Она подняла на него глаза, и Рансом улыбнулся.

– Я так рад, что ты снова хорошо выглядишь, – сказал он. – Как ты себя чувствуешь?

Она поставила чашку и вежливо улыбнулась в ответ.

– Кажется, лучше. Спасибо. – Взглянув на Рансома, она с неуверенностью перевела взгляд на Таддеуса. Старик нагнулся к ней и забрал поднос.

– Это герцог, – не поднимая глаз, сказал он и отвернулся.

– Ах, так. – Мерлин вновь посмотрела на Рансома. – Тогда вы, наверное, все мне расскажете.

Он поймал себя на том, что начинает хмуриться, и сделал усилие, расслабляя мышцы лица.

– А что бы ты хотела узнать?

– Все: где я нахожусь, как я сюда попала, что со мной произошло. Таддеус сказал, что вы все это мне расскажете.

Рансом ощутил, как грудь его сковывает лед.

– Ты находишься в спальне, – пояснил он. – Обычно это моя комната, но сейчас я ее временно освободил.

– Да, но…

– Можно я сначала передам тебе вот это? – спросил Рансом. – Я принес тебе небольшие подарки. От твоих друзей.

Она склонила голову набок, как любопытный воробышек. Рансом принял это как знак согласия и подошел ближе к кровати.

– Это от Вудроу. Он сказал, что ты сможешь точно догадаться, где он их собирал.

Она взяла цветы. Рансом выжидал. Разглядев их как следует, Мерлин сказала:

– Очень красивые.

Она передала их Таддеусу, стоявшему с другой стороны кровати. Старик принял вазу и поставил ее на стол. Рансом сделал глубокий вдох.

– Это от Августы, – сказал он, перекладывая маленькое гнездышко на покрывало возле ее руки. – А вот это от Аврелии. – Он разгладил лист шелковицы и положил его рядом с гнездом.

Мерлин разглядывала подарки. Между бровей ее пролегла знакомая складочка. В глазах ее стояло выражение непонимания, озадаченности – и сердце Рансома пронзила острая боль.

– А вот это, – он поставил на кровать коробку и снял с нее крышку, – это тебе лично от меня.

Из коробки показался, подергиваясь, кругленький черный носик, а потом скрылся в ней снова.

– Ой! – воскликнула Мерлин. – Это мой ежик! – Она схватила коробку и прижала ее к себе. – Огромное вам спасибо. Где вы его нашли?

– В своем ящике с письменными принадлежностями.

– Не понимаю, что ему было там делать. Как он мог оказаться в этом ящике?

– Признаться, я сам в таком же недоумении.

Она вытащила ежика и посадила его на атласное покрывало. Он тут же куда-то побежал, царапая лапками по скользкому материалу, но Мерлин перевернула пустую коробку и накрыла ею ежика сверху. Коробка передвинулась на несколько дюймов и замерла.

– Вот так, – сказала она. – Это все, что вы принесли мне?

– В данный момент – да.

– Тогда скажите мне, пожалуйста, где я, мистер герцог.

Рансом быстро взглянул на нее, взволнованный тем, что услышал знакомую ошибку.

– Как я уже сказал, ты сейчас в моей… спальне.

Она кивнула, как будто он повторил ей уже заученную часть урока:

– Да, это я поняла. А где находится эта спальня?

– Мы в Фолкон-Хилле, разумеется.

– А где этот Фолкон-Хилл?

Рансом перевел взгляд на сложный сине-золотой узор, пытаясь совладать с наплывом эмоций.

– Фолкон-Хилл находится в графстве Кент, мисс Ламберн. Это резиденция герцогов Деймереллов, и я являюсь четвертым из них. Меня зовут Рансом. Фамилия Фолконер. Ты что же, ничего этого не помнишь?

Все это время Мерлин смотрела на него широко раскрытыми глазами. Услышав вопрос, она втянула голову таким знакомым движением, что комок подкатил к горлу Рансома.

– Нет-нет, я ничего подобного и не знала.

– А как зовут тебя? – неожиданно спросил он.

Она вскинула голову:

– Ой, неужели никто не сказал вам? Я Мерлин Ламберн. А это Таддеус Фловердью, который служил еще у моего двоюродного деда, с тех пор как… ой, да всю жизнь! Вместе со своим братом Теодором. Они близнецы. Но Теодору в последнее время нездоровится, так что Таддеусу приходится делать всю работу. Боюсь, что ему не очень-то это по душе. Правда, Таддеус?

