– Поль, ты думаешь, среди крыс есть ясновидцы?

– Я ничего не думаю. Я констатирую. Хочешь, мы повторим опыт после того, как все вещество будет удалено из организма?

Изабелла ответила, что так обычно и поступают. Когда же они это проделали, ей пришлось признать, что в этом случае Минос полностью терял способность угадывать.

Пока Изабелла не знала, что сказать, Поль предпринял новую серию опытов. Никакого сомнения не оставалось: он синтезировал вещество, еще более необычное, чем все другие. Поль места себе не находил от возбуждения. Новое вещество он предложил окрестить «мемо-4».

– Почему не «мемо-3»? – спросила ничего не подозревающая Изабелла.

Поль прикусил язык.

– Да, то есть… Но, по сути, он так не похож на «мемо-2», что я думаю: пусть будет «мемо-4». Оставим немного места для «мемо-3», который мы еще получим.

Изабелла пожала плечами.

– Как хочешь, – безразличным тоном произнесла она. Поль поглядел на колбу с «мемо-4».

– Теперь только нужно эти синие кристаллики попробовать.

Фу! Вылитый сульфат меди. –Ну и что, я все равно попробую, – и он поднял палец, призывая к вниманию, после чего изрек: – Еда, не причинивши вреда Миносу, да не лишит жизни и Поля… Глава четвертая, стих двенадцатый.

Поль начал оформлять заявку на «мемо-2». Он предпринял все необходимые шаги, собрал требуемые сведения, но все никак не мог принять окончательное решение. Ему казалось, что тем самым он положит начало разглашению своего изобретения. А такая опасность появилась, особенно когда за дело взялся Жинесте, представлявший Национальный центр научных исследований. Поэкспериментировав с веществом, он пришел в восторг от своего путешествия в прошлое. «Совсем не то, что С-24», – говорил он.

Поль вплотную занялся «мемо-4». Почему бы не принять небольшую дозу и не посмотреть, что получится. Может, перед ним раскинется широкая панорама предстоящих двадцати лет, а может, он всего лишь удостоверится, будет ли завтра дождь.

Был и другой способ, тот, что Поль использовал во время первого своего опыта с «мемо-3», когда сосредоточил мысли на брошке Изабеллы. И на том, что он обязательно должен перезарядить револьвер. Способ этот заключался в том, чтобы изо всех сил думать о каком-нибудь определенном дне. С «мемо-3» вышло здорово. Почему этот способ должен не сработать с «мемо-4»? Но сохранится ли при этом память о совершенном путешествии?

Оставшись в лаборатории вдвоем с Изабеллой, Поль поставил себе целью перенестись в будущее на пятнадцать лет вперед. Приняв одну сотую грамма «мемо-4», он все время повторял про себя это число, пока сознание не покинуло его.

Поль идет по бульвару. Ночь. Половина фонарей не горит. Вдоль тротуара стоят обычные машины, но вид у многих из них плачевный: краска содрана, буфера залатаны на скорую руку, на радиаторе вмятина.

Он узнает перекресток Вавена.

Кафе закрыты, и на бульваре никого нет. А между тем часы показывают десять тридцать.

Поль ступает на мостовую, чтобы перейти на ту сторону, но тут подъезжает машина и останавливается рядом с ним. Из нее выходят двое полицейских. Один из них достает что-то из кармана и вкладывает Полю в руку. Это белая таблетка. Поль смотрит на таблетку, на полицейского. Тот берет его за руку и ведет к ближайшему зданию.

Полицейский открывает дверь и подталкивает Поля. Потом запирает за ним. Поль оглядывается. Он в холле большой гостиницы, где царит беспорядок. Разбитые бра распространяют тусклый свет. Медленным шагом Поль пересекает холл. Подходит к стойке, за которой никого нет, разглядывает шкафчик для почты. Все покрыто пылью. Он поворачивается, возвращается к двери, пытается открыть, но безуспешно. Опускается на пол рядом с ней, прислоняется к стене и так и сидит, неподвижно, скорчившись. Потом разжимает кулак. На ладони у него блестящим пятном лежит таблетка. Он бросает ее через холл, она катится по плиточному полу. Поль слышит, как она катится.

– Похоже на сон, – сказал он Изабелле, – я спал?

