Да не помыслим никогда сего беззакония, чтобы Бога наименовать немилосердым! Свойство Божие не изменяется, подобно мертвецам. Бог не приобретает того, чего у Него нет, не лишается того, что у Него есть, или не получает приращения, подобно тварям. Что имел Бог от начала, то всегда имеет и будет иметь до бесконечности, как сказал блаженный Кирилл в толковании на книгу Бытия: бойся Бога, говорит он, из любви к Нему, а не по грозному имени, Ему приданному. Возлюби Его, как обязан ты любить Его, и не за то, что даст тебе в будущем, но за то, что получили мы в настоящем, и за этот один мир, который сотворил Он для нас. Ибо кто в состоянии воздать Ему? Где воздаяние Ему в делах наших? Кто убедил Его вначале привести нас в бытие? Кто умоляет Его о нас, когда мы не воспоминаем о Нем? Когда нас еще не было, кто возбудил к жизни это тело наше? И еще: откуда мысль ведения западает в персть? О, как дивно милосердие Божие! О, как изумительна благодать Бога и Творца нашего! Какая сила, довлеющая на все! Какая безмерная благость, по которой ‹Он› естество наше в нас, грешных, снова возводит к воссозданию! У кого достанет сил прославить Его? Восставляет преступившего заповедь Его и похулившего Его, обновляет неразумную персть, соделывает ее смысленною и словесною, персть рассеянную и бесчувственную, чувства расточенные делает природою разумною и достойною способности мыслить! Грешник не в состоянии и представить себе благодать воскресения Его. Где геенна, которая могла бы опечалить нас? Где мучение, многообразно нас устрашающее и препобеждающее радость любви Его? И что такое геенна в сравнении с благодатию воскресения Его, когда восставит нас из ада, соделает, что тленное сие облечется в нетление, и падшего в ад восставит в славе?

Приидите, рассудительные, и удивляйтесь. Кто, имея ум мудрый и чудный, достойно подивится милости Создателя нашего? Есть воздаяние грешникам,[76] и вместо воздаяния праведного воздает Он им воскресением; и вместо тел, поправших закон Его, облекает их в совершенную славу нетления. Эта милость — воскресить нас после того, как мы согрешили, выше милости — привести нас в бытие, когда мы не существовали. Слава, Господи, безмерной благодати Твоей! Вот, Господи, волны благодати Твоей заставили меня умолкнуть, и не осталось у меня мысли для возблагодарения Тебе! Какими устами исповедуемся Тебе, благий Царь, любящий жизнь нашу? Слава Тебе за сии два мира, которые создал Ты к нашему возрастанию и наслаждению всем, Тобою созданным, возводя нас к ведению славы Твоей, — слава Тебе отныне и до века! Аминь.

В какой мере человек будет пренебрегать миром сим и ревновать о страхе Божием, в такой приближается к нему Божий Промысл, и втайне ощущает человек содействие Промысла, и к уразумению оного даются ему чистые помыслы. И если кто добровольно лишает себя мирских благ, то в какой мере лишается он их, в такой же сопровождает его Божие милосердие и поддерживает его Божие человеколюбие. Слава Спасающему нас десными и шуими и во всем этом Доставляющему нам случай к обретению жизни нашей! Ибо и души тех, которые изнемогли в своей воле к тому, чтобы приобрести себе жизнь, невольными скорбями приводит Он к добродетели. И оный нищий Лазарь не по воле своей лишен был благ мира сего, и тело его поражено было язвами, и терпел он два горьких страдания, из которых каждое было хуже другого; однако же напоследок почтен был в лоне Авраамовом. Бог близок к скорбящему сердцу того, кто к Нему вопиет в скорби. Если и подвергает иногда в телесном лишениям и иным скорбям, то претерпение этого обращает нам в помощь; как и врач в тяжкой болезни восстановляет здравие сечением членов. К душе же скорбящего являет Господь великое человеколюбие соразмерно с жестокостию страданий в скорби его.

Поэтому когда вожделение любви Христовой не препобеждает в тебе до того, чтобы от радости о Христе быть тебе бесстрастным во всякой скорби своей, тогда знай, что мир живет в тебе более, нежели Христос. И когда болезнь, скудость, истощение тела, боязнь вредного телу возмущают мысль твою в радости упования твоего и в попечении по Господу, тогда знай, что живет в тебе тело, а не Христос. Просто сказать: к чему приверженность в тебе усиливается и преобладает, то и живет в тебе. Если же нет у тебя недостатка в потребном тебе, и тело здорово, и не боишься чего-либо сопротивного, и скажешь, что можешь при этом прямо идти ко Христу, то знай, что болен ты умом и лишен вкушения славы Божией. Сужу же тебя не потому, что ты таков, а более для того, чтобы знать тебе, как многого недостает тебе до совершенства, хотя и имеешь некую часть жития прежде нас бывших отцов, и чтобы не сказал ты, будто бы не нашлось человека, у которого бы ум совершенно возвышался над немощию, когда тело терпит крушение в искушениях и скорбях, и у которого бы любовию ко Христу препобеждалась печаль ума.

Не буду приводить на память святых мучеников, чтобы самому не изнемочь пред глубиною их страданий. Умолчу о том, сколько терпение их, подкрепляемое силою любви Христовой, препобедило великую скорбь и болезнь телесную. Оставим это и потому, что воспоминанием своим ввергает в скорбь человеческую природу и возмущает величием дела и чудесностию сего зрелища.

Посмотрим же на безбожных, так называемых философов. Один из них положил себе в мысли своей законом хранить молчание несколько лет. Царь римский, удивленный слухом, захотел подвергнуть его испытанию. Поэтому приказал привести его к себе. И, когда увидел, что он решительно молчит при всяком вопросе, какой ни предлагал ему царь, и не отвечает, разгневался на него и велел предать смерти за то, что не уважил престола и венца славы его. Но философ не убоялся, а, напротив того, хранил закон свой и безмолвно готовился к смерти. Царь дал приказ исполнителям казни: «Если убоится меча и нарушит закон свой, умертвите его; а если устоит в своей воле, возвратите его ко мне живого». Поэтому когда приблизился к назначенному месту и получившие приказание, нанося оскорбления философу, принуждали его нарушить свой закон и не подвергаться смерти, тогда рассуждал он: «Лучше в один час мне умереть и сохранить волю свою, об исполнении которой столько времени подвизался, нежели быть побеждену страхом смерти, поругать свою мудрость и подвергнуться нареканию в боязливости при встретившейся мне крайности». И без смущения простерся он, чтобы принять усечение мечом. Донесено было о сем царю; царь удивился и отпустил его с уважением.

Иные же совершенно попрали естественное вожделение; другие легко переносили злословие; иные без скорби претерпевали жестокие болезни; а иные показали свое терпение в скорбях и великих бедствиях. И если они терпели это ради пустой славы и надежды, то не гораздо ли паче должны терпеть мы, монахи, призванные к общению с Богом? Сего и да сподобимся, по молитвам Пресвятыя Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии и всех в поте подвига своего благоугодивших Христу! Ему подобают всякая слава, честь и поклонение со Безначальным Его Отцом и с Совечным, Единоестественным и Живоначальным Духом, ныне и во веки веков! Аминь.