– Да, – подтвердил он. – Как видно, ей не нравится, что я пришел на это место.

– Для ее племени оно особое, мистер Макнил. Сара живет с нами на ферме.

– Сара – мой друг, – вступил в разговор Адам.

– Тебе повезло, – заулыбался Макнил.

– А это Адам, – представила Джоанна.

– А почему у вас длинные волосы? – спросил Адам, с любопытством глядя на него.

Макнил улыбнулся.

– Я привык носить длинные волосы, когда жил с одним племенем в Америке. Я многому у них научился. А почему эти руины священны для Сары, миссис Уэстбрук? – поинтересовался Макнил, поглядывая на девушку.

– Аборигены верят, что во Времена Мечтаний сюда пришла Прародительница Кенгуру и песней сотворила это место. Ее дух пребывает здесь и поныне. Сюда может приходить только тот, кто принадлежит к племени Кенгуру.

– У этого народа глубокие верования, – сказал Макнил, глядя на молчаливую Сару.

Он посмотрел вокруг, задержавшись взглядом на массивных старых эвкалиптах, отражающихся в поблескивающей поверхности пруда.

– Ваш муж говорил мне, что хочет построить дом здесь. Что будет, если я его здесь и построю?

– Что вы имеете в виду?

– Вызовет ли это осложнения? Я хочу сказать, как обычно относятся аборигены к тому, что их священные места потревожили? Сопротивляются ли они этому?

Джоанне пришли на память слова картографа Фаррелла: «Название Карра-Карра могло быть переименовано много лет назад. Не исключено, что сегодня это какой-нибудь Джонсонз-Крик или Нью-Дувр. Вы можете пройти по этому месту, не догадываясь, что это именно то, что вам нужно».

– В прошлом, мне говорили, они оказывали сопротивление. Но им было не устоять против лошадей и ружей европейцев.

– Там, откуда я приехал, борьба продолжается, – сказал Макнил. – Племена индейцев сиу навахо и апачей сражаются с белыми за право остаться на своей земле. Происходят чудовищные кровавые сражения с тяжелейшими потерями с обеих сторон.

– Мы слышали об этом, – откликнулась Джоанна. Макнил посмотрел на Сару, потом вновь обратился к Джоанне:

– А что может случиться, согласно верованиям аборигенов, если мы построим здесь дом?

– Это место находится на песенной линии, а аборигены верят, что изменять песенные линии, значит, менять Сотворенное, поскольку осквернять священное место запрещено. Это все равно что вернуть мир к хаосу, стереть все, что создано.

– Стереть все, что создано, – эхом повторил Филип Макнил, вспоминая день, когда распрощался с Пыльцой и ее племенем, и знал уже тогда, что никогда больше не увидит ни ее, ни мира, где она жила.

– Миссис Уэстбрук, а эта река разливается? – Макнил осматривался, подыскивая другое место для строительства.

– Я не знаю, надо спросить у мистера Уэстбрука, – ответила Джоанна. – Я в Австралии всего полтора года.

– Разрешите узнать, что привело вас сюда? – Макнил пытался понять, что связывает эту молодую женщину, которая держится с таким достоинством, мальчика и полудикую девушку-аборигенку.

– Моя мать умерла два года назад в Индии, – начала объяснять Джоанна. – Умерла она от душевного недуга. – Она помолчала, думая о песне-отраве, и продолжила: – Мама считала, что этот недуг как-то затрагивает и меня. Я приехала сюда, чтобы все выяснить и исцелить себя.

– Так вы поэтому развели садик с лечебными растениями?

– Эти растения для лечения тела, мистер Макнил. Боюсь, что мне требуется более сложное лечение. В определенной степени оно имеет отношение к одному месту.

– Какому?

– Название его Карра-Карра. По крайней мере, я так думаю. Моя мать считала, что там находится разгадка многих вещей. Но пока мне не удалось его найти.

– Это священное место?

– Возможно, но я в этом не уверена.

– Тогда в чем трудность поисков?

Джоанна вспомнила, как год назад она познакомилась в Мельбурне с одним джентльменом, ученым из Англии, который на протяжении пяти лет изучал жизнь аборигенов.

