Он хотел позвонить сестре, хотел убедиться, что с ней все в порядке. И снова направился к телефонам. Дошел спокойно. На стене висели четыре телефона, четверо мужчин разговаривали, за ними выстроилось четыре хвоста из ожидающих. Вдруг мужчина, стоявший перед Баром, исчез. Просто растаял в воздухе.

Джеймс Барр обернулся.

Он увидел мексиканца с наколками. В руке у того был нож, а за спиной стояли двенадцать дружков. Нож был сделан из рукоятки зубной щетки, обмотанной скотчем. Дружки мексиканца все были коренастые и носили те же наколки.

Через восемь минут Барр был в коме. Его нашли на полу с множественными колотыми ранами, разбитым черепом и тяжелым субдуральным кровотечением. Его вертолетом доставили в городскую больницу, зашили и прооперировали, чтобы снять давление на отекший мозг. Потом поместили в коматозный блок отделения интенсивной терапии. Врачи не знали, когда он выйдет из комы. Может, через день, может, через месяц. А может, никогда.

Смотритель тюрьмы позвонил Эмерсону поздно вечером и сообщил об этом. Эмерсон позвонил Родину. Родин позвонил Чапмену. Чапмен позвонил Франклину.

– Что теперь? – спросил Франклин.

– Дело встало. Нельзя привлекать к судебной ответственности парня в коме.

– А после, когда он выйдет из комы?

– Когда выйдет, думаю, дело продолжится. Если с ним все будет в порядке.

– А если не будет?

– Тогда дело закроют. Нельзя судить овощ.

– Так что мы сейчас делаем?

– Ничего, – ответил Чапмен. – Как бы там ни было, Барр виновен, и никто ему особенно не поможет.

Франклин позвонил Розмари Барр, поскольку не был уверен, что кто-нибудь другой возьмет на себя эту неприятную миссию. Бурной реакции не последовало. Розмари просто замолкла, было похоже, что она эмоционально истощена.

– Он ведь, знаете, невиновен. Это так несправедливо.

– Вы виделись с ним вчера?

– Вы имеете в виду, могу ли я обеспечить ему алиби?

– Можете?

– Нет, – призналась она, – не могу.

– Есть места, которые он регулярно посещает?

– Едва ли.

– Друзья?

– Не уверена.

– Девушки?

– Уже давно ни с одной не встречался.

– С какими еще членами семьи он общается?

– Нас только двое. Он и я.

Франклин промолчал. Повисла долгая пауза.

– Вы нашли мужчину, которого он упомянул? – спросила Розмари Барр.

– Джека Ричера? Нет. Никаких следов.

– Ладно, тогда нам придется справляться без него, – заключила Розмари Барр.

Но когда они разговаривали по телефону поздним субботним вечером, Джек Ричер уже находился в пути.

Ричер направлялся к ним из-за женщины. Вечер пятницы он провел в отеле «Южный берег» в Майами. Он был в сальса-клубе с танцовщицей с круизного теплохода. Теплоход был норвежским, девушка тоже. Они познакомились днем на пляже. Ричер трудился над своим загаром. Над чем трудилась она, Ричер не знал. Он почувствовал, как на него упала тень, открыл глаза и увидел, что она на него смотрит. А может, на его шрамы. Белокожая женщина в черном бикини. Маленьком черном бикини.

Закончилось тем, что они вместе поужинали, а потом закатились в клуб. Энергия била из нее ключом, и она его укатала. В четыре часа утра она привела его к себе в гостиницу, горя желанием укатать еще больше. Гостиница была намного романтичнее мотеля Ричера.

И там было кабельное телевидение, которого не было в мотеле. Он проснулся в восемь утра в субботу, услышав, как танцовщица плещется в душе, и включил телевизор. Он хотел посмотреть репортаж об острых моментах пятничной встречи команд американской лиги и никак не мог его найти. Он переключал каналы и замер, попав на Си-эн-эн: шеф полицейского управления Индианы произнес знакомое имя – Джеймс Барр. Шла пресс-конференция. Надпись вверху экрана гласила: «С разрешения Эн-би-си». Титр в нижней части сообщал: «Бойня вечером в пятницу». Шеф полиции представил детектива, расследующего убийство, Эмерсона. Тот повторил имя: Джеймс Барр. Затем кратко изложил биографию: сорок один год, житель Индианы, специалист 4-го класса пехоты США с 1985 по 1991 год, ветеран Войны в заливе, в настоящее время нигде не работает.

