— Попробуем, товарищ майор.

Миронов позвонил к сотруднику, который допрашивал Ковача.

— Гражданку Ковач вы вызвали на допрос?

— Она у меня. Будете присутствовать, товарищ майор?

— Да.

Он положил трубку и спустился вниз. В управлении чувствовалась напряженная работа, беспрерывно звонили телефоны, по коридорам проходили озабоченные сотрудники.

— Приглашайте, — сказал Миронов, обращаясь к сотруднику.

Вошла Ковач. Высокая, стройная женщина.

— Я вам понадобилась по важным делам? — спросила она, глядя на Миронова большими темными глазами.

«Красивая, — отметил Миронов, — и отлично это знает».

— Скажите, Юлика… — Сотрудник подождал, пока она подскажет отчество.

— Лайощевна, — улыбнулась она, — но можете звать попросту Юликой…

— Скажите, Юлика Лайощевна, в каких вы отношениях были со Спиридоновым?

— Френдс, — произнесла она и перевела: — Мы были друзьями.

— Близкими?

— Да.

— Вы приходили к нему на квартиру?

— Да, приходила. Мы были друзьями.

— Муж знал об этом?

— Да.

— Чем занимался Спиридонов кроме своей основной работы?

— Читал. Встречался со знакомыми.

— Не казалось ли вам, что кроме основной работы, Спиридонов занимался и другими делами?

— Нет, я не знаю… Он был такой галантный… Когда к нему приходили гости, он оставлял все. Вы меня извините, но до встречи со Спиридоновым я думала, что среди русских нет джентльменов, теперь я уверена в обратном.

Миронова удивило, с какой легкостью эта женщина, связанная с преступником, переводит разговор на светскую болтовню.

— Простите, Юлика Лайощевна, — сказал сотрудник, взглянув на посетительницу, — меня интересует другое… — Он помедлил.

Женщина поощряюще улыбнулась.

— Пожалуйста, разве я еще не доказала готовность ответить на все вопросы? — произнесла она, чуть картавя слова.

— Какие отношения связывали вас со Спиридоновым? Она наморщила лоб и заметно побледнела.

— Но мой муж дружит со Спиридоновым.

— А вы?

— Я тоже испытываю к нему дружеские чувства.

Сотрудник и Миронов молчали. Она побледнела еще больше, улыбка в темных глазах исчезла.

— Как вы думаете, какими мотивами продиктовано бегство Спиридонова?

— Ка-кими мотивами? Но разве он сбежал?

— Вы об этом не знаете?

— Нет. Он завез нас домой, простился и уехал.

— Мадам Ковач, вам нечего больше сказать?

— Нет, не знаю даже о чем…

— Скажите, когда вы вчера простились со Спиридоновым?

— Но… Он отвез нас домой. И мы простились.

— Он ничего не говорил вам о том, что собирается куда-то ехать?

— Ничего. Простился, и все.

— А ваш муж? Он одновременно с вами вернулся домой? Мадам Ковач быстро и настороженно оглядела обоих.

— Да, конечно. Мы ушли, а он уехал.

— Очень хорошо. У меня к вам последний вопрос. Скажите, Спиридонов был аккуратным человеком?

— О нет, — воскликнула она, — какая там аккуратность! И знаете, — сказала она, перебивая себя, — он вообще был очень странным. Я не хотела этого говорить, но раз вы интересуетесь…

— В чем заключалась его странность?

— Он никому не верил, — сказала она поспешно. — Я даже думаю, он не совсем нормален. Ему все время казалось, что за ним следят.

— Кто следит?

— Я не знаю. Но ему всегда казалось…

Миронов опустил глаза. Дорохова пыталась сделать ненормальным своего мужа, теперь эта дама хочет то же самое обвинение возвести на своего возлюбленного. Быть сумасшедшим приличнее, чем преступником? Так, что ли? Сотрудник уже прощался с супругой Ковача.

— Вполне возможно, — говорил он, — вы нам еще понадобитесь в ближайшее время. Надеюсь, это вас не затруднит?

— О нет, конечно. Я согласна, ~ сказала мадам Ковач, вставая.

В последние минуты допроса лицо ее сильно осунулось. Миронов заметил, как болезненно она и ее муж восприняли сообщение, что их вызовут вновь. По этому поводу у него были некоторые предположения, но он старался действовать по принципу Скворецкого: главное, знать, а не гадать.

Миронов поднялся к себе в кабинет.

