Тот, кто ни разу не ползал в одиночестве по безмолвным темным ходам под пирамидой, никогда не сумеет по-настоящему представить, какое ощущение временами охватывает тебя в этих подземельях. Мои слова могут прозвучать неправдоподобно, однако я знаю, что каждая пирамида имеет свою душу, в ней обитает дух фараона, который ее построил. Многие мои люди, проработавшие в пирамидах почти всю жизнь, думают и чувствуют то же, что и я. Им-то подобное ощущение хорошо знакомо!
По темному коридору приходится ползти на четвереньках, обходя обвалы; свет лампы вспыхивает искрами, отражаясь от крохотных кристаллов в слоистых стенах, а впереди коридор утопает во мраке. Огибаешь углы, ощупывая дорогу руками. Рабочие остаются где-то позади. И внезапно чувствуешь, что ты совсем один в таком месте, где почти пятьдесят веков не звучали человеческие шаги. Ты один, и над тобой тридцатиметровая толша скалы, на которой покоится масса пирамиды. Достаточно обладать хотя бы крупицей фантазии, чтобы подобное мгновение навсегда запало в душу.
Мы начали с расчистки десятиметрового завала из щебня в коридоре под шахтой. Оказалось, что вся нижняя часть шахты обрушилась вместе со значительной частью прилегающей к отверстию кровли коридора. По-видимому, это произошло в глубокой древности при землетрясении или от естественного обвала, потому что скальный грунт здесь очень слаб. Древние египтяне, прорывая свои шахты и подземные ходы, часто спускались на весьма значительную глубину не только из соображений сохранности погребения; зачастую они уходили вглубь для того, чтобы отыскать прочный скальный массив, в котором можно было бы вырубить усыпальницу.
На кровле и на стенах коридора разбегались многочисленные длинные трещины. Пришлось затратить немало усилий, чтобы возвести подпорные каменные стены и поставить деревянные крепления. Только после этого мы решили двинуться дальше вглубь.
Когда вся масса камней под шахтой, была убрана, мы увидели, что пол здесь и еще на метр позади завала выложен на толстом слое мягкой глины. Под глиной мы обнаружили сотни различных каменных сосудов, похожих на те, что были найдены в подземных галереях пирамиды Джосера. Здесь слоями лежали кувшины из черного и белого крапчатого порфира, алебастровые чаши и блюда. Кувшины были невелики, но зачастую очень тяжелы. Внутренняя полость у них оказалась лишь слегка намеченной. Очевидно, они предназначались исключительно для погребальных целей. Почти у всех ваз есть небольшие ручки без отверстий. Некоторые сосуды оказались разбитыми. Поскольку расколотые предметы встречались только в самом верхнем слое, можно предположить, что их раздавила тяжесть обрушенных через вертикальную шахту камней завала.
Но впереди нас ожидала еще одна непредвиденная и чудесная находка. Когда мы расчищали пол галереи, осматривая расположенный ниже глиняный слой, один из моих рабочих заметил у восточной стены коридора блеск золота. Я встал на колени и, осторожно отгребая глину, обнажил двадцать один золотой браслет, наручные обручи и полный серпообразный золотой жезл, деревянная сердцевина которого совершенно истлела. Однако жемчужиной этой коллекции была маленькая коробочка для притираний из чеканного золота. Она имеет форму двустворчатой раковины, похожей на разновидность, известную под названием Раковина Св. Якова («Coquille St. Jacques»). Два одинаковых выгнутых лепестка тончайшей работы скреплены заклепками. На середине крышки находится петля, при помощи которой коробка открывается.
Кроме того, мы нашли пару иголок и щипчиков-пинцетов из электрона (сплава золота с серебром), а также большое количество сердоликовых и глиняных бусин.
Все это, очевидно, лежало в деревянном ларце, от которого осталось лишь несколько кусков золотой обшивки.
На том же месте мы обнаружили три маленькие прямоугольные золотые пластинки. В каждой было проделано по десять дырочек, по-видимому для гвоздей. Многих из нас эти пластинки вначале поставили в тупик: мы не могли догадаться об их назначении, пока не помогли новые находки ювелирных изделий во время рабочего сезона 1954/55 года. Пластинки имеют следующие размеры: первые 3,8х2,0 сантиметра, вторая и третья – 4х2 сантиметра.
