Сдерживая улыбку, Рита думала о том, что очень многие женщины, считающие себя модницами, совершенно не умеют выбирать одежду и руководствуются лишь именем известного модельера и ценой на ярлыке. Лишь немногие, например – Элизабет Летби, предпочитают носить абсолютно уникальные вещи. Лилиана, наверно, испытала бы шок, узнав, что вещи, которые носит представительница высшей элиты Норриджа, созданы и придуманы именно Ритой. Если подумать, то выходит, что юная миссис Мэдокс стала законодательницей самой последней моды, и с ее мнением считаются дамы, стоящие на общественной лестнице на порядок выше самой Лилианы.

Сделав эти умозаключения, Рита вернулась обратно к входу в банк, где прислуга принимала у гостей пальто и накидки. Здесь она позволила одному из служащих снять с нее пальто и тут же получила удовольствие, услышав возглас одобрения:

– О, миссис Мэдокс, это самое чудесное платье из всех, что я когда-либо видел, – не сдержал восторга юноша.

– Спасибо, – поблагодарила Рита и, задержавшись на минуту перед зеркалом, чтобы удостовериться, что все в порядке, вновь направилась к лестнице, где находился ее супруг.

На этот раз она увидела широко раскрытые глаза Лилианы, онемевшей при виде невинно-белоснежного облика Риты. А рядом с ней замер ошеломленный Уильям, получивший возможность сравнить аристократическую элегантность платья Риты и вульгарность алого одеяния Лилианы. Он буквально остолбенел, изучая взглядом жену. Это платье она не могла купить в близлежащих магазинах. Оно выглядело как новомодная вещь из парижских салонов. Но как, когда и, главное, каким образом могла его заказать Рита?

Горделиво приподняв подбородок, девушка направилась к мужу, но на середине пути была остановлена… Эриком Деррвиксом.

– Что за сказочное видение! – выдохнул Эрик, низко кланяясь и целуя руку девушке. – Маргарет, вы самая красивая из всех присутствующих женщин! Настоящая королева бала.

Лилиану, прекрасно это слышавшую, охватила ярость. Мэдокс также едва сдерживал себя от нового приступа ревности. Непритязательная малышка из Грейслоу вдруг стала пользоваться оглушительным успехом, и это заставляло его сердце нервно сжиматься. Еще пару недель назад ничто не предвещало этого невыносимого чувства ревности, которое бурлило сейчас у него в душе. А также яростного желания, которое зажгла в нем Рита, так неожиданно продемонстрировавшая всему свету свою красоту и изысканность.

Рита никогда раньше не ощущала себя такой привлекательной и способной вызывать мужское преклонение. Девушку со всех сторон окружили очарованные ею служащие банка, а также их жены, не так ревностно отреагировавшие на появление молодой супруги управляющего, как Лилиана. Они были, скорее, очарованы ее платьем, и каждой из них хотелось знать, где она купила его. Но Рита не могла признаться, что сшила его сама. Это должно было остаться ее секретом. По крайней мере – до поры до времени.

– Один старинный приятель нашей семьи собирается в будущем открыть свой дом мод. Но пока что он принимает заказы только от высшей знати… А для меня по старой памяти делает исключение, – быстро сочинила Рита легенду.

– И как фамилия этого таинственного мастера?

– Я не могу ее назвать, это может повредить его репутации. У него есть кое-какие проблемы, и поэтому до открытия магазина он вынужден отказываться от заказов со стороны. Если узнают, что он шьет для кого-то еще, кроме своих постоянных заказчиц, его бизнесу придет конец, и ему придется распрощаться с мечтой о своем доме мод.

– Напрасно он так боится. У него ведь отбоя не будет от новых клиентов.

– Да? – рассеянно пожала плечами Рита. – Вы так находите?

– Милочка, но этот туалет – что-то просто невероятное! Мы умоляем вас стать нашей посредницей. Быть может, он все же начнет хотя бы изредка брать заказы и от других дам? Мы обещаем сохранить его тайну.

В ответ Рита лишь извиняюще качала головой и обещала чем-нибудь помочь светским модницам.

Когда большая часть приглашенных на праздник поднялась в зал, где должен был состояться прием, Лилиана, осторожно оглядываясь на мужа, разговаривающего с мистером Деррвиксом, указала Уильяму веером в сторону балкона, нависающего над холлом, и тут же направилась туда по лестнице. Немного подождав, чтобы не привлекать внимания, Мэдокс поспешил за ней.

