– Служба пробуждения,– весело представляется он.

Женщина издает истошный вопль и пытается захлопнуть дверь. Но Поль успевает просунуть ногу. Вместе с Изабеллой они наваливаются на дверь. Не выдержав натиска, женщина устремляется в комнаты с криком:

– Гастон! Гастон!

Вскоре в проеме двери появляется и Гастон. Взгляд у него явно затуманен. Жена принимается его трясти. Он валится на паркет.

Изабелла захлопывает за собой входную дверь.

– Успокойтесь, мадам, – говорит Поль. – Ничего страшного тут нет. Мы пришли вам помочь.

Он видит, как глаза женщины расширяются от ужаса.

Поль оглядывается. Изабелла как раз отхватывает добрый квадратный метр обоев.

Женщина снова вопит что есть мочи. Поль поднимает топор.

– Не надо кричать, мадам,– говорит он спокойно, словно пытаясь образумить ребенка.– А то я размозжу вам голову вот этой штукой.

Откуда женщине знать, что на такое Поль не способен. Поэтому она сразу умолкает.

– Вот и хорошо. Идите за нами,– говорит он.

Войдя в кухню, Поль обрушивает топор на фаянсовую раковину. Та раскалывается на три части. С уст стоящей за его спиной женщины срывается крик: словно сама раковина кричит ее голосом.

– Осторожно! – предупреждает Изабелла.

Он оборачивается и видит, что Гастон с трудом, но поднимается. Поль подскакивает к нему и толкает. Гастон снова растягивается на полу. Поль переключается на кастрюли, по которым методично лупит своим топором.

Женщина между тем исчезла. Поль прекращает громить мебель, чтобы посмотреть, куда она делась, и тут слышит из глубины квартиры крик Изабеллы.

Он спешит на помощь. Хозяйка стоит на коленях на полу, держа вцепившуюся в кровать Изабеллу за ноги.

– Послушайте, мадам, – обращается к хозяйке дома Поль. – Не следует препятствовать работе нашей службы.

И он уводит женщину с собой. Изабелла тут же набрасывается на одеяла, матрасы, подушки. Через миг все это уже искромсано вконец.

– Вот это работа! – одобрительно замечает Поль.-Можно подумать, ты всю жизнь только этим и занималась.

Теперь настает очередь шкафа с зеркалом, который он разламывает ударом топора. Пошатываясь, входит Гастон. Изабелла отпихивает его к покореженной кровати, куда он и валится, поднимая в воздух пух, который тут же опускается на него слоем снега.

– Пошли,-говорит Поль,– а то уж больно беспокойные тут люди живут.

И под причитания женщины и мычание ее супруга они покидают квартиру, имеющую такой вид, словно здесь хозяйничала целая орда.

На площадке они сталкиваются со спешащими домой жильцами соседней квартиры. Полиция пока не подошла. «Пежо» срывается с места и вскоре исчезает в потоке автомобилей.

В машине Изабелла прыскает со смеха.

– Никогда не думала, что так приятно крушить все, что попадется под руку.

– Я тоже,– сознается Поль.– Получаешь какое-то удовлетворение.

– Бедные,– заступается вдруг за хозяев Изабелла.– Они ведь не сделали ничего плохого. Не знаю, выйдет ли из этого что-нибудь путное.

– Ты же слышала, что сказал Жером: то, что делает наша служба,– своеобразный электрошок. Нельзя бороться с наркотиками, пытаясь разумными доводами убедить тех, кто их принял. Логика, необходимость выжить, процветание страны – все это для них пустой звук. Нужно их хорошенько встряхнуть, сделать невыносимым все их существование, начиная с мелочей повседневной жизни. Надо, чтобы они столкнулись с трудностями, пусть самыми простыми, которые им преодолеть будет привычнее, чем решать какие-нибудь глобальные проблемы. И как только они начнут их преодолевать – считайте, полдела сделано. И пусть это выйдет нам боком. Возьмите полицию, армию… всех этих функционеров: ведь им под страхом тюрьмы запрещено принимать «мемо».

– Но некоторые из них все равно принимают…

– Таких мало. К тому же их сразу видно… Изабелла задумалась.

– Вроде бы эта зараза добралась и до восточных стран.

– Да, но там все по-другому. Там это привело лишь к тому, что людям стало на все наплевать. А в Штатах – там как у нас. Газеты забили было тревогу, но это вылилось лишь в установление такого же режима, как во Франции.

