— И часто Спиридонов появляется в их обществе?

— Часто.

— Он женат?

— Да. Но жена живет где-то в Поволжье. Приезжает изредка.

— Разведен?

— Нет.

— А какое у него образование?

— После войны окончил строительный институт. Работал в Сибири. Потом перешел в торговую сеть.

— И что же это за троица?

— Ковач когда-то служил в хортистской армии. Сдался в плен в конце сорок четвертого года. Сам он местный и после войны остался здесь. Работал на почтамте, затем перешел на трикотажную фабрику, окончил какие-то курсы. Теперь работает на фабрике технологом.

— Хорошо работает?

— Жалоб нет. Года три назад стал появляться в обществе Спиридонова. Что их связывает, пока неизвестно.

Танец кончился. Спиридонов подвел к столику свою даму, и скоро все трое уже беседовали о чем-то. Веселье в зале продолжалось и даже нарастало. Сотрудник, поглядывая на Спиридонова, обратил внимание на его нервное состояние. Иногда посреди разговора Спиридонов вдруг оглядывался и смотрел на кого-нибудь из присутствующих, и каждый раз в тот самый момент, когда разговор шел, видимо, о нем, так как взгляды собеседников были устремлены в его сторону.

— Очень нервный, — поделился своим мнением сотрудник.

— Да, я тоже заметил. Напоминает игрока, пошедшего с последней карты.

— Узнать бы, какой банк он хочет сорвать.

В этот момент сидевший к ним боком Спиридонов оглянулся, и глаза одного из сотрудников встретились с его напряженным взглядом.

Заиграли «коло». Сразу же образовался большой круг танцующих. Танцевала и мадам Ковач. А тем временем Спиридонов и ее муж тихо говорили, склонив друг к другу головы.

При возвращении из ресторана случилось непредвиденное. На дороге произошла авария. Следовавшие на большой скорости за «москвичом» Спиридонова сотрудники зацепили вынырнувший им навстречу автобус. Жертв не было, но машина сломалась. Пока радировали в управление, пока прибыла замена, спиридоновский «москвич» исчез. До утра шли поиски, но безуспешно.

Утром Миронов узнал о случившемся. Он задумался над тем, что могло заставить Спиридонова сбежать, а то, что он сбежал, у Миронова не вызывало сомнений, хотя сотрудники, участвующие в наблюдении за Спиридоновым, считали, что он едва ли мог их заметить. Миронов решил пока не заниматься выяснением причин исчезновения Спиридонова, это дело он поручил майору Яковенко, а сам, переговорив с начальником управления, попросил санкции на обыск квартиры Спиридонова. Санкция на обыск была получена.

Миронов отправился на квартиру Спиридонова, там уже находился Яковенко. В прихожей сидели две женщины — понятые. Трое сотрудников аккуратно осматривали вещи и книги. Миронов окинул квартиру взглядом: он любил сразу составить первое впечатление. Это была старая трехкомнатная большая квартира с высокими потолками и огромными окнами. Последняя комната с альковом служила спальней, в ней стояла старинная лакированная кровать. По стенам шли стеллажи, на которых стояли книги со старыми, ветхими корешками. Современных книг не было. Книги были на двух языках — русском и английском. В выдвижном шкафу висело несколько костюмов, зимнее пальто. В старом лакированном шифоньере висели нейлоновые сорочки, льняные рубашки, пуловеры, несколько красивых платьев с бирками французских фирм.

На ночном столике лежала книга. Миронов раскрыл ее. Это было дореволюционное издание Пшибышевского. В другой комнате было просторнее. Вещей мало. Вдоль стен прогибались под тяжестью книг стеллажи. Яковенко стоял у столика-бюро, сделанного в начале девятнадцатого века, и рассматривал ворох бумаг, извлеченных из его ящиков.

— Что там? — спросил Миронов.

— Какие-то накладные без названия товаров и печати.

Миронов продолжал осмотр. Квартира эта была своеобразна. Свечи в высоких шандалах стояли на круглом столе, висели они и в подсвечниках, прикрепленных к стене. Вдоль витражей в двух углах стояли гнутые резные кресла с красными парусиновыми спинками.

— Ну что вы скажете на это, Прокопий Семенович? — спросил Миронов, указывая на обстановку комнаты.

