Так и случилось. Когда она спустилась в нижнюю гостиную, Уильям внимательно осмотрел ее. Его серые строгие глаза придирчиво осмотрели каждую линию стройного тела в идеально сидящем платье и задержались на зеленых огнях, играющих на кончиках ее маленьких ушек.

– Где ты взяла изумруды? Я не помню, чтобы оплачивал их стоимость, – поинтересовался он, не торопясь с похвалой ее вкусу.

– Это фамильные драгоценности. Раньше они, кажется, принадлежали моей бабушке. А как платье? Оно нравится тебе?

Нравится ли ему платье? Его силуэт отлично подчеркивал изящную фигурку Риты и позволял оценить прелесть мягкого изгиба высокой груди, полускрытой тонким кружевом жакета. В меру обнаженные руки были затянуты в тонкие кружевные перчатки. Волосы девушка уложила в аккуратную высокую прическу, и ее украшало легкое волнистое перо с маленькими вкраплениями зеленого стекляруса. В руках девушка держала подходящую наряду маленькую сумочку. Глядя сейчас на Риту, невозможно было бы предположить, что совсем недавно она была маленькой замарашкой из Грейслоу.

– Ты довольно элегантна, – сдержанно похвалил Мэдокс жену.

Рита хотела бы ответить ему теми же словами, но ей помешала застенчивость. Сегодня Уильям выглядел невероятно торжественно. Видимо, миссия очаровать богатого инвестора была очень важной, и потому на ужин у банкира Уильям оделся особенно тщательно.

– Пойдем? – заботливо укутав супругу в меховое манто, Мэдокс повел ее к ожидающему экипажу.

Рита очень нервничала и вцепилась в сумочку, чтобы чем-то занять руки. Она не слишком любила Леопольда Бронстона, но еще меньше желала встречи с его супругой. Рита знала, что довольно мило сегодня выглядит, но опасалась, что не сможет составить конкуренцию обворожительной Лилиане.

– Сколько приглашено человек на этот ужин? – спросила она после продолжительной паузы, перекрываемой лишь ржанием лошадей и стуком колес по вымощенной камнем улице.

– Кроме нас будет лишь семейство мистера Деррвикса. Это будет милый уютный вечер, – мягко объяснил Уильям, стряхивая мельчайшую пушинку с ослепительно-черного пальто. – Поэтому не волнуйся и веди себя естественно. У меня есть всего лишь одна просьба, Рита, – добавил он, неприятно улыбаясь: – Пожалуйста, воздержись от занимательных рассказов о своем автомобиле.

– Можно узнать – почему?

– Потому что не все одобряют эту новомодную штуку. Я слышал, что Деррвикс считает его исчадием ада. Чтобы добиться успеха, мы должны соответствовать его вкусу. Кстати, – вдруг вспомнил он. – Ты помнишь собаку, лапу которой я лечил?

– Да.

– Так вот, ее хозяйка, графиня Вольмарк, забрала все свои деньги из банка старого Честфилда и открыла счет у нас, – он усмехнулся, и Рита заметила удовлетворение на его лице. – Это будет ему наукой, следующий раз он будет более внимательным во время езды.

– Да, это происшествие оказалось весьма выгодно для вашего банка!

– Бронстон тоже так думает. Хотя… – задумчиво добавил он. – В тот момент я просто пожалел собаку. Мне было все равно, даже если бы она была бродячей.

– Я это знаю, – кивнула головой Рита.

Ее глаза с такой любовью смотрели на Уильяма, что ему пришлось отвести взгляд, лишь бы не видеть этого обожания. В последнее время он заметил, что меньше думает о Лилиане. Непонятно каким образом, но застенчивое очарование его жены постепенно вытесняло образ бывшей невесты. Временами он даже начинал мечтать о счастливой супружеской жизни. Сам того, не желая, он уже утром начинал с нетерпением ожидать вечера, чтобы просто увидеть Риту, посидеть рядом с ней возле камина, обменяться парой мимолетных взглядов. Элегантное изящество образа Риты, выбранного для важного выхода в гости, заставляло его чувствовать гордость за свою молодую жену. Она, несомненно, произведет сегодня сильное впечатление.

До огромного дома Бронстонов они добрались довольно быстро.

Когда Рита увидела этот особняк, то сразу решила, что ни за что на свете не захотела бы жить в таком доме. Жилище банкира состояло из множества пышных надстроек и башенок и смотрелось слишком вычурным, но, видимо, роскошной Лилиане нужен был именно такой дом, отдаленно напоминающий дворцы Индии.

Хрустальные люстры ярко горели в огромном холле с невероятно высокими потолками. Большую часть пространства занимала ведущая на второй этаж лестница с резными перилами из красного дерева, уставленная многочисленными подсвечниками.

Встретить гостей вышла сама миссис Бронстон. Она сухо поприветствовала Риту и повернулась к Уильяму:

– Я так рада, что вы смогли прийти, – сказала она негромким, томным голосом. – Вы оба, – добавила она неохотно, бросив недовольный взгляд на Риту. – Бизнес мистера Деррвикса очень важен для нас сейчас. Я надеюсь, вы сделаете все от вас зависящее, чтобы он чувствовал себя у нас, как дома. От этого зависит очень многое.

– Конечно, моя дорогая, – сказал Мэдокс. Тон его голоса был совсем иным, нежели в разговоре с Ритой, а во взгляде ясно читались жар и боль голодного сердца. Уильям и сам не ожидал, что его прежние чувства вновь нахлынут на него с такой невероятной силой. Лилиана, разумеется, заметила это, и ее глаза засветились от удовольствия. Она кокетливо улыбнулась:

– Нет, нет, Уилл. Ты не должен так смотреть на меня, – быстро шепнула она, оглядываясь на дверь, ведущую, видимо, гостиную, и совершенно не заботясь о реакции Риты на их разговор. – Мы должны быть осторожны. Леопольд что-то подозревает.

Прежде, чем она успела произнести еще слово, в холл вышел сам банкир. Миссис Бронстон тут же извернулась, словно лисица, и, мило улыбаясь, ласково взяла мужа за руку. Банкир слегка помрачнел, но ответил жене точно такой же улыбкой и повернулся к Мэдоксу, чтобы поздороваться с ним:

– А это ты, мой мальчик, – Бронстон пожал управляющему руку и повернулся к Рите. Его глаза странно сузились, когда он окинул взглядом тоненькую фигурку девушки. – Вас тоже приятно увидеть, милочка. Должен признаться, что вы чудесно выглядите, – он вежливо поцеловал ей руку и на миг замер, пристально разглядывая изумруды на браслете Риты. – Отличные камни. Подарок мужа в честь окончания медового месяца, полагаю? – и тут же холодно потребовал: – Надеюсь, вы не станете делиться своими впечатлениями об автомобильных поездках? Ваш муж должен был объяснить вам, насколько важен для нас этот клиент. Так что не стоит расстраивать его неприличными выходками. Это помешает карьере Уильяма.

Бронстон вел себя с Ритой так, словно она была по-прежнему дурнушкой из маленького городка – никому не нужной, плохо воспитанной сиротой, понятия не имеющей о правилах приличия. То, что она превратилась в светскую даму, облаченную в изысканный наряд, ничего для него значило. Рите нестерпимо захотелось сказать этой жирной свинье все, что она думала о нем. Но вместо этого она слегка высокомерно улыбнулась:

– В данный момент у меня совершенно нет свободного времени для езды на моем шикарном автомобиле, – сказала она со спокойным достоинством.

– Рад это слышать, милочка, – ответил банкир, улыбаясь еще шире и становясь от этого похожим на удава. – Пойдемте к нашим гостям.

В шикарной гостиной с бархатными портьерами винного цвета с позолотой их уже ожидали три человека. Сэмюэль Деррвикс, высокий седовласый человек, делал вид, что ему невыносимо хочется спать. Его жена, ничем не примечательная женщина, одетая в серое платье с металлическим блеском, сидела, откинувшись в мягком кресле, и напоминала привидение. Рядом с ней, опираясь рукой на камин, стоял со скучающим видом высокий молодой человек. У него был довольно щегольской вид, и сам он походил на взрослого амурчика, подобного тем, что обычно рисуют в легкомысленных книгах: волнистые светлые волосы, чистые голубые глаза и миловидное лицо. Он бросил ленивый взгляд на вошедших, и скука мгновенно исчезла с его лица. Когда гостей представили друг другу, молодой человек незамедлительно обратился к Рите:

– Никто не говорил мне, что у мистера Мэдокса такая милая дочь, – сказал он в наступившей тишине. – Я очень надеюсь продолжить наше знакомство, – и он слишком нежно поцеловал запястье Риты.