доносящих на отцов».
Фу, устал. В четвертой папке
«Апология плетей»
Вот так штука… значит папка
Любит маленьких детей?
1909
Молитва
Благодарю тебя, создатель,
Что я в житейской кутерьме
Не депутат и не издатель
И не сижу еще в тюрьме.
Благодарю тебя, могучий,
Что мне не вырвали язык,
Что я, как нищий, верю в случай
И к всякой мерзости привык.
Благодарю тебя, единый,
Что в третью думу я не взят, —
От всей души с блаженной миной
Благодарю тебя стократ.
Благодарю тебя, мой боже,
Что смертный час, гроза глупцов,
Из разлагающеся кожи
Исторгнет дух в конце концов.
И вот тогда, молю беззвучно,
Дай мне исчезнуть в черной мгле, —
В раю мне будет очень скучно,
А ад я видел на земле.
1907
Веселая наглость
«Русский народ мало трудится»
Марков 2-ой съезд дворян
Ах, сквозь призму
Кретинизма
Гениально прост вопросец:
Наш народ — не богоносец,
А лентяй
И слюнтяй.
В самом деле, —
Еле-еле
Ковырять в земле сухой —
Старомодною сохой —
Не работа,
А дремота.
У француза —
Кукуруза,
Виноград да лесопилки.
А у нас —
Лень да квас.
Лежебокам за уроком
Что бы съездить за границу —
К шведам, к немцам или в Ниццу?
Не хотят —
Пьют да спят.
Иль со скуки
Хоть науки
Изучали бы, вороны:
Философию, законы…
Не желают:
Презирают!
Ну ленивы!
Даже «нивы»
Не хотят читать, обломы.
С Мережковским незнакомы!!
Только б жрать,
Только б спать.
