Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Так Маленький принц приручил Лиса. И при расставании Лис сделал ему замечательный подарок. Он сказал: «Вот мой секрет. Он очень прост: зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь».

В основе формирования привязанности лежит ритуал. Совместное, повторяющееся действо может привести к усилению эмоциональной привлекательности друг друга. Мы тратим энергию на другого, и человек постепенно становится для нас дорогим. Как говорится — «Дорогой человек — это тот, кто нам дорого достался». Проблема может возникнуть тогда, когда привязанность принимается за любовь, люди начинают жить вместе и перестают поддерживать свои ритуалы. В этом случае привязанность начинает постепенно угасать.

Чрезвычайно важным фактором сплочения является совместное сильное переживание. При этом не имеет значения, положи тельное оно или отрицательное. Известен так называемый «синдром заложника», когда в ситуации совместного пребывания с террористами у заложников начинают возникать эмоциональное единение с теми, кто их захватил. Поэтому организация совместных переживаний может быть важным фактором поддержания силы привязанности.

Увлеченность

Увлеченность отличается от влюбленности и привязанности уже тем, что это эмоциональная реакция уже на реальное качество другого человека. При увлеченности нас привлекает нечто, что действительно существует в другом. Если влюбиться и привязаться можно практически к любому человеку, то для увлеченности нам уже необходимо увидеть в другом человеке элемент его индивидуальности. Например, у него художественный талант или он отличный спортсмен.

Как видно из представленного обзора, каждая аттракция при ближайшем рассмотрении имеет свои достаточно четкие характеристики, отличающиеся друг от друга. Но это все «нелюбовь».

Невротические виды «любви»

В качестве невротических видов эмоциональной связи можно выделить такие, как зависимость, слияние и самопожертвование. Они также являются достаточно распространенными заблуждениями по поводу любви.

Под зависимостью понимается неспособность человека ощущать себя самодостаточным или нормально функционировать без уверенности, что кто-то другой заботится о нем. Такие люди очень плохо переносят одиночество, жалуются на внутреннее чувство пустоты и постоянно поглощены поисками любви у всех, у кого только возможно. Основу зависимости составляет ложное убеждение, что источник любви находится в другом партнере.

Вариантами зависимости может быть слияние. При этом два человека становятся как бы одним. Это очень легко диагностируется. Например, приходит семейная пара, и на мой вопрос по поводу проблемы жена говорит примерно следующее: «Сначала у НАС все было хорошо, потом МЫ стали ссориться, и теперь МЫ уже не знаем, как жить дальше вместе». Употребление слова «МЫ» является признаком слияния. Как не парадоксально, но слияние является своеобразной формой психологической защиты от подлинного контакта друг с другом. Сливаясь, мы теряем свои контактные границы и превращаемся в одно «Мы». Здоровый вид отношений строится не на потере себя, а на резонансе друг с другом.

Ф. Перле в качестве индикатора слияния выделял две повторяющиеся эмоции: вина и обида. Вина — это способ наказания себя за нарушение слияния, желание подстроиться под другого человека. Обида — это наказание другого за то, что он разрушил слияние, это желание подстроить его под себя. Представим, что муж купил билеты в театр, приходит домой и приглашает жену. А она ему отвечает: «Ты что, какой театр?! Дома столько дел, от дай билеты соседям». Если эта пара находится в слиянии, муж попадает в трудную ситуацию. Ради сохранения согласия он может сделать так, как посоветовала жена, и остаться дома. Но тог да у него будет на нее обида, так как он все-таки хотел пойти в театр. Но если он пойдет в театр, то чувство вины отравит ему все удовольствие: «Наверное, жена обиделась, потом с ним три дня разговаривать не будет. И зачем только я пошел в этот театр! Действительно, дома много работы, а я думаю только о себе».