«Если Карра-Карра священное место, – говорил он ей, – вы вполне можете и не найти его никогда. Мне хорошо известно, что говорить с белым человеком о священном месте это табу. Вам может встретиться абориген, знающий, где находится Карра-Карра, но вам он этого никогда не расскажет».

– Миссис Уэстбрук, может быть, Карра-Карра это совсем не название места, – предположил Филип Макнил. – Возможно, за ним скрывается состояние духа или философия.

– А это что? – Адам показал на серебряный браслет с бирюзой.

– Адам, – укоризненно проговорила Джоанна.

– Ничего, я не против. Вот, смотри, Адам, – Макнил протянул браслет мальчику.

Сквозь деревья Джоанна увидела на противоположном берегу Иезекииля. Она уже привыкла, что он мог неожиданно появиться в этом месте, постоять, присматриваясь, а затем исчезнуть так же внезапно, как и появился. Они не разговаривали с того дня у реки, когда он подошел к ней с бумерангом. Но она знала от Сары, что старик больше ничего не имел против того, что Джоанна живет в «Меринде». Иногда, когда он смотрел на нее, Джоанну охватывало странное чувство, что он ее оберегает.

– О культуре аборигенов вам следует расспросить вон того джентльмена, – сказала Джоанна, и архитектор посмотрел на неподвижного, как изваяние, старика на противоположном берегу.

– Может быть, Сара сможет дать мне объяснения. Индейцы, в племенах которых я жил в Америке, тесно связывали свою жизнь с песнями. Пение одной песни могло у них растянуться на часы, а то и дни. Песни для них были всем: их историей, искусством, религией. «Песнь койота» состоит из трех сотен песен.

– А кто такой койот? – тут же спросил неугомонный Адам.

– Это американская дикая собака. Она не такая крупная, как ваши динго.

У Джоанны внезапно мороз пробежал по коже. Как-то утром на прошедшей неделе она работала здесь в своем садике и вдруг увидела бежавшую среди деревьев собаку динго. Она остановилась, посмотрела на Джоанну и убежала прочь. Больше всего Джоанну поразил и отпечатался в памяти ужас, охвативший ее при виде собаки. Ей стало ясно, что болезненный страх матери перед собаками передался ей.

– А что привело в Австралию вас, мистер Макнил? – в свою очередь поинтересовалась она.

– Можно сказать, что и меня привел сюда поиск. Я поступал в колледж на востоке Америки, надеясь приобрести все знания, какие есть. Но, закончив его, я понял, что не знаю многого важного и нужного. Мой отец погиб во время войны у местечка с названием Манассас, а мать не смогла с этим смириться. Мне захотелось понять, почему происходят такие беды, как война. Я отправился путешествовать по Америке в поисках ответов и некоторое время провел среди коренных жителей. А потом я уехал оттуда и оказался здесь.

Миссис Уэстбрук, – продолжал он, бросив взгляд на Сару, рассматривавшую браслет вместе с Адамом, – боюсь, что у нас серьезные трудности. Я все утро изучал здесь местность и должен сказать, что для строительства лучшее место то, где находятся руины. Несомненно, те, кто жили здесь в давние времена, сделали свой выбор не случайно. В других местах грунт либо песчаный и слишком сыпучий, либо почва заболоченная, кроме того, есть угроза затопления при разливах реки. Вам с мужем придется решать: строить дом здесь или непосредственно на ферме.

Хью торопился домой с новостями для Джоанны. Щурясь от мартовского солнца, он увидел приближающегося всадника и узнал его. Это был Джеко, владелец семи тысяч акров земли к северо-востоку от «Меринды».

– Можно с тобой поговорить, Хью?

Хью утомила жара и дорога, и к тому же ему не терпелось увидеть Джоанну.

– Что у тебя, Джеко? – спросил он.

Тучный Джеко соскочил с седла. Он обливался потом.

– Я к тебе насчет прислуги, Хью. Хочу спросить, не наймешь ли ты мою Пиони.

– Какой прислуги?

– Сегодня утром я был в городе и слышал от Полл Грамерси, что твоя жена собирается нанять прислугу помогать ей по дому, потому что она ждет ребенка.

Хью оторопело молчал.