Вообще немецкие летчики-истребители в своей массе очень странно защищали небо Германии, так защищали, что американцы с англичанами буквально выбомбили целые города и районы. И просто удивительно, какую изобретательность и находчивость проявляли немецкие летчики-истребители, чтобы не атаковать строй бомбардировщиков. И пушки на истребители ставили специальные, чтобы они издалека стреляли вверх — в брюхо «бомберам», и батареи стреляющих вверх реактивных снарядов, и мощные ракеты, запускаемые по строю в надежде, что авось какая-нибудь взорвется недалеко от «бомбера». Упомянутый мною Кноке придумал бросать с истребителя сверху на строй бомбардировщиков специальную бомбу с дистанционным взрывателем.

Мысль в целом здравая, но вопрос: а зачем бомбу бросать с истребителя? Почему бы над строем англоамериканских бомбардировщиков не завести авиагруппу или даже эскадру немецких скоростных бомбардировщиков Ю-88? Ведь они могут взять не одну бомбу весом 200 кг, как Me-109 Кноке, а десять таких бомб. На Ю-88 есть штурман, устанавливались радары, т. е. можно было очень точно отбомбиться по «бомберам» союзников и действительно нанести им ущерб. Но немецкие Ю-88 будут атакованы британскими и американскими истребителями сопровождения, следовательно, Кноке надо будет принять рыцарский бой по защите своих бомбардировщиков. А оно немецким летчикам-истребителям надо? Куда проще залететь с бомбой над строем, сбросить ее, и попал не попал, а задание выполнил.

Апологеты немецких асов могут мне сказать, что строй англо-американских бомбардировщиков вообще невозможно было атаковать истребителями, что это задача изначально не решаемая, и в 1945 году защитить небо Германии от налетов союзной авиации никто не смог бы. Но у меня есть очень корректный пример для сравнения.

Через шесть лет после окончания Второй мировой войны американцы точно такими же строями бомбардировщиков летали бомбить Северную Корею, и условия для борьбы с ними были гораздо худшими, чем в Германии в 1945 году. Если Германию бомбили «Летающие крепости» В-17, то Корею «Летающие суперкрепости» В-29, а последние имели не только более совершенное радиолокационное оборудование и автоматику наведения бортового оружия, но и гораздо более высокую скорость. Мне могут сказать, что в Корее В-29 встречали наши реактивные МиГ-15, это так, но и у немцев с 1944 года на вооружение поставлялись реактивные Me-163 и Ме-262, причем последние (по немецкой традиции) имели более мощное, нежели у МиГ-15, вооружение: вес секундного залпа Ме-262 составлял 13,2 кг, а вес секундного залпа МиГ-15 — 10,5 кг. И немецкая промышленность до марта 1945 года поставила в войска 832 самолета Ме-262. Но зато в Германии американские бомбардировщики охранялись только поршневыми «Мустангами» и «Лайтнингами», а в Корее В-29 охранялись американскими реактивными истребителями-бомбардировщиками F-84 «Тандерджет», американскими реактивными истребителями F-86 «Сейбр» и британскими реактивными истребителями Мк.8 «Метеор». То есть для наших истребителей МиГ-15 обстановка в Корее была гораздо более тяжелая, нежели для летчиков-истребителей люфтваффе в Германии.

Теперь давайте рассмотрим тактику советских истребителей — какие способы они применяли, чтобы воспрепятствовать американцам «вбомбить Корею в каменный век». Сначала об этом расскажет П.С. Милаушкин. (Летное училище окончил в 1939 году, в войну был инструктором, в 1949 году переведен в 176-й ГИАП и вместе с ним попал в Корею. В Корее из всех американских самолетов, сбитых капитаном Милаушкиным, 11 упали на территории Северной Кореи и записаны ему на личный счет.)

«Большой бой был 9 апреля 1951 года, когда нашему полку пришлось отражать большие силы бомбардировщиков В-29 в боевых порядках звеньев по 3–4 самолета друг за другом «кишкой», всего не менее 80 самолетов. Эта «змея» охранялась «Тандерджетами» с обеих сторон и на высоте 8000 м направлялась бомбить плотину, ГЭС, аэродром Сингисю (Синыйджу). За ней шла вторая волна из примерно 70 бомбардировщиков. Мы взлетели всем полком, построились в боевой порядок эскадрилий с разницей в высоте 800—1000 м, обнаружили противника. Слышим команду Вишнякова: он с 1-й АЭ атакует головных, 2-я АЭ — середину «кишки», а 3-я АЭ — хвост. В бой с охранением — «крестами», F-84 — не вступать.