Одновременно были найдены маленькие кусочки золотого листа. А неподалеку от этого клада лежал большой диоритовый сосуд с ручками. Все эти предметы, вероятно, никто не тревожил с момента их захоронения. Возможно, что они принадлежали знатной женщине из родни фараона.
Большинство читателей, думая о золотых вещах, найденных в египетских гробницах, по-видимому, прежде всего вспоминает о баснословных богатствах гробницы Тутанхамона. Там был и массивный золотой гроб, весивший триста английских фунтов[33] ногочисленные ювелирные украшения, и всевозможные золотые предметы. Но ведь Тутанхамон жил примерно на полторы тысячи лет позднее времени постройки этой пирамиды. Эпоха Тутанхамона была периодом великих завоеваний в Азии и в Судане, приносивших богатую добычу. Кроме того, шахты и рудники в восточной пустыне и в Нубии разрабатывались тогда на полную мощность, так что в золоте не было недостатка.
В гробницах Третьей династии мы и не ожидали найти подобные сокровища. Конечно, добыча и обработка золота была известна египтянам еще в додинастическую эпоху, а к концу Третьей-началу Четвертой династии искусство золотых дел мастеров уже стояло на значительной высотео нем можно судить по предметам, найденным в гробнице Царицы Хетепхерес, жены Снофру, к которой я еще вернусь. Но тем не менее ювелирные изделия того периода встречаются крайне редко. Именно потому мы так обрадовались находке образцов ювелирного искусства времен Третьей династии. Кроме того, эта находка дала нам одно ценнейшее указание. Теперь мы знали: несмотря на то что пирамида осталась недостроенной, она была использована для погребения.
Египтяне добывали золото во многих местах, но главным образом в восточной пустыне к югу от дороги Кена-Кусейр, близ суданской границы. Здесь они разрабатывали жильное золото в кварцевых скалах. «Древние разработки колоссальны! – пишет Энгельбах. – Подземные галереи, выбитые в скалах долеритовыми[34] кувалдами, тянутся на сотни ярдов».
Некоторые посетители пирамиды, и среди них Леонард Котрелл, высказывали предположение, что находка в коридоре ценных предметов и каменных сосудов свидетельствует об ограблении или во всяком случае о попытке ограбить гробницу. Почему в самом деле, говорили они, все эти вещи очутились во входной галерее, а не в усыпальнице или в прилегающих кладовых? Очевидно, воры уже уносили свою добычу, но были остановлены.
Подобным критикам я отвечал следующее.
Все предметы мы обнаружили под толстым слоем глины. Каменные кувшины, блюда и тому подобные сосуды были тщательно уложены в несколько рядов, защищены сверху слоем глины, и только на глину строители начали нагромождать тяжелые глыбы завала, сбрасывая их вниз через шахту. Я уверен, что этот завал никогда никто не разбирал, потому что он, как и самая шахта, сооружен строителями пирамиды. В противном случае совершенно непонятно, почему грабители оставили позади завала такие ценные и негромоздкие вещи, как золотые браслеты и прочие безделушки, лежавшие в деревянном ларце, от которого сохранились даже следы?
Что касается странного расположения деревянного ларца именно здесь, то его можно объяснить тем, что, по-видимому, где-то неподалеку находится усыпальница. Сейчас, когда я это пишу, коридор еще не расчищен до конца. Возможно, что в нем есть другие, тщательно замаскированные шахты, которые нам до сих пор не удалось обнаружить.
Найденные нами золотые украшения – единственные известные образцы ювелирного искусства времен Третьей династии. Вообще от всего Древнего Царства осталось так мало золотых ювелирных изделий, что эту коллекцию можно по праву считать уникальной. Кроме нее, из ювелирных изделий Древнего Царства до наших дней дошли только ножные обручи и другие украшения царицы Хетепхерес, матери фараона Хуфу, найденные тридцать лет назад доктором Рейзнером в глубокой шахте близ Великой пирамиды. Но они более позднего происхождения.