В машине повисает молчание. Вскоре Поль подгоняет автомобиль к своему дому. Прежде чем войти в роскошный особняк, они прячут орудия налетчиков в сумку.

Сосед уважительно здоровается с ними.

Когда Поль пришел в себя, Изабелла уже суетилась около столика. Она поставила чашку с кофе, над которой поднималась струйка пара.

– Хорошего мало,– сказала она.

– Да, но думаю, нам ничего больше не оставалось делать.

– Но можно взглянуть во времена более отдаленные.

– Нездоровое любопытство. Поль на мгновение задумался.

– Лучше, пожалуй, попробовать очутиться в более близком к нам времени, может, заметим что-нибудь интересное.

– Что заметим?

– Так, мелькнула одна мысль. Позволишь мне покинуть тебя на четверть часика?

– Смотри, выпью твой кофе,– пригрозила Изабелла.

Поль входит в приемную редакции «Франс суар» и обращается к дежурной:

– Я хотел бы ознакомиться с подшивкой вашей газеты.

– Выйдите на улицу и направо, в глубине двора.

Поль выходит во двор. Идет в контору. Последний но мер за 1 мая. Поль спрашивает подшивку за апрель. 1 Он останавливается на номере от 7 апреля, читает ста тью на первой странице, перелистывает газеты за другие числа. Его внимание привлекают также номера от 21, 24 и 27 числа.

Поблагодарив, Поль выходит из редакции. Сейчас он пойдет в бистро и закажет кофе.

– Твой кофе остыл,– сказала Изабелла.

– Я думал, ты его выпьешь… выпила.– Времена еще немного путаются в голове.– Потому выпил кофе там. Он задумчиво глянул на нее.

– Через восемь дней произойдет катастрофа. Обвал разрушит туннель, который итальянцы роют под Монбланом. Это случится в Антреве в ночь с 6 на 7 апреля. Три человека погибнут, двадцать один будет ранен.

Изабелла в волнении ждала, что он скажет дальше.

– Сделать ничего нельзя. Нельзя разорвать цепь причин и следствий.

Изабелла взорвалась.

– Что же, ты так и будешь спокойненько себе жить, ничего не пытаясь предпринять?

– Но я не могу ничего сделать. Какой инженер поверит словам человека, выдающего себя за провидца, и эвакуирует рабочих со стройки? А откуда я возьму список самих рабочих, чтобы поговорить с каждым из них и предупредить? И какой рабочий станет слушать по телефону неизвестно кого, объявляющего ему на ломаном итальянском языке, что он умрет, если останется на стройке, ведь сбеги рабочий оттуда, ему грозит увольнение?

Изабелла ничего не ответила.

– Но нет худа без добра,– сказал Поль.

– Что ты такое говоришь! – возмущенно вскрикнула Изабелла.

– Я воспользуюсь этим случаем, чтобы обеспечить себе карьеру гуру,– как ни в чем не бывало заявил Поль.

Изабелла посмотрела на него так, как если бы перед ней появился вдруг огромный паук.

– Наживаться на чужой беде я не стану,– сказал Поль.-Но пусть хотя бы смерть этих людей не будет столь нелепой.

Изабелла скривила губы:

– Хочешь чтобы она послужила тебе на пользу?

– Нет, если я правильно рассчитал, она предотвратит гибель других.

– А я,– отрезала Изабелла,– предотвращу их гибель.

– Подумай, – предупредил Поль.-За эти восемь дней ты все перевернешь вверх дном, а толку никакого не будет. Хочешь, скажу, к чему все это приведет? Ты окажешься в полиции, потому что тебя доведут до скандала. Ведь ты не удержишься, когда увидишь жалостливые улыбки тех, к кому ты будешь обращаться. Но это еще ерунда. Вызовут в полицию меня, я скажу, что ты часто бываешь не в себе, и тебя отпустят. Но после катастрофы тебя спросят, откуда это ты все узнала заранее. И ты расскажешь, что твой муж взял и махнул в будущее. Вот тогда-то мы действительно вляпаемся!

Изабелла молчала.

– Так что предоставь все мне,– заключил Поль.

Он был вовсе не так уверен в себе, как пытался показать! Конечно, у него появилась кое-какая задумка, но чем она обернется? Было во всем этом нечто двусмысленное. Угрызения совести оттого, что Поль запатентовал «мемо-2», оказались не единственной причиной его желания оправдать себя с помощью «мемо-4». Свою лепту внесло и его путешествие в тот мир, где он, Эрмелен, разглагольствовал о необходимости послать войска, применить ядовитые газы и где у его жены на уме одни деньги.