– Наряд твоей жены смотрится слишком вычурно для обычной банковской вечеринки. Ты не находишь? – раздраженно спросила Лилиана, когда они оказались на балконе. – Этот цвет не подходит для ее волос. Да и неприлично замужней женщине наряжаться в непорочно-белое!

Мэдокс вовремя прикусил язык, чтобы не заметить, что белый цвет как нельзя лучше соответствует невинности его жены.

– …К тому же оно совсем не модное, – продолжала свой натиск Лилиана.

Уильям слышал и раньше, как Лилиана язвила по любому поводу, но сейчас ему весьма не понравилось ее высказывание в адрес Риты.

На балконе, который тянулся вдоль нескольких залов, в том числе и того, где проходил прием, стояли удобные кресла и диваны для желающих вести уединенную беседу. Здесь же были приготовлены небольшие столики с закусками и напитками. Чтобы отвлечься от неприятных слов Лилианы, Уильям взял с широкого подноса бокал с вином и, потягивая его, стал разглядывать сверху собравшееся на праздник общество. Рассматривая интерьер роскошного зала, серебристые бархатные драпировки на окнах и сияющие от многочисленных лампочек хрустальные люстры, Мэдокс неожиданно подумал, что его жена смотрится здесь вполне уместно.

– Не думаю, что Рита беспокоится о требованиях моды, – заметил Уильям своей негодующей спутнице.

– Вот об этом я и говорю, – удовлетворенно ответила Лилиана. Зябко передернув своими красивыми плечиками, она прикоснулась к нему рукой, затянутой в длинную перчатку, поверх которой вилось змейкой вычурное украшение. – Милый мой, я так тебе сочувствую… Тебе, должно быть, стыдно за свою жену… А я ведь предупреждала тебя, когда ты вздумал жениться на этой простушке… Ты выглядишь таким опустошенным и уставшим… – ее голос понизился до мягкого шепота. – Я… так хотела бы остаться с тобой наедине…

Уильям вздрогнул и отвернулся от зала. Ее яркие губы находились в опасной близости от него и казались такими желанными, что он с трудом удержался, чтобы не впиться в них пересохшим ртом. Воздержание причиняло ему боль в последнее время, и ему до умопомрачения хотелось женщину…

– Ты ведь тоже этого хочешь, мой сладкий? – нежно дразнила Лилиана, пододвигаясь еще ближе.

И в тот же миг он вдруг отчетливо вспомнил шелковистую мягкость нежно-розовых губ Риты. Он бросил выразительный взгляд на многочисленные двери, выходящие на балкон. Сюда в любой момент могли войти служащие банка:

– Лилиана…

Но женщина, казалось, не хотела его понимать и искушающе коснулась его щеки:

– Помнишь ночь, когда состоялась наша помолвка? – шепнула она. – Тогда тебя не волновало, что в твою комнату могут войти посторонние.

Мэдокс нахмурился. Сейчас это воспоминание почему-то не волновало его.

– Я ничего не забыл, Лилиана, но сейчас это все в прошлом. Пусть и прекрасном, но прошлом. Наши супруги вряд ли станут нам сочувствовать. Мы сами выбрали их, и потому не стоит напоминать о тех далеких временах.

– Твое благородство иногда отдает глупостью, – недовольно фыркнула Лилиана и слегка отодвинулась от него. – Из-за него, между прочим, ты уехал в свою дурацкую Африку. Тебе следовало жениться на мне, и сейчас не было бы никаких препятствий между нами.

– Ты знаешь, почему я отправился в экспедицию: только для того, чтобы обеспечить тебе достойную жизнь, – резко ответил Уильям.

– И где твое богатство? – усмехнулась жена банкира. – Сейчас ты всего лишь подчиненный моего мужа.

Мэдокс нахмурился, но не смог достойно ответить на этот упрек. В принципе, она была права, он так и не смог сделать себе состояние. Война спутала все планы.

– Посмотри вокруг, Уильям. Быть кристально честным и благородным в двадцатом веке смешно. Деньги и власть – вот по-настоящему важные вещи. И добиться их можно лишь обходными путями.