Из Мукачева снова позвонили:

— Ночной сторож магазина видел водителя «москвича». По его рассказу, это был черноволосый, худощавый человек, в темном костюме.

Миронов усмехнулся: «Ах вот как! Теперь картина начинала проясняться. Значит, „москвич“ вел не Спиридонов, а кто-то другой. Похоже, что Ковач».

Заглянул Яковенко:

— На даче ничего особенного не обнаружено, кроме накладных. Товар не обозначен.

— Прокопий Семенович, не могли бы вы выяснить, для чего они нужны, эти накладные? — попросил Миронов. — Поговорите с сотрудниками ОБХСС.

Яковенко пообещал это сделать и вышел.

Миронов начал обдумывать картину деятельности Спиридонова в целом. Такой человек, как Спиридонов, в таком небольшом городе мог оказывать Оборотню большие услуги. Здесь все между собой знакомы. Он мог быть вхож в любой круг. Все дела области могли быть ему известны. А область пограничная.

Но если он работал на чужую разведку, это исключает уголовную сторону его деятельности. Агент должен быть предельно осторожен. Спиридонов же жил широко и явно не по средствам, а это не могло не вызвать подозрений. Миронов позвонил в ОБХСС:

— Здравствуйте, говорит майор КГБ Миронов.

— А у нас тут уже есть один ваш майор, — ответил ему веселый голос, — вы вторым будете.

— Согласен, — сказал Миронов, — попросите, пожалуйста, моего коллегу.

Подошел Яковенко:

— Я слушаю, Андрей Иванович.

— Прокопий Семенович, заинтересуйте ОБХСС нашим теперешним объектом. На мой взгляд, его дела больше идут по их линии, чем по нашей.

— Они уже заинтересовались им, Андрей Иванович. Говорят, что они и сами уже выходили на какой-то тайный синдикат.

— Значит, будем работать вместе?

— Они согласны, Андрей Иванович.

— Отлично.

Миронов решил еще раз позвонить пограничникам. Первый раз он связался с ними немедленно после бегства Спиридонова. Пограничники заверили его, что наша граница перекрыта, а со стороны словаков, румын, поляков и венгров тоже приняты меры. Если Спиридонов попытается перейти границу, его обнаружат наши пограничники или товарищи из дружественных стран.

Вечером, миновав узкие улицы центра, Миронов вошел в каменный зацементированный двор, поднялся по винтовой лестнице и позвонил в квартиру Спиридонова.

Дверь открыл сотрудник.

— Проходите, товарищ майор, — сказал он.

Миронов вошел в прихожую. Второй сотрудник сидел в гостиной и при свече читал книгу; окна были зашторены. Миронов прошел по всем комнатам. Еще раз перебрал книги на стеллаже.

— Вы книги внимательно просматривали? — спросил Миронов.

— Все осмотрели, товарищ майор. Кое-что нашли.

Сотрудник подвинул в сторону Миронова ворох бумаг на столе.

Майор подошел. Это были опять накладные, старые, выцветшие, заверенные печатями. В графе «товар» проставлено наименование: «чулки фасонные». Несколько зеленых долларовых бумажек лежало отдельно.

— Это тоже в книгах?

— Тоже, товарищ майор.

Вдруг сотрудники насторожились. Миронов удивленно взглянул на них.

В дверной щели чуть слышно поворачивался ключ. Все трое на цыпочках приблизились к двери. Ключ повернулся, кто-то рванул дверь. Но ее держала запретная щеколда. Тотчас раздались торопливые шаги, и железо винтовой лестницы загремело под каблуками.

— За ним! — Миронов распахнул дверь.

Сотрудники, обгоняя друг друга, понеслись вниз по лестнице. Миронов следил за ними сверху. Темная фигура мелькнула во дворе и тут же исчезла в арке ворот. Через минуту пронеслись по двору сотрудники.

Миронов ждал. Даже отсюда, сверху, слышно было щелканье ботинок по асфальту. Потом все стихло… Миронов вошел в комнаты, нашел фонарик-жужжалку и осветил им лестничную площадку.

На витом железе пола ничего не было. Ни предметов, ни следов.

«Неужели это был он сам? — размышлял Миронов. Нет, фигура была женская, он видел ее один миг, но довольно отчетливо. — Мадам Ковач? Но зачем? Да и она ли? Сколько людей знали Спиридонова? Десятки, сотни… Мало ли среди них подручных!»