Хью въехал во двор, торопливо спешился и передал лошадь конюху. Передняя веранда старого домика стала теперь кухонной верандой, а в самом домике разместилась кухня. Рядом был построен новый небольшой коттедж, и дна строения соединил крытый переход. Тяжелые зеленые шторы из парусины заслоняли кухонную веранду от лучей заходящего солнца. Хью обогнул веранду и через проход в живой изгороди вошел в маленький сад перед новым коттеджем, выстроенным, когда в старом доме стало тесно, а средств на строительство дома у реки еще не хватало. Жилище это было скромное, его пирамидальная высокая крыша обеспечивала движение воздуха в жаркие дни, а более просторную веранду украшали комнатные растения и плетеная мебель.

Хью увидел Джоанну на лужайке. Она только что вымыла волосы в жестяном корыте и теперь, сидя на солнце, расчесывала их, густые и каштановые. Маленький сад выходил на подъездную аллею, но загораживал вид на дом. И такое уединение позволило ей расстегнуть верхние пуговицы кофточки и закатать рукава. Хью остановился и залюбовался ею. Восемь лет супружества не уменьшили загадочности и силы возбуждать его, какую имела такая прозаическая картина, как ее еженедельное мытье головы. Когда он увидел ее за этим занятием в первый раз, он подхватил ее на руки, отнес в дом и страстно любил, а мокрые волосы липли к ее обнаженным плечам. И сейчас ему хотелось того же. Но за восемь лет обстоятельства изменились. Они с Джоанной уже не могли так свободно, как когда-то, поддаваться своим любовным порывам. Хью слышал на дальней веранде голоса игравших там Адама и Бет. В окне гостиной мелькала горничная, к тому же при входе в сад он заметил поблизости рабочего фермы.

Хью окликнул ее, махая пачкой писем, привезенных из Камерона. Они поднялись на веранду, и Джоанна попросила горничную принести чай. Они завели такой ежедневный порядок: устраивать перерыв в работе, чтобы почитать почту и обменяться новостями. Этот тихий час принадлежал им двоим.

– Здесь есть что-то из Карра-Карра! – сказала Джоанна. Кофточку она застегнула и опустила рукава, но оставила волосы распущенными, чтобы скорее высохли.

Вечером последнего дня их пребывания в Мельбурне, спустя всего несколько часов после того, как она нашла у Адама брошюру из Карра-Карра, Джоанна написала письмо в миссию, расположенную на границе Нового Южного Уэльса. Она объяснила причину своего обращения к ним и просила сообщить, не имеют ли они сведений о человеке по имени Мейкпис. Пока она читала ответ главы миссии мистера Уильяма Робертсона, Хью распечатал свою почту.

– А новости хорошие! – одобрительно воскликнул он через минуту. – Письмо от Макнила. Он пишет, что выставка закрывается и он освободится. Срочно возвращаться в Америку он не собирается и сможет сразу взяться за наш новый дом. Я приглашу его с женой остановиться у нас, чтобы ему не пришлось тратиться на гостиницу. У нас здесь на всех хватит места, – он посмотрел на Джоанну. – Ну, а что у тебя? Какие новости из миссии?

– Глава миссии скуп на слова, – заново пробегая письмо глазами, ответила Джоанна. – И это как-то странно. Он ничего не пишет о моих дедушке с бабушкой и обходит стороной все мои вопросы. Но он приглашает нас приехать к нему в миссию и встретиться с ним, когда мы пожелаем.

– Может быть, он многое знает, но предпочитает рассказать тебе обо всем лично.

– Возможно, так и есть, – задумчиво согласилась Джоанна, складывая послание. – Хью, как ты считаешь: это та самая Карра, что я ищу? Мне кажется, здесь что-то не так.

– Мы съездим и выясним, – пообещал Хью.

– Хью, – из просвета в живой изгороди появился Джеко, управляющий фермой «Меринда». – У нас беда, Хью. Затянуло илом шестую и седьмую скважины.

– Хорошо, сейчас едем, – Хью поднялся, надевая шляпу. – Посмотрим, что можно сделать. Постараюсь вернуться к ужину, – пообещал он, целуя Джоанну в щеку. – Но, может быть, дел хватит и на всю ночь.

– Тогда я пошлю к тебе Пинг-Ли с едой.