Слияние не всегда является невротическим. Его суть заключается в воспроизводстве человеком своих внутриутробных отношений с матерью. Данный тип взаимосвязанных отношений плода с матерью здоров и нормален. Если матери плохо, то ее состояние передается ребенку и наоборот. Когда беременная женщина говорит: «Мы поели, мы погуляли», то это соответствует реальности. Слияние становится невротическим, когда после физического отделения ребенка от тела матери способ их общения остается прежним. Например, на консультации сидим втроем, я и мама с дочкой. Я спрашиваю дочку: «Ты умеешь рисовать?» И вдруг отвечает мама: «Да. Мы уже второй год ходим в художественную школу». То есть ребенок родился, но психологического отделения не произошло, и ребенок остался в той же невидимой утробе.

Воспитание по типу «слияние» вредно прежде всего тем, что лишает человека возможности жить своей жизнью («жить свою жизнь»). Если ребенок «мой», я за него отвечаю, но я же его и контролирую. Когда такой ребенок вырастает, у него формируется потребность в слиянии. Под видом поиска партнера для любви ищется человек, с кем можно «слиться». Поэтому явным признаком слияния являются такие выражения как, например, «Если ты от меня уйдешь, я буду страдать». Б. Хеллингер считает, что если такое прозвучало, то надо немедленно уходить, иначе будут проблемы.

В основе поддержания отношений по типу «слияние» лежит страх одиночества. Поэтому противодействием слиянию может быть такая установка: «Мне с тобой хорошо, мне и без тебя хорошо». То есть мое «хорошо» не зависит от другого человека. С этой точки зрения, условно можно выделить два вида отношений: от недостатка и от избытка. Слияние — это как раз от недостатка. Когда люди утверждают, что не могут жить друг без друга, то подразумевается, что они почти что «сиамские близнецы» или инвалиды, где каждый обслуживает другого. Когда человек может себе сам делать «хорошо», у него есть избыток и есть чем поделиться с другим.

При самопожертвовании человек выступает не берущим, но дающим, однако все его «дары» имеют общую черту: «даритель» под личиной любви удовлетворяет собственные потребности, не учитывая потребности развития «получателя». Это вредно как для самого «жертвователя», так и для его подопечного.

В качестве примера приведу фрагмент консультации. Однажды ко мне пришла пожилая женщина. Со слезами на глазах она стала рассказывать о своем сыне. Всю жизнь она его опекала, после школы устроила в институт в другой город. Через полгода выяснилось, что он там не учился да еще задолжал огромную сумму денег. Для того чтобы его спасти, ей пришлось продать квартиру. Ее вопрос был следующий: «Что мне с ним делать, как его изменить?» Я сначала попытался перевести раз говор на нее, почему это ее так волнует, как ей жить своей жизнью, а не жизнью сына. По моим правилам, надо работать с тем, кто пришел. Но женщина будто меня не слышала и продолжала говорить о своем сыне.

Я понял, что нужна шоковая терапия, чтобы пробудить ее из этого депрессивного состояния.

— Ситуация у Вас тупиковая. Думаю, что помочь Вам никак нельзя.

Слова подействовали отрезвляюще. Наконец-то она услышала меня.

— Почему? — спросила она.

— С одной стороны, перевоспитать сына в таком возрасте Вам вряд ли удастся. С другой — Вы будете продолжать заниматься его делами. Не так ли?

Она подтвердила это и спросила:

— Но, может, что-нибудь можно сделать?

— Для этого надо как-то ослабить нагрузку. Но Вы же его не бросите. Отсюда получается: чтобы Вам стало легче, есть только один выход. Надо, что бы он… умер. Тогда Вы перестанете страдать.

Женщина задумалась, а потом сказала:

— Да, и сын мне все время говорит, что думает о самоубийстве. Даже пистолет какой-то грозился достать.

Действительно, в позиции жертвующего всегда есть скрытая агрессия к другому человеку, ведь именно он является причиной его лишений. И это подсознательная агрессия передается, но от нее трудно защититься: ведь он жертвует ради меня. Ни один ребенок не хочет своего счастья ценой страдания родителей. Он их любит и ради этого готов на многое. Детская логика очень проста: если мать страдает из-за меня, значит, чтобы ей стало легче, надо умереть. Так жертвенная позиция формирует у другого человека деструктивную самоубийственную позицию.

18
{"b":"105587","o":1}