Чрезмерное любопытство, мой друг, хотел сказать я нравоучительно, никогда не доводит до добра. Хотел сказать, но не сказал, потому что лицо Дейзика от возбуждения пошло красными пятнами.

– Их было двое. И один из них держал в руках гранатомет.

– Даже так? – Теперь уже и я начал волноваться.

– Именно. Я знаю, что это за штука. В армии насмотрелся. А вопрос, какая нелегкая принесла их в этот дом, у меня даже не возникал. Это было и так понятно.

– Еще как понятно…

– Они расположились возле одного из окон. Правда, перед этим второй – тот, у которого был автомат (я забыл об этом сказать) – осмотрел все комнаты. Я лежал в мусорной куче ни живой, ни мертвый. Если бы он нашел меня… Бр-р! – Дейзик вздрогнул. – Тогда мы с тобой сейчас бы не разговаривали…

– Это точно.

– Но мне здорово повезло. Похоже, они были уверены, что дом пуст. А потому осматривали его не очень тщательно.

– Дилетанты… – буркнул я себе под нос.

– Что ты сказал?

– А, неважно…

– М-да… – Дейзик смотрел сквозь меня отсутствующим взглядом. – Все случилось спустя полчаса… Они с кем-то переговаривались по мобильному телефону, а потом… Потом тот, что с гранатометом нажал на спуск.

И пошла потеха…

– В смысле?

– Началась такая стрельба, как будто на войне. Обалдеть… Я совсем голову потерял. Решил, что тут мне и конец.

– А куда девались те двое?

– Сразу же ушли, оставив гранатомет. Сбежали, если быть точным. Потому что с улицы начали стрелять по окнам дома.

– Молодцы.

– Кто?

– Я так понимаю, охрана того человека, по которому стреляли из гранатомета. Вычислили сразу, где находилась засада. И не испугались, не попрятались, как зайцы. Это значит, что они крепкие профессионалы, что им хорошо платят и что их подопечный – весьма серьезный человек.

– Ты угадал, – упавшим голосом молвил Дейзик.

– И кого завалили?

– С чего ты взял, что кого-то завалили?

– Так ведь с такого расстояния промахнуться сложно. Как я понимаю, дом выходит окнами на Сретенку. То есть, до проезжающих машин метров двадцать, не более. Можно стрелять, почти не целясь.

– Они не промахнулись. Но попали в бронированный "мерс", который всего лишь перевернулся.

– Вот я и говорю, что работали дилетанты, – сказал я с невольной брезгливостью.

Терпеть не могу людей, берущихся за дело, в котором они ничего не смыслят.

– Наверное, – с сомнением ответил Дейз.

– И на кого сеть расставили?

– На Мину, – почему-то трагическим шепотом сказал Дейзик.

– Ни фига…

Мои мозги тут же заработали на полных оборотах. Мина! Неужели в связи со смертью Заварзина начались мафиозные разборки?

Если это так, то именно Чухлаева сватают на роль заказчика убийства. Ошибка или кому-то выгодно так считать? Ведь Мина далеко не подарок, у него зубов как у доисторической акулы, до хрена и больше…

– Так он остался в живых? – спросил я пригорюнившегося Дейзика.

– Ну… Мина ехал в другой машине, позади.

– Хитер, курилка…

– Да, его голыми руками не возьмешь.

– Ладно, с Миной понятно. А как ты очутился в ментовке?

– Молча. Потому что дурак. Мне бы смайнать под шумок задами, а я ждал, пока стрельба затихнет. И дождался… Через какое-то время район оцепили, да так, что мышь незамеченной не могла проскочить. Ну, и прихватили меня…

– Ты что же, все это время торчал в доме!?

– Угу. А где же еще? Дрожал, как осиновый лист. Простить себе не могу…

– Не переживай, – начал я утешать приятеля. – С каждым может такое случиться. Между прочим, подорвись ты раньше, во время стрельбы, запросто мог бы пулю схлопотать. Не прямым попаданием, так рикошетом. Уж поверь мне, я знаю. Так что ты поступил правильно.

– Честно? – Дейзик немного расслабился.

– Куда уж честнее. Будь ты киллером, тогда другое дело. Тогда ты просто обязан был уйти немедленно. Что, собственно говоря, и сделали те двое. Но про то будет. Ты лучше расскажи, как ты попался и что было на допросе.