– С открытыми глазами, – ответила Изабелла. – Это выглядело странно.

Она положила на тюфяк шприц с ларгактилом, который вводят при опасных судорогах.

Поль задумался.

– Я нырнул в будущее, – сказал он. – Хорошего мало. Не знаю, что уж там происходит, но видела б ты это.

– А доказательства, что это будущее? Поль покачал головой.

– Все-таки боюсь, что я прав. Я сужу по Миносу. Теперь уже задумалась Изабелла.

– Мне бы тоже хотелось там побывать. Поль взял ее за руку.

– Не сейчас. Прошу тебя.

– Почему? Разве там опасно?

– Не знаю.

– Вижу, что не знаешь. Еще нарвешься там на свою же смерть и не вернешься назад. Не хочу, чтобы ты принимал этот порошок.

Поль в сомнении пожал плечами.

– Нет… подожди, пока я тебя нам не встречу. Она улыбнулась:

– А если мы к тому времени уже расстались? Он привлек ее к себе:

– Мы не расстанемся никогда.

Поль поднимается. Подбирает таблетку и кладет в карман. Он поддался минутному порыву и знает, что сделал это зря. Действовать нужно не так.

Он входит в лифт, нажимает на кнопку третьего этажа, рядом с которой висит дощечка с надписью «Мемодром».

Коридор третьего этажа ведет к комнатам без двери. Половина комнат занята людьми, валяющимися на койках в самых разных, порой неудобных позах.

Поль входит в одну из комнат и растягивается на койке, проверив предварительно, по-прежнему ли таблетка у него в кармане. Может прийти надзиратель и увидеть, что он в сознании. Надо все время иметь при себе таблетку, ведь надзиратель может заставить ее принять.

Но никто не приходит. Поль знает, люди редко проявляют неповиновение, когда их заставляют делать что-нибудь приятное.

Слышно, как в соседней комнате дышит женщина. Ее дыхание учащается, учащается и переходит в характерный крик удовольствия. Потом снова воцаряется тишина.

Любопытство заставляет Поля подняться с койки поглядеть на свою соседку. Он входит к ней в комнату. Женщина по-прежнему спит. Дыхание у нее теперь мерное. Ей лет семьдесят пять.

Поль возвращается к себе. Вытаскивает из кармана таблетку, перекатывает ее на ладони, освещаемой скудным светом покрытой пылью люстры. Потом идет к грязному, выщербленному умывальнику, берет чудом уцелевший стакан, наполовину наполняет водой и хочет уже проглотить таблетку.

Но тут же резко перевертывает стакан, выливая воду в раковину, снова кладет таблетку в карман и залезает на койку.

Поль был так подавлен увиденным, что почти ничего не стал рассказывать Изабелле. Сразу пошел к Жинесте.

– Надо прекратить это немедленно. Жинесте удивленно вскинул брови.

– Что прекратить?

– Работу с «мемо-2».

– Но ты сам согласился его запатентовать.

– Запатентовать и начать продажу – это не одно и то же.

Жинесте расплылся в улыбке.

– Конечно. Но не забывай, что решающее слово за Национальным центром научных исследований.

– Национальный центр – это ты, – холодно возразил Поль.

Жинесте покачал головой.

– Не совсем так. Мое личное мнение ничего не решает. Я обязан согласовывать свои действия с требованиями министерства.

– Почему не с армией?

Его собеседник изобразил на лице удивление.

– Кто тебе сказал…

– Никто. Что произошло? Жинесте почесал затылок.

– Приходил государственный секретарь с одним генералом.

– Ну вот, – проговорил сквозь зубы Поль. Жинесте развел руками.

– Армию это вроде не заинтересовало. А вот правительству препарат пришелся по душе.

– Думаю, оно должно запретить его продажу.

– Посмотрим, – с сомнением произнес Жинесте. И тут же нахмурил брови: – А что это ты вдруг взбеленился?

Поль сдержался. Не станет же он рассказывать о существовании «мемо-4». Жинесте разболтает всему городу. Тут уж армия зевать не будет.

Он не мог объяснить Жинесте, какие у него основания опасаться того, для каких целей станут в будущем использовать «мемо-2».

– Осторожность не помешает, – ответил Поль. – И мне не нравится, когда изобретение выскальзывает из рук изобретателя.