— Умел жить человек, — чуть насмешливо ответил Яковенко. — Вы загляните в ванную.

В ванной комнате на полке лежали в большом количестве самые различные кремы, лосьоны, пасты…

Миронов, несколько озадаченный, вышел в прихожую. Женщины-понятые сидели, тихо переговариваясь.

— Сейчас мы составим протокол, — обратился к ним Миронов, — и отпустим вас. Шумно жил ваш сосед?

— Нет, не очень, — сказала одна, — иногда только заведет проигрыватель, он у него очень мощный. Но только до одиннадцати.

— А зачем йому туточки веселье разводить, — вмешалась вторая, — вин знав, дэ йому гулять можно.

— А где же?

— А на даче.

— У него была дача?

— А шо вон мало зарабатывал?

Миронов помолчал, обдумывая это сообщение.

— Что он был за человек? — спросил он соседок.

— Та шо за людина, — ответила словоохотливая темноволосая украинка, — мы ж того и нэ спийзнали: здравствуйте та прощайте. Вин размовляты не любил.

— Вы с этим согласны? — спросил Миронов вторую женщину.

— Да, — ответила она коротко.

— Скажите, а кто к нему ходил из знакомых?

— Та многие ходили, — сказала темноволосая, — а больше усих мадам Ковач.

Обе женщины опустили глаза, пряча в губах мгновенную улыбку.

— Она что же, по делу? — спросил Миронов.

— А як же, — усмехнулась украинка, — у такой гарной жинки шоб не було дила до такого человика?…

Вошел Яковенко.

— Заканчиваем протокол, — сообщил он.

Миронов вышел на лестницу, спустился к машине и через несколько минут был в управлении.

Он зашел к сотруднику, который допрашивал Ковача.

— Скажите, вы давно имеете дело со Спиридоновым?

Ковач, невысокий, худощавый, смотрел на него спокойно.

— Познакомились три года назад. Спиридонов очень веселый, умеет развлечь. Ездили с ним по субботам, воскресеньям за город.

— Никаких деловых интересов, которые бы вас с ним связывали, между вами не было?

— Нет, — ответил Ковач.

Он говорил по-русски легко и правильно, с чуть заметным пришепетыванием.

— Могли бы вы нам сообщить что-либо о характере Спиридонова?

— О характере?

— Да. Каков он бывал с людьми? Вспыльчив? Спокоен? Груб? Выдержан?

— А, это… Он бывал разным. Больше выдержанным. Но мог и сорваться. Вообще он очень воспитанный и начитанный человек. Хорошо знал английский язык. Читал на нем. Он ведь сын священника. Интеллигент…

— Так, — произнес сотрудник. — А кто еще бывал на его вечеринках?

— На ве-че-рин-ках, — с трудом повторил Ковач, — все. Весь город. И художники и бухгалтеры. Все.

— Кто был близок со Спиридоновым?

— Не знаю. Кажется, никто.

Миронов рассматривал сидящего перед ним человека. Тот был вежлив, сдержан, спокоен. А между тем именно он мог дать наиболее подробные сведения о Спиридонове. Последние три года Спиридонов появлялся в общественных местах почти всегда в сопровождении Ковача и его супруги. Да, Ковач и его жена очень подозрительны. Но улик против них пока нет.

Сотрудник повернулся к Миронову:

— У вас нет вопросов, товарищ майор?

Ковач внимательным взглядом посмотрел на Миронова, запомнил его чин. Миронов, наблюдая за ним, улыбнулся.

— Нет, у меня пока нет вопросов. Но, возможно, будут позже. Прошу прощения, гражданин Ковач, что вас потревожили.

Ковач внезапно изменился в лице. Хотел что-то сказать, но губы у него дрогнули, он встал, раскланялся и вышел.

Миронов прошел в отведенный ему кабинет. Пока ничего обнадеживающего не было. Место, где скрывался Спиридонов, не обнаружили. По всему краю шли поиски.

Позвонил телефон. Миронов взял трубку.

— Товарищ майор, синий «москвич» с закарпатскими опознавательными знаками обнаружен в Мукачеве. Хозяина нет. По сообщению жителей, стоит с ночи.

— Выясните все обстоятельства. Попытайтесь обнаружить следы тех, кто оставил его там.