– Попался я элементарно. Я почему-то решил, что лучше уходить оттуда не переулками, а по центральной улице. Будто прогуливаюсь. Но менты подметали всех подряд. Правда, тех, кого выловили в разных укромных уголках, до сих пор держат. А меня отпустили, проверив по своей базе данных.

– Тебя допрашивали?

– А как же. Следак. Хитрый такой. В годах. С подходцем работает. Мне кажется, что он взял меня на заметку. Наверное, я немного мандражировал, и он это заметил.

– Конечно, взял на заметку. И не только тебя. У него такая работа – подозревать всех подряд. А что касается мандража… Я не думаю, что все, кого прихватили вместе с тобой, пребывали в блаженном и умиротворенном настроении.

– Эт точно… С одним пацаном истерика приключилась. Даже пена изо рта пошла.

– Вот видишь… На ментов хорошо смотреть и умиляться их подвигами, когда они бегают по телеэкрану. А в жизни с ними лучше не встречаться. О чем тебя спрашивал следователь?

– Где находился во время инцидента, что видел… Ничего особенного.

– И что ты ему отвечал?

– Не был, не знаю, не видел и даже не слышал. Я человек задумчивый…

– Плохо. Очень плохо…

– Почему!? – всполошился Дейзик.

– Он спросил тебя, откуда ты шел?

– Да.

– И что ты ответил?

– Правду. Был у друзей, они могут подтвердить. Это называется алиби. Не так ли?

– Твое алиби шито белыми нитками.

– Иво, не пугай меня…

– Я не пугаю, а констатирую факт. Говоришь, следователь в годах? Значит, человек он опытный, бывалый. А потому обязательно проверит каждое твое слово.

– Ну и пусть проверяет.

– Лучше бы он этого не делал. Однако, думаю, что вряд ли. Следователь не только проверит, шел ли ты на самом деле от друзей, но и спросит их, КОГДА ушел, в котором часу. А потом снова вызовет тебя на ковер и задаст вопрос: "А где же ты, мил дружочек, болтался все это время?" Как будешь отвечать?

– Скажу, что шел медленно…

– И умилялся "красотами" Сретенки, – подхватил я с иронией. – В течение часа. Кто тебе поверит? Будь на твоем месте черепаха, и то она прошла бы Сретенку быстрее, чем ты.

– Господи! Что же делать!?

– Ничего. Стоять на своем. Крепко стоять, непоколебимо. Шел, любовался милой сердцу Сретенкой. Ну нравится она тебе – и все тут. Воспоминания всякие… о молодых годах.

– Воспоминания… – Дейзик растерянно хлопал ресницами. – Какие воспоминания!? Вчера на Сретенке я был второй раз в жизни.

– Тем более. А в первый раз ты встретил там свою любовь. Это запоминается надолго.

– Какая любовь!? О чем ты говоришь?

– Дейзик, ты попал в очень серьезный переплет. Скажи, ты мог бы узнать тех двоих, что с были гранатометом?

– Чего там узнавать… – буркнул Дейз. – Один из них был мой одноклассник Аникушин.

– Что-о!?

Наверное, я не сказал, а выкрикнул, потому что Дейзик испуганно отпрянул.

– Повтори, – сказал я требовательно, боясь, что ослышался.

– Аникушин… Сашка. – Дейзик смотрел на меня тупо, как баран на новые ворота.

Эх, зеленка… Вот до чего доводит почти круглосуточное общение с компьютером. Эта сволочная машина совсем отшибла мозги Дейзику. Никакого соображения…

– Дейз, ты почти конченый человек, – сказал я устало.

– Как это?

– Если следователь свяжет все узелки, то ты станешь свидетелем под номером "один". И тут же об этом – можешь не сомневаться – станет известно тем, кто послал Аникушина на "заказ". Вывод? Простой и однозначный: только мертвые держат язык на привязи. И все. Точка.

– Мамочки… – Дейзик позеленел от ужаса.

Теперь и до него дошло, в какой переплет он угодил.

– Надо бежать!

Дейз всполошено заметался по комнате, пытаясь собрать в кучу разбросанные вещи.

– Куда? – спросил я спокойно.

– Куда угодно! Но только подальше от города.

– Не так сразу. Иначе ты из свидетеля сразу превратишься в подозреваемого. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. В таком случае тебя точно закроют в кутузку. А там заказчикам убийства Мины добраться до тебя раз плюнуть.