Она проводила его взглядом, а потом собралась перечитать невнятное послание из Карра-Карра, но тут у входа в садик появилась чья-то фигура. Ее удивлению не было предела, когда она поняла, что это Полин.

– Боже мой, Полин, проходите, – пригласила Джоанна. – Но, к сожалению, вы разминулись с моим мужем. Он только что ушел.

– Знаю, я дожидалась, пока он уйдет. Я приехала к вам.

– Тогда пройдите, пожалуйста, в дом, в гостиной прохладнее, – говорила Джоанна, несколько сбитая с толку ответом Полин. – Хотите чаю?

– Нет, спасибо, – поблагодарила Полин, вступая в вечернюю полутьму гостиной, где пахло лимонной мастикой и осенними цветами. Полин вспомнила свой последний приезд в «Меринду», когда Хью жил еще в допотопном, невзрачном домишке. Теперь у него был скромный, но ухоженный дом, украшенный вьющимися растениями и кустарниками. Сверкала чистотой небольшая гостиная с новой мебелью, турецким ковром яркой расцветки, абажуром с бахромой, фотографиями в рамочках и кружевными занавесками. И ей снова подумалось: «А что было бы, если…»

– Чем могу служить? – спросила Джоанна.

И взгляд Полин устремился к ней. Немало времени прошло с их последней встречи, и Полин отметила про себя, что Джоанна выглядит необыкновенно молодо, но потом она вспомнила, что Джоанне еще нет тридцати, а распущенные волосы делали ее еще моложе.

– Я приехала по очень личному делу и даже не знаю, с чего начать, – призналась она.

Джоанна села и приготовилась слушать.

– Мне говорили, что вы человек благоразумный, – нарушила молчание Полин, непроизвольно стискивая обтянутые перчатками руки.

– Даю вам слово, что ничего из сказанного здесь не пойдет дальше этих стен.

– Хорошо, тогда я перейду к делу. Вам, без сомнения, известно, что я замужем семь лет, но детей у меня нет. Я слышала, что вам удалось помочь с зачатием ребенка Верити Макманус, в то время, как врачи и Полл Грамерси утверждали, что ей не на что надеяться. Вы можете помочь мне?

– Возможно, что и смогу, – сказала Джоанна. – Но сначала нам нужно попытаться понять причины вашей бездетности. Часто бывает, что положение несложно исправить.

– Прежде чем вы продолжите, я должна сказать вам одну вещь, – начала Полин. Она обвела взглядом гостиную, в которой могла бы быть хозяйкой, отметила портреты детей, мальчика и девочки, милые вазочки с цветами на аккуратно разложенных салфетках, и Библию на подставке. Из кухни в глубине дома доносились обычные домашние звуки, на веранде перекликались детские голоса. По сравнению со всем этим Килмарнок казался не домом, а музеем, хранилищем реликвий и показного величия.

– Все это время я злилась, думая, что вы похитили у меня Хью, – Полин перевела взгляд на Джоанну. – Но теперь я понимаю, что он никогда и не был моим. Особенно в тот год после эпидемии тифа я была очень враждебно настроена против вас. Поэтому и совершила поступок, которого теперь стыжусь.

Джоанна смотрела на Полин со смешанным чувством. На протяжении многих лет они оставались скрытыми соперницами, и теперь ее ставила в тупик такая неожиданная доверительность и откровенность признания, которое готовилась сделать Полин.

– Я говорю о пяти тысячах акрах земли, когда-то принадлежавших моему брату, – пояснила Полин. – Они граничат с «Мериндой» на севере. Я знала, что Колин хочет заполучить этот участок, чтобы ответить по-своему на смерть Кристины, удовлетворить свое желание отомстить Хью. Мне хотелось, чтобы он женился на мне, и я предложила эту землю Колину. Но я не знала о его планах. Мне очень жаль, что буря причинила вам такой вред.

– Я ничего не понимаю, – Джоанна недоумевающе смотрела на Полин. – До меня доходили слухи о мести, но я не знаю, в чем тут дело.

Полин откровенно рассказала ей о той ночи, когда умерла Кристина, и о том, как Хью обещал, что Джоанна приедет в Килмарнок, как только проснется.

– Но я солгала Колину, – призналась Полин. – Я знала уже, что Хью для меня потерян, и возненавидела вас обоих. Потому-то я сказала Колину, что вы отказались приехать помочь его жене.