И вот со стороны солнца три эскадрильи пошли в атаку. Целей хватало всем. Сима Субботин пошел на ведущего, а я на правого ведомого В-29. Первая атака была настолько для них неожиданной, что стрелки не успели открыть оборонительный огонь, а у них огневых точек до 12 штук. Пушки моего самолета работали безотказно. Вспышки разрывов были видны на фюзеляже и плоскостях, но сказать, чтобы он загорелся или разваливался, — этого не было. Мы очень быстро их проскакивали — скорость была вдвое больше. Я услышал команду Симы: «Выхожу вправо, смотри». Я ему кричу в ответ: «Смотри, столкнешься с «крестом»! — самолеты сбились в плотный клубок. «Кресты» — «Тандерджеты» — нас не атаковали, но по другим товарищам они вели огонь. Причина одна: неожиданная одновременная атака всей колонны, которая сразу распалась, и «Кресты» хаотично заметались.

Вторую атаку выполняли по другой тройке В-29. Когда вышли на дистанцию открытия огня, я увидел множество вспыхивающих «лампочек» — все пространство задней полусферы «крепостей» было закрыто сплошным заградительным огнем. Открыть огонь не успел, т. к. услышал команду С. Субботина: «Выходим влево!», а терять из виду ведущего нельзя. Выполняя маневр, получил команду: «Атакуем!» Вижу: внизу справа пара «крепостей» (одного в тройке почему-то не было). Ведущий бьет по правому самолету, а я — по левому. Он был ближе ко мне, и дистанция так быстро сокращалась, что палец непроизвольно нажал кнопку воздушных тормозов. В прицеле отчетливо видны детали самолета В-29. Огонь стрелков был слабый. Нажал гашетку, мои снаряды начали рваться на правой плоскости и моторах. Чтобы с ним не столкнуться, я резко ушел вниз и вправо, о чем передал ведущему, но ответа не было. В эфире стоял сплошной гвалт и мат. Издалека услышал голос командира полка Вишнякова С.Ф.: «Сбор над «сосиской», высота девять тысяч». «Сосиска» — это небольшой полуостров с характерными очертаниями. Хороший ориентир. «Земля» скомандовала: «Всем — трава», — посадка. Снарядов у моей большой пушки не было — кончились во время второго захода. А в малых снаряды еще оставались.

На подходе к аэродрому появились наши самолеты с разных направлений, но на одной высоте — суета! Обрадовался позывному своего ведущего — он жив. Потерять ведущего — беда для ведомого (подумают все, что погнался за легкой добычей, а ведущего бросил). Но он не обиделся, ведь обстановка была сложная — я пошел вниз, а он вверх. После посадки нас радостно встречали техники, оружейники, механики, мотористы. Весь бой они видели с земли, это было раннее утро, ясно. Видели, как падали с горящими дымными шлейфами и удирали на восток хваленые «крепости» вместе со «еверхкрепостями». Видели, как непосредственное боевое охранение — «Тардерджеты» — шарахались от нас в стороны, уступая дорогу к бомбардировщикам. А мы «Крестов» не трогали, и очень правильно.

Позже нам сообщили, что истребители F-86 «Сейбры» навстречу с бомбардировщиками опоздали, они должны были прикрывать их сверху. Опоздали на очень немного, но этого времени нам хватило. Если бы «Сейбры» успели, нам пришлось бы туго, так как при выходах из атак они ловили бы нас, и мы бы многих недосчитались. Задача нами была выполнена, многие летчики записали на свой счет сбитые. Мне пришлось сбить два самолета В-29. Потерь в полку не было, но царапин много, в том числе и у моего ведущего.

Сказать сразу, что сбил самолет, летчик не может. Когда на земле встречали нас и спрашивали: «Командир, сбил?» — мы отвечали, что стрелял, вел огонь. А дальше проявляют пленку, опрашивают свидетелей и ищут обломки сбитого самолета. Очень часто выезжал в Северную Корею наш А. Пилькевич, который опрашивал население и находил обломки. Был такой момент, когда мы со Степой Кириченко, моим ведомым (я уже стал командиром 4-го звена), вели бой с двумя парами «Сейбров». Вот пара атаковала Степу, его положение критическое, кричу по радио: «Степа, влево резко на меня!» — молодец, он быстро среагировал, а я открыл заградительный огонь по этой паре. Американцы, ведомый и ведущий, оба прошли сквозь трассы моих пушек. Видны попадания и на пленке ФКП,[6] но падения на землю никто не видел. Позже, благодаря Пилькевичу Аркадию, которому рассказали, что самолет упал в водохранилище, китайские добровольцы вытащили часть обломков из воды, и мне записали результативную атаку. Порой в таких ситуациях самолет нам не засчитывали, особенно когда он падал в море. Но главное для нас было — выполнить поставленную задачу и избежать потерь своих летчиков.