Ричер смотрел на экран. Эмерсон казался немногословным парнем. Затем он представил окружного прокурора. Прокурора звали Родин, и немногословным он не был. Битых десять минут он приписывал себе заслуги Эмерсона. Ричер знал, как это делается. Он сам, можно сказать, прослужил в полиции тринадцать лет. Родин добавил, что штат, возможно, захочет поджарить Барра.

За что?

Ричер ждал.

Корреспондентка местного телевидения Энн Янни продолжила репортаж. Она сделала обзор событий прошлого вечера. Смертоубийство, сумасшедший снайпер. Автоматическое оружие. Многоэтажная автостоянка. Городская площадь. Возвращавшиеся домой служащие. Пять трупов. Подозреваемый арестован, но город продолжает скорбеть.

Ричер выключил телевизор. Из ванной вышла танцовщица.

– Чем мы займемся сегодня? – спросила она, широко улыбаясь.

– Я еду в Индиану.

Он по жаре дошел до автобусной станции в северной части Майами. Перелистал засаленное расписание и составил маршрут. Путешествие не обещало быть легким – пять разных автобусов, четыре пересадки. У него появилось искушение полететь самолетом или взять напрокат машину. Но с деньгами было туговато, автобусы он любил и решил, что за выходные в любом случае ничего не случится.

В выходные случилось следующее: в воскресенье в десять утра Розмари Барр позвонила домой следователю фирмы.

– По-моему, я должна нанять других адвокатов, – сказала она. – Чапмен думает, что Джеймс виноват.

– Не могу это обсуждать. Чапмен мой работодатель, – ответил Франклин. – Как там в больнице?

– Ужасно. Его приковали к кровати наручниками. Бога бы побоялись, он же в коме. Как он может сбежать?

– Каково его юридическое положение?

– Арестовали, но обвинение еще не предъявлено. Он в подвешенном состоянии.

– Чего бы вы хотели?

– На нем не должно быть наручников. Ему следует лежать в больнице Ассоциации ветеранов. Но этого не произойдет, пока я не найду адвоката, который ему поможет.

– Он застолбил место для парковки, выставив конус, – заметил Франклин. – Заранее все обдумал.

– Вы тоже считаете, что он виновен.

– Я работаю с тем, что имею. А что имею, выглядит не лучшим образом.

Розмари Барр ничего не сказала.

– Простите.

– Вы можете рекомендовать другого адвоката?

– Сколько у вас денег?

– Немного.

– Это будет некрасиво выглядеть. Как плевок в лицо фирме, где вы служите.

– Сейчас меня это не волнует.

– Вы можете потерять все, включая работу.

– Я и так ее потеряю, если не помогу Джеймсу. Если его осудят, то меня попросят уволиться. У меня будет дурная слава. По ассоциации. Фирме будет неловко.

Франклин помолчал, затем предложил:

– Попробуйте Хелен Родин. Дочь окружного прокурора. Она молодая и способная.

– Адвокат она хороший?

– Думаю, станет хорошим.

Розмари Барр позвонила Хелен Родин в офис в воскресенье. Молодой и способный адвокат и по воскресеньям должен быть в офисе. Хелен Родин была в офисе. Она ответила на звонок, сидя за видавшим виды рабочим столом. Он гордо стоял в полупустом двухкомнатном офисе, находившемся в башне черного стекла. Офис был снят дешево благодаря одной из программ по поддержке городского бизнеса.

Розмари Барр не пришлось рассказывать Хелен Родин о деле, поскольку все произошло прямо у нее под окном.

– Вы поможете моему брату? – спросила Розмари Барр.

Умный ответ был бы: «Нет». По двум причинам. Первая: Хелен знала, что на каком-то этапе не избежать стычки с отцом, а нужно ли ей это? Вторая: репутацию новичку создают первые дела. Начать, взявшись за дело, которое разъярило весь город, значило отпугнуть клиентов. Расстрел воспринимали как зверство. Стать тем, кто пытается найти этому оправдание или объяснение, будет роковой ошибкой.