– Да уж, мисс Мерлин, не по душе. По мне, так лучше бы где-нибудь лежать тут и попивать чаек, оттопырив мизинец. Тут все так делают.

Таддеус был, как обычно, ворчлив, он неохотно встретился взглядом с Рансомом. Через секунду он беспомощно пожал плечами и опустил глаза.

– Мне очень жаль, что вам приходится принимать меня больной, – сказала Мерлин. – И очень любезно с вашей стороны, мистер герцог, что вы приютили нас. Особенно учитывая, что вы даже не знали, как меня зовут. Но сейчас мне уже гораздо лучше, уверяю вас. Думаю, мне нужно уехать домой, как только позволит врач.

Рансом схватился руками за голову и взъерошил волосы – он и не вспомнил, насколько тщательно, по его настоянию, камердинер причесывал его этим утром.

– Вы не помните несчастный случай, который произошел с вами?

Складочка вновь появилась между ее бровей. Она медленно покачала головой.

– Тогда скажите мне, – мягко сказал он, – что было перед тем, как вы проснулись?

Она закусила губу:

– Кто-то кричал на меня… чтобы я открыла газа.

– До этого, мисс Ламберн. Еще раньше.

Она сильнее нахмурилась и потрогала пальцем нижнюю губу. Затем поморщилась, и на лице проступило недовольство.

– Таддеус, у меня болит голова.

– Это на пользу, мисс. Ответьте-ка лучше герцогу на вопрос.

– Но…

– Нет уж, мисс Мерлин, не юлите. Он так тут о вас заботился, а вы не хотите ответить на простой вопрос.

В болезненной сосредоточенности она теребила нижнюю губу. Рансому захотелось взять ее на руки, как ребенка.

– Даже не знаю, в самом деле… Ничего особенного, – тихо сказала она наконец. – Просто я была дома. Работала над конструкцией крыла.

Она посмотрела Рансому в лицо:

– Понимаете, мистер герцог, я изобретаю летательную машину. Может быть, вы захотите взглянуть на чертеж?

В памяти его всплыло, как они разговаривали когда-то. Стоя в грязном коридоре своего дома, она с точно таким же выражением робкой надежды сказала ему: «Вы можете взять себе столько экземпляров, сколько захотите…»

– Я поняла! – вдруг воскликнула она. – На меня рухнули эти подмостки в сарае, да? Я так и знала! Мне нужно было разобрать их сразу же, как только ты, Таддеус, попросил. Какая же я несобранная!

– Да уж, – печально сказал Таддеус, встретив горькую улыбку Рансома. – Уж это точно, мисс.

– И все-таки не понимаю, как я оказалась здесь, в доме мистера герцога, – добавила она, бросив робкий взгляд на Рансома. – Хотя, конечно же, это очень любезно с вашей стороны.

Он ничего не ответил, лишь отошел и встал у окна. Разглядывая розовый сад, он пытался сосредоточиться.

То, что она его забыла, стало тяжелым, болезненным ударом и, вопреки логике, сильно задело его гордость – как будто он так мало для нее значил, что память о нем не смогла уцелеть.

Она прекрасно помнила Таддеуса, помнила свой дом, какие-то подмостки и даже ежика. А Рансома вспомнить не могла.

И не только его, напомнил себе Рансом. Она не узнала ни имени Вудроу и близнецов, ни Фолкон-Хилл. Несомненно, падение стерло из ее памяти целый пласт жизни, начиная с какой-то расплывчатой даты еще до того, как он встретился с ней.

Он обернулся и посмотрел на Мерлин. Однако в данной ситуации есть свои преимущества. Целую жизнь он учился искусству, не упуская момент, перехватывать инициативу. Если перед ним открывалась блестящая возможность, то просто пройти мимо он уже не мог. С неожиданной решимостью он придвинул к кровати стул и сел. Он взял ее за руку и ласково задержал в своих ладонях:

– Мерлин, представляю, что ты почувствовала. Это так неловко… и даже немного страшно, когда вдруг просыпаешься в незнакомом месте. Правда?

Пальцы ее напряглись в его руках. Она опустила глаза:

– Ну да… немножко.

Указательным пальцем он погладил тыльную сторону ее ладони:

– Понимаешь, из-за случившейся аварии ты кое-что забыла. И даже довольно много. Ты это понимаешь, да?