– Прекрасно. Кстати, вы торопитесь?

– Не знаю.

– Как это? – засмеялся Владимир. – Вы даже не знаете, торопитесь или нет?

– Почему, знаю… Не тороплюсь. – Марина, судя по проявленному к ней неподдельному интересу, поняла, что понравилась мужчине, поэтому стала вести себя более уверенно. – А вы что, каким-то крутым бизнесом занимаетесь?

– Да, но меня интересует не только работа. – Владимир щегольнул фразой, будто выуженной из женских журналов. – Мы с вами, если вы позволите, могли бы как-нибудь в ближайшие дни совершить путешествие, например, в усадьбу Кусково, она, по-моему, недалеко отсюда. Так хочется ухватить последние хорошие деньки уходящего лета, и, кстати, я могу вам рассказать много любопытного.

– Не знаю…

– Опять не знаете, – засмеялся Владимир. – Ну а телефон-то свой помните? Ничего, если я вам позвоню?

Марина тупо кивнула и, подойдя поближе, продиктовала номер, завороженно следя за тем, как мужчина «забил» его в память своего мобильника. Это была немного угловатая девушка двадцати лет с грубыми чертами лица и полным отсутствием интеллекта. Последние два года она работала продавцом в обувном магазине, все время приходилось быть на людях, и поэтому Марина старалась выглядеть хорошо. Нельзя сказать, что это ей очень удавалось, хотя сама она была иного мнения. Девушка была воспитанницей одного из московских детских домов, по достижении совершеннолетия переехала в доставшуюся ей от умершей бабушки однокомнатную квартиру в Кузьминках. Она жила одна, имела пару-тройку подруг со времен детдомовского сиротства, как и она желающих устроить свою судьбу. Немудрено, что Марина с такой легкостью впустила новоявленного поклонника в свою жизнь.

Владимир действительно вскоре позвонил ей и пригласил на пешую прогулку по парку. Для девушки это было не просто первое свидание (она именно так расценила приглашение), это был фонтан впечатлений, связанный не в последнюю очередь с антуражем, которым ухажер сопроводил прогулку. От Марининого дома до ворот парка они ехали на холеном автомобиле, да так плавно, будто не существовало разбитых московских дорог. На заднем сиденье машины сироту поджидал роскошный букет цветов. В кассы парка стояла довольно длинная очередь, но новый приятель, взяв за руку Марину и шепнув что-то охраннику, проверяющему билеты, прошел, не тратя времени на ожидание. «Он может все!» – думала Марина. В кафе по его настоянию она заказала самые дорогие блюда, и, когда он расплачивался, она без стеснения поглядывала на элегантный кожаный кошелек и была шокирована количеством находящихся в нем купюр. Наверное, это зрелище было самым впечатляющим из всего увиденного девушкой в тот теплый осенний день в «Увеселительном доме села Кускова», как, собственно, эта усадьба XVIII века и называлась изначально. Обворожительный мужчина-сердцеед получил беспрепятственный доступ к сердцу Марины во время первой же прогулки по аллеям одного из красивейших парков Москвы. Короче говоря, Владимир проявлял такую внимательность и обходительность, что Марине казалось: наконец-то ей выпал счастливый билет и теперь весь мир лежит у ее ног.

– Мариночка, ты знаешь, – начал Владимир, нажимая кнопку отбоя на телефоне после непродолжительного разговора, – меня срочно вызывают в посольство по поводу каких-то нюансов, связанных с твоей визой.

– А чего там случилось-то? – с некоторым беспокойством спросила Марина.

– Думаю, я все быстро улажу: одна нога там – другая здесь. А ты пока собирайся, приготовь все документы.

– Ой, ну я даже боюсь кому-либо рассказывать, что мы с тобой скоро полетим в Америку. А на свадьбу мы кого позовем? Мы ведь там никого не знаем.

– Кисонька, ну это ты пока никого не знаешь… Но я так хочу тебя со всеми познакомить, похвастаться тобой! У меня в Штатах полно хороших друзей, ну и партнеров по бизнесу, и тебе как моей жене нужно будет с ними общаться.

– А я что, красивая? Да? – вульгарно избо-ченясь, спросила Марина.

– Ты самая лучшая. Но вообще, я не хочу, чтобы в Америке ты зацикливалась только на мне и моих друзьях. Пусть у тебя будет какая-то своя жизнь, свои интересы, может быть, свой маленький бизнес. Ведь мы с тобой говорили, что деньги, которые ты сегодня получишь за свою квартиру, мы положим на твой личный банковский счет в американском банке. И только ты будешь распоряжаться этими деньгами: я не хочу лезть в твои расходы.

– Ой, Вовка, какая же я счастливая! Ну да, я теперь не нищенка какая-нибудь…

– Все, мне надо собираться. – Мужчина прервал оптимистичную фразу своей невесты. – Не знаю, что там могло случиться с твоей визой, но думаю, я быстренько все урегулирую. А ты сиди дома – меня жди, даже мусор не выноси.

– Ты чего – боишься, меня украдут, что ли?

– Да, боюсь. Все, у меня нет времени на разговоры, я поехал.

Громкие дебаты за дверью квартиры-западни, в которой оказался заточен Митя, конечно, не могли оставить равнодушной проживающую на этой же лестничной клетке немолодую женщину. Она восприняла создавшуюся за пределами квартиры ситуацию как повод пообщаться с людьми, может, что-нибудь прояснить, а потом с чувством собственной значимости рассказать об утреннем происшествии приятельницам по двору.

– Вы чего шумите-то? – Женщина неприветливо обратилась к Антонине Михайловне, но увидела милиционеров и отступила назад, за порог своей квартиры.

– Да тут такая ситуация… ничего не понимаю, в квартире почему-то один ребенок, а должен быть мужчина. – Антонина Михайловна оправдывалась за свое поведение.

– Да квартира-то эта сдается уж не первый год, – поняв, что служит источником важной информации, начала объяснять соседка. – Клавдия, ну, хозяйка, говорила, что сдала ее какому-то художнику, что ли. А кто теперь там живет, я не знаю, но чего-то людей к ним за последнее время много переходило.

– А у Клавдии этой или у жильцов была маленькая девочка? – поинтересовался мужчина в штатском.

– Ой, не знаю, но у Клавы окромя мужа-алкоголика никого не было.

– А как бы нам связаться с этой вашей прекрасной соседкой? Где ее найти? – вмешалась в диалог несостоявшаяся покупательница.

– Да как же с ней свяжешься, если она на даче все время живет. Никак, милая…

Антонина Михайловна сделала две затяжки и стала просто автоматически звонить в дверь, за которой «играла» несуществующая девочка.

– Как же быть? – причитала она. – Давайте будем ломать дверь!

– Ну, в этой ситуации я не могу просто так отдать распоряжение на снос двери. У меня могут возникнуть служебные неприятности. По закону я не имею право на несанкционированное вторжение. – Мужчина в штатском старался охладить пыл обескураженной женщины.

– Послушайте, здесь уже дело принципа. Я не только хочу вернуть свои деньги, но и восстановить справедливость. Поэтому я заплачу вам пятьсот долларов, если вы сломаете сейчас эту дверь и возьмете этих гадов с поличным.

– Ну ладно. Считайте, что мы договорились. Ждем еще полчаса и начинаем ломать, – резюмировал мужчина.

Митя, находясь в западне, вел себя действительно как загнанный в угол волчонок. В ожидании Аркадия он ходил взад-вперед по комнате, беспрерывно поглядывая на часы. Затем снова достал сотовый телефон.

– Аркаш, ты где? Я им еще немного мозги покручу, конечно, но через полчаса они начнут ломать дверь… Ага, понял.

С загоревшимися глазами Митя, убрав телефон в карман, направился к тумбочке под телевизором. Ему не пришлось рыться в выдвижном ящике: необходимая для спасения катушка ниток лежала на самом видном месте. Митя взял ее, прижал к груди, что-то прошептал и крадучись вышел на балкон. Тем временем из коридора постоянно доносился голос мужчины в штатском:

– Девочка! Девочка, ты меня слышишь? Девочка…

Но вынужденный конспиратор уже не обращал внимания на напористость незнакомого оперативника. Митя внимательно разглядывал внутренний двор дома, куда лихо заехала «восьмерка» его друга. Пренебрегая правилами уличного движения, автомобиль проехал по дугообразной траектории по газону и детской площадке и остановился на расстоянии двухсот метров от здания, на седьмом этаже которого томился в трепетном ожидании Митя. Дверь машины открылась, и из нее будто пружина выскочил наш недавний знакомый Володя! Именно мужчина, обещавший сорок минут назад своей некрасивой невесте уладить все непредвиденные нюансы в посольстве и безропотно откликавшийся на имя Володя, предстал перед небольшой аудиторией из двух мамаш с малолетними детьми